В поисках потерянного рая

— Безмятежная ты стала. Спокойная. Так, гордая?

Гордая? О ком это она?

— О тебе, о тебе... Забыла уже? Ну-ка, пойдем. Потолкуем.

Анна двинулась за горбуньей. Та привела ее к зарослям орешника — тут, на горе, рос орешник, как странно... Хотя что такое «странно» в этом странном месте? Анна уже не знала...

— Давай пособираем орехи и заодно поговорим. Не разучилась еще?

— Не знаю, — с трудом разомкнула губы Анна.

Слова выговаривались как-то странно, словно были чужими. И даже лишними.

— Как тебе здесь? Не скучаешь по дому?

— Не знаю, — подумав, честно сказала Анна. Она и правда уже не знала: где она, что с ней, что ждет ее впереди. Просто не думала об этом.

— Пожалуй, ты готова. Теперь мы можем поговорить. Спрашивай!

— О чем? — слегка наморщила лоб Анна.

— А зачем ты пришла? Неужто и это не помнишь?

— Да нет... Помню. Но они там — а я здесь. Здесь все не так.

— Не так, — впервые улыбнулась горбунья. — Ты хочешь туда, в твой мир?

— Не знаю, — с удивлением сказала Анна. — Честно, не знаю. Там я всем была должна. А здесь — только тебе.

— Не мне. Себе, — поправила горбунья. — Расскажи мне, кому ты была должна там, внизу?

— Всем. Родителям. Семье. Детям. Обществу. От меня все время ждали каких-то достижений, и я стремилась оправдать надежды. Я не могла их подвести. Даже когда мне было смертельно плохо и хотелось выть, я «держала лицо» — лишь бы не показать, что мне плохо. Я стойко переносила все удары судьбы, и ничто не могло меня сломить.

— То-то у тебя спина была как у английской королевы, — вставила старуха, с наслаждением кидая в рот спелый орешек.

— Спина? Не знаю. Может быть. Да, наверное! Я несла на себе ответственность — за себя, за мужа, за детей, за работников своих, за подруг, за всех. Если кому плохо или помощь требуется — я тут как тут, всегда готова. Королева-мать. И чтобы не сломаться — высоко поднимала голову и держала спину. И детей своих учила тому же — не показывать слабости, идти по жизни с гордо поднятой головой.

— Догордилась. Видела я твою дочь — спина колесом. Вылитая ты!

— Я? Но вы ведь сами говорите, что «как кол проглотила».

— Ага. Говорю. Это снаружи. А внутри — колесом. Нельзя взваливать на себя ответственность за целый мир. Он большой! А ты маленькая. Такой груз ответственности кого хочешь согнет. Дуреха...

— Почему груз ответственности?

— А что, нет? Если ты решила, что за все в ответе, то как же не груз? И дочку свою, похоже, тому же учила?

— Да... Учила. А как иначе? Если я сама такая... Только я ее учила спину прямо держать!

— А она раз — и не выдержала... Знаешь историю про соломинку, которая переломила спину верблюду? Последнюю соломинку? Ну вот... Для дочки твоей ноша совсем уж непосильной оказалась... Согнулась спина.

— А... внучка?

— А что внучка? Дочка — твое отражение, а внучка — дочкино. Отложение солей, говоришь... Невыплаканные слезы там отражаются, вот что! И неоплатная вина...

— Вы хотите сказать, что горб — это из-за нас? Из-за меня?

— Хочу. И говорю. А твоя спина «замороженная» — из-за кого? Из-за твоей матери... Так по роду и передаете послание, из поколения в поколение.

— Послание?

— Ну да. Это, знаешь, штука такая... Его и вслух-то говорить, бывает, не надо. Оно в делах проявляется. В том, как живешь... Делай, мол, дитя мое, как я! Ну, дитя и запоминает. И потом живет так же, как мать жила. С теми же заблуждениями.

— Разве ответственность — это заблуждение?

— Твоя — да. Ты должна нести ответственность за себя и за детей, пока малые. А как только выросли — у них своя ответственность появляется. А уж взрослые люди и вовсе должны сами за себя отвечать. Муж там... Родственники... Или подруги...

— Но как же! Если пройти мимо, не помочь! Разве так можно?

— Помогать надо, когда просят. Да и то не всегда. Ты сама посуди: тот, кому все время помогают, слабеет и силу теряет. Он же сам мышцы и мозги не напрягает, ну они и усыхают потихоньку. Так и в растение превратиться недолго! А ты ему еще и помогаешь: «Сохни, дорогой, чахни, а я уж все за тебя сделаю!»

— Но я, если не помогу, виноватой себя чувствую!

— Слышала про такую штуку — «горб вины»? Это не совсем горб, не настоящий, а просто как седло такое. Он вот тут бывает, на спине, чуть повыше лопаток, но пониже шеи. Обычно у женщин. От него голова опушена, а плечи вперед подаются. Так и ходит, вся виноватая... На такое седло грех не взгромоздиться. А дальше только погонять осталось! Вези, мол, лошадка, ты выносливая!

— Да... Все про мою дочь — как будто видели вы ее.

— Сколько я таких видала-перевидала... Думаешь, ты первая здесь с такой бедой?

— Да нет. Не думаю. Я видела здесь... других. А почему вы не разрешили нам разговаривать?

— А чего хорошего вы друг другу сказать можете? Глупым опытом поделиться? Своего мало, да? А в молчании, в труде, да на природе, уму-то пользы больше, чем от пустых разговоров!

— Это точно, — рассмеялась Анна. — Это я по себе заметила...

— Теперь ты можешь понять, что такое отражения.

— Да я, похоже, уже поняла. Это как туман. Вот он клубится свободно, а потом огибает скалу — и принимает ее форму. Тоже отражение, да?

— Правильно поняла. Так и в жизни все! Тело принимает форму от твоих мыслей. Подстраивается к ним!

— Но почему внучка??? Она ж малышка совсем? Какие там у нее могут быть мысли? За что она-то?

— А ты подумай! Она еще не родилась, а вы ей уже такой груз ответственности приготовили, что хоть и не рождайся. А горбик — он что? Да как зашита от вас, ответственных. Сигналит: «Не приставайте ко мне, я это все равно делать не смогу, больная я!»

— Но вы-то! Вам-то горб не мешает! — воскликнула Анна и осеклась.

— Не бойся, я не обиделась. Как же не мешает? Мешает. Но я с ним сжилась за много лет. И живу не как мне предписано было, а так, как считаю нужным. Думаешь, чего я на гору забралась? Поэтому...

— Но вы... Если вы все это знаете, то почему себе не можете помочь?

— Потому и не могу, что поздно. Мне, чтоб такой умной стать, жизнь прожить пришлось. За меня жертву некому принести было...

— А раз уж слово вылетело, то скажите: правду говорят, что вы здесь кое-кого в жертву приносите? Неведомым богам?

— Вранье. Жертвы ко мне сами приходят. А уходят — уже не жертвами, а свободными женщинами. Богинями! Всегда.

— Но почему тогда не все возвращаются?

— А не все хотят. Есть те, кто здесь жить остается, а я не гоню. А есть и другие — которые в другую жизнь уходят, не хотят «под седло» возвращаться. Но это их ответственность — не моя.

— Я бы вернулась... Я запрещаю себе думать о доме, потому что еще долго их не увижу. Но я обязательно вернусь!

— Можешь собираться. Переночуешь — и домой. Тебе пора.

— Как пора? А как же «семь лет»?

— Ну, считай, год за три. Отработала! Вижу, ты и так все поняла. А раз так, то что тебе тут делать? Освободишь место для следующей дурехи, только и всего.

— Но... как вы узнали, что я уже поняла?

— А по телу. Тело у тебя стало другое... свободное! Ты теперь словно птица. Естественная, такая, как природой задумано.

— Я правда могу идти?

— Орехи мне помоги до дома донести, и собирайся! Утром уйдешь.

Анна не помнила, как они дошли до дома, как она последний раз переночевала в своем сарайчике. Как ни странно, заснула она сразу и спала она мирно и глубоко — как всегда. А утром, привычно искупавшись в росе, она двинулась туда, к тропе. Через колючий кустарник — на этот раз он послушно расступался и не нанес ей ни одной царапины. По каменистой тропинке — она прыгала по круче, как горная коза, походы к источнику за водой не прошли даром. Полоса вечного тумана — она купалась в нем, как в воде, и он ласкал, гладил и холодил ее новую кожу. Подножие горы — вон оно, внизу, совсем рядом, и уже виден большой камень, от которого она когда-то начала подъем.

Анна глянула вверх — туман застилал гору и луг, на котором она провела столько времени. Но на какое-то мгновение он поредел, расступился, и ей даже показалось, что она видит темную фигуру горбуньи, раскинувшую руки.

«А ведь, пожалуй, врала она мне, — вдруг мелькнула мысль. — У нее там давно не горб. Там крылья!»

И Анна легко и радостно побежала вниз, к камню. Ей надо было домой. Она не знала, что там, и как они без нее, и ждут ли. Но ей очень надо было их увидеть — ведь она несла им новое Послание. Она заплатила.

* * *

— Ну и к чему вы мне эту сказку рассказали? — неуверенно спросила я, когда Яга замолчала.

— А сама-то как думаешь? — спросила она.

— Это вы намекаете, что я сутулая, да? Ну так я и сама знаю. И про жертву как-то так... неприятно. Ну что такое — приносить жертву?

Это же варварство какое-то! Горбунья эта опять же... Зачем она этих женщин в черном теле держала, как рабов? А Анну эту мне вовсе и не жалко! Раз сама виновата, загнобила дочку — так ей и надо. Хотя конец, конечно, хороший. Мне понравилось, что все живы остались.

— Считай, ничего ты в сказке не поняла, — жестко констатировала Баба Яга. — Слушаешь, но не слышишь. Во всем плохое ищешь, ну так и находишь! А полезное мимо ушей пропускаешь. Дура дурой, в общем.

— Между прочим, клиент всегда прав, — уязвленно вскинулась я. — И нечего обзываться! Может, это вы как-нибудь не так рассказали, вот я ничего и не поняла.

— Ага. Конечно, я. И муж в бутылке свой Рай нашел — ты тут ни при чем. И с людьми отношения сложные — они виноваты. И сказку не поняла — значит, рассказали плохо. В общем, ты правильная — а все нет.

— Конечно! — убежденно сказала я. — Я изо всех сил старалась, столько книг прочитала, столько семинаров посетила! Это не я такая — жизнь такая! Я вообще на судьбу обижена. Вот говорят, что человек рождается для счастья — врут, что ли?

— Да нет, правду говорят, — пожала плечами Баба Яга. — Что для счастья, то для счастья. Райская жизнь для всех приготовлена, да не всякий к ней стремится.

— Это что же получается, я — не стремлюсь, что ли? Вранье и наветы! Я еще как стремлюсь! Только вот окружающие что-то не очень стараются...

— Вот это да! — иронически вздернула брови Яга. — Все у нее виноваты, одна она Мисс Совершенство! Да ты прямо как та Красавица из Цитадели!

— Какая еще Красавица? — пробурчала я.

— Так и быть, расскажу тебе еще одну сказочку, — царственно кивнула экстрасенсиха. Как будто я ее об этом просила...

Сказка вторая

ЦИТАДЕЛЬ

Старый маг и философ любил путешествовать куда глаза глядят. Ему нравилось расширять горизонты, покорять вершины и осваивать новые пространства. Он давно уже не строил ожиданий и не планировал, куда конкретно хочет попасть. В своих исканиях и странствиях он дошел до простой истины: где ему нужно оказаться — он окажется. А если не оказался, значит, и не нужно было. Поэтому маршрут «куда глаза глядят» оказывался, как правило, наиболее подходящим и плодотворным.

Вот и на этот раз он шел куда глаза глядят по проселочной дороге, насвистывая песенку. Слева и справа расстилались поля и луга, впереди были далекие горизонты, а над головой — бескрайнее небо. Вдруг прямо перед Магом материализовалась дама в вычурном фиолетовом балахоне, прижимающая к груди хрустальный шар — по виду то ли прорицательница, то ли колдунья.