Возможны варианты...

В чем же суть идей И. Е. Овсинского?

П е р в о е: не пахать землю, тем более — с отвалом, не травмировать почву, не разрушать ее структуру.

«Приверженцы глубокой пахоты оказываются бессильными в борьбе с засухой. Или же — обратное — почва, глубоко вспаханная, слишком намокает во время дождей, что тоже уменьшает урожай и часто даже губит его окончательно. Глубокая вспашка лишает возможности регулировать влагу в почве, вследствие чего ее приверженцы то смотрят со сложенными руками, как растения в глубоко вспаханной почве гниют от излишка дождей, то опять во время засухи стараются вызвать дождь удивительными средствами, например, зажиганием взрывчатых веществ в облаках, как это пробовали делать в Америке».

В т о р о е: землю обрабатывать на глубину до пяти сантиметров культиваторами, оставляя стерню, не трогая подземных ходов, образуемых корнями растений и червями, для проникновения туда воздуха и воды.

Овсинский тут исходил из предположения, что всякая почва в естественном состоянии, за немногими исключениями, пронизана корнями растений, ходами дождевых червей и т. д., вследствие чего она является воздухопроницаемой на значительную глубину и достаточно водопроницаемой. Он утверждал, что обычная вспашка, уничтожая в почве сеть каналов, обращает почву в однородную порошкообразную массу.

Совсем иное, мол, получается при рекомендуемой им поверхностной обработке почвы на глубину до пяти сантиметров: уничтожаются сорные растения и получается рыхлый покровный слой почвы, хорошо сохраняющий влагу. Корни же культурных растений, предпочитая уплотненную почву под этим верхним слоем, хорошо развиваются, и растения дают прекрасный урожай.

Овсинский утверждал, что при мелкой поверхностной обработке почва не только хорошо сохраняет влагу, но и обогащается водой за счет конденсации паров из проникающего в почву атмосферного воздуха. При этом Иван Евгеньевич исходил из того, что в жаркое время температура нижележащих слоев почвы будет обязательно несколько меньше, чем в верхних, отчего и должна произойти конденсация паров. Благодаря же капиллярности, образующаяся вода будет достигать корней растений. При таком подземном орошении не только улучшается водный, но и пищевой режим, так как при достаточном, но не избыточном количестве влаги и тепла бактерии, вызывающие полезные процессы в почве, находят вполне благоприятные условия для своего развития.

Сама система заключается в постоянной по мере появления всходов сорных трав поверхностной обработке почвы не глубже пяти сантиметров многокорпусными плужками или специально для этих целей сконструированным Овсинским ножевым культиватором, а при дождях обычными боронами. Первая поверхностная обработка начинается немедленно вслед за уборкой хлеба, продолжается в осеннее время и ранней весной до самого сева, а в чистом пару — и в летне-осенний период, до сева озимых. Так как обработка пойдет по мере появления сорняков, то зеленая масса последних и пожнивные остатки предшествующих культур обогатят поверхностные слои почвы органическим веществом.

Т р е т ь е: напрасное и бессмысленное переворачивание почвы при глубокой вспашке становится помехой для пользования растениями азотом, который в изобилии находится в атмосфере.

«На девственных степях и лесах, где человек не испортил почвы глубокой вспашкой, природа без чилийской селитры и суперфосфата производит такую обильную растительность, какой ни один поклонник глубокой вспашки создать не может, не в состоянии, хотя бы он искусственные удобрения употреблял возами. Потому что тот вред, который приносит почве глубокая вспашка, никакими искусственными средствами не вознаградить».

Насколько сходны мысли и аргументы Овсинского и Фолкнера, говорит хотя бы такой кусочек из книги беспокойного американца:

«Разрыхление, превращение в порошок и переворачивание — все эти процессы кажутся первоклассным способом, чтобы сделать хорошую почву неспособной выполнять первоначальные функции… До вспашки трава, сорняки и другая растительность развиваются нормально, потому что существует ненарушенная капиллярная связь частицы с частицей от горизонта грунтовых вод до поверхности. После вспашки этот источник влаги полностью отключается до тех пор, пока не разложится органическое вещество на дне пахотного слоя. Следовательно, почва вынуждена прервать свою работу по содействию росту растений, пока не будет восстановлено нормальное водоснабжение».

Итак, мы видим явное сходство идей Овсинского и Фолкнера, их принципов обработки почвы. Если Овсинский предлагал поверхностную обработку проводить на глубине до пяти сантиметров, то Фолкнер — до семи с половиной. Как и Овсинский, американский агроном считал, что почва в естественном состоянии обладает достаточно хорошей проницаемостью для воздуха и воды за счет ходов дождевых червей, насекомых и отмерших корней растений. Оба они категорически выступали против вспашки и считали плуг опаснейшим врагом современного земледелия.

К слову, системы, отрицающие пахоту и оборачивание пласта почвы, одновременно с Овсинским и после него разрабатывали и в других странах. В основном, это делали фермеры-практики. В Англии — Битсон, во Франции — Жан, в Германии — Аренбах, в Америке — Кемпбел. Но, видимо, справедлива и по сию пору древнеримская поговорка: время требует слуги своего. Ибо никому из них, кроме Мальцева, не удалось создать стройной, доказательной, научно обоснованной системы земледелия. Никому из них, кроме Мальцева, не удалось внедрить ее столь блистательно в жизнь многих регионов страны и за ее пределами. Много общего между системой Мальцева и системами его предшественников. Хотя есть и немало отличий. Об этом мы еще поговорим. А сейчас отмечу лишь главное отличие: Терентий Семенович не столь категоричен в оценке плуга, как его предшественник Овсинский или тот же Фолкнер. Мальцев отдает ему должное и в историческом плане, и в практическом: ведь в колхозе «Заветы Ленина» пашут, но без отвала и не всякий год. Во всяком случае, проклятий плугу там не посылают.

Собственно, Эдвард Х. Фолкнер тоже ретроспективно правильно оценил значение плуга в жизни человечества. Он сравнивал его с волшебной лампой Аладдина, с помощью которой человек получил власть над землей. Безмерную власть. Невозможно не согласиться с Фолкнером, когда он говорит, что «человек должен вернуться к методам, имитирующим методы природы». Но вряд ли возможно согласиться с утверждением, будто бы при наличии определенных орудий труда, имитирующих методы природы при обработке почвы, сельскохозяйственная наука уже будет не нужна. Орудия для почвозащитной системы земледелия уже найдены, а совершенствование ее продолжается. Плуг предан остракизму, а совершенствование его продолжается. Наука равно внимательно изучает три точки зрения: пахать отвально, пахать безотвально, не пахать вовсе.

Говорят, что природа не пашет. Но ведь она и не возделывает тех культур, которые выращивает человек. Современному человеку было бы очень голодно жить «на подножном корму» у природы. Ведь хорошо известно, что естественные суходольные сенокосы дают около двух центнеров кормовых единиц с гектара, а распаханные и засеянные фуражными зерновыми культурами — в десять-пятнадцать раз больше. Значит, плуг нужен. А потому — несколько слов в его защиту и небольшая его история.

Нельзя однозначно оценивать плуг. Он — результат многовековой деятельности народов. Тысячи лет его считали благом, дарованным богами, спасителем миллионов людей от голода. Он дал людям подлинную власть над землей. Он помог удвоить-утроить урожаи, создал пашню, культурное поле, из нижних горизонтов поднял наверх запасы минеральных веществ. Не случайно шумеры приписывали создание плуга своему верховному богу Энлилю, египтяне — богу природы Осирису, греки — герою Триптолему.

Считается, что первый плуг появился у шумеров в четвертом тысячелетии до нашей эры. Переворачивать землю плугом первыми начали греки. Уже в VIII веке до нашей эры поэт Гесиод писал, что пахота нужна затем, чтобы солнце прогрело глубинную часть пашни и выжгло корни сорняков. В античном мире скифов-земледельцев называли паралатами, то есть — плужниками. По скифской мифологии плуг упал с неба.

В Риме, где господствовало мотыжное земледелие, плуга долго не было. А заимствованный у греков, он не нуждался в отвале: римляне не оборачивали почвенный пласт. Но когда их когорты завоевали, а переселенцы колонизовали Галлию с ее огромными, по сравнению с метрополией, нетронутыми земледелием просторами, попытка применить безотвальный плуг для распашки целины успеха не имела. Им можно было обрабатывать только старопахотные, хорошо разработанные земли. Тогда римляне придумали для плуга доску-отвал. В древней Иудее дело усовершенствовали, заменив доску ножом. Римские писатели-аграрники без тени сомнений советовали своим согражданам пахать и пахать. Катон Старший в сельскохозяйственных наставлениях подчеркивает, что главное для земледельца — пахать и унавоживать землю. Крупнейший сельскохозяйственный авторитет античности Луций Юний Модерат Колумелла говорит по этому поводу весьма категорично:

«Пахать надо, проведя борозды густо и часто, чтобы с трудом можно было разобрать, в какую сторону шел плуг».

Без плуга не могли бы освоить громадных просторов и наши предки. Особенно в степях Малороссии, в Таврии, на Кавказе. Плуг нужен для уничтожения дернины, для борьбы с сорняками. Он делает пашню.

Подлинно массовым орудием земледелия плуг стал тогда, когда его начали изготавливать из металла целиком. Первые такие плуги появились в Англии. Были они чугунные, тяжелые и на первых порах малопроизводительные. Лишь в XIX веке додумались до плуга стального, прочного, более легкого. Настоящую же революцию в этом деле произвел немец Рудольф Сакк, кузнец и талантливый самоучка-изобретатель. Он изготавливал плуги с отвалами различной конфигурации. В 1863 году в Лейпциге Сакк открыл мастерскую, а через двадцать лет стоял во главе большой фирмы, выпускавшей ежегодно сотни тысяч плугов многих марок, предназначенных для различных почв и технологий. Рудольф Сакк испытывал даже электроплуг.

Но всегда плужная обработка сопровождалась эрозией почвы. В лесостепной, а тем более в лесной зоне беда приходила не скоро. В степной значительно быстрее. Долгое время люди относились к ней довольно спокойно, потому что имели возможность оставить один участок пашни и перейти на другой. Такой метод землепользования называется залежно-переложным. Он скоро исчерпал себя: свободных пахотных площадей давно уже нет и быть не может, земля кругла, но не бесконечна. Даже наш последний резерв — целина — практически исчерпан, кроме солонцов. Кстати сказать, ученые сейчас работают над разрешением труднейшей проблемы, как пустить в сельскохозяйственный оборот и солонцовые земли. И вряд ли их можно будет облагородить без плуга.

Конечно, даже сторонники плуга не скрывают, что строго научного определения целей отвальной вспашки никогда не было и нет до сих пор. Были традиционные, кажущиеся совершенно необходимыми всегда и везде операции земледелия: оборачивание пласта, его рыхление, перемешивание почвы. Безусловно, когда хлеборобу бросать в почву семена мешала твердая дернина, пахота была неизбежна. Думаю, что и целину поднять без плуга было бы невозможно. Однако, когда почва уже разделана, оказывалось, что от ежегодной пахоты поле скудеет.