Экспедиция в Россию. От Невы до Алтая

С искренним почтением и совершенной преданностью Вашему Высокопревосходительству

Ал. Гумбольдт.

[…] Как мне благодарить Вас за заботливо присланные вдогонку в Богословск берлинские газеты! Император самым лестным образом отозвался в адрес моих родных в Берлине обо мне и моей экспедиции в Сибирь […] Мы воспользовались здесь Вашим благосклонным позволением передать наши коллекции г-ну интенданту для отправки в Петербург (до 10 октября). Ваше Высокопревосходительство, очевидно, распорядятся передать эти ящики в [прусское] посольство. Из образцов горных пород, собранных нами (кроме образцов руд и жильных пород, которые в Вашем кабинете представлены намного лучше), половину мы предназначаем для Вашего Высокопревосходительства. Проф. Розе упаковал эту коллекцию пород в один ящик (252 тщательно документированных нами образца), на котором, чтобы отличить его от наших, отдельная маркировка на жести. Среди этих горных пород есть вулканический порфир, который проф. Розе нашел в Богословске, – там, где он соприкасается с зернистым известняком, тот превратился в яшмообразную массу.

Вильгельму

Екатеринбург, 6 (18) июля 1829 г.

Наш отъезд, дорогой брат, был отложен на два дня из‐за сложности упаковать 12 ящиков с нашими коллекциями, которые поедут в Петербург также за счет казны. У нас замечательные образцы золота, платины (три-четыре дюйма, и даже кристаллизованные), топаза, горных пород… Разумеется, я подарю все Королевскому кабинету. Кроме того, из оставшихся образцов мы составили геологическую коллекцию для Санкт-Петербургского естественно-исторического собрания, где хорошо документированные образцы камня (горных пород) отсутствуют совершенно. В Казани я также собирал очень примечательные татарские книги для библиотеки или, если ты так предпочтешь, для тебя, монеты Тимура, Батыя… найденные в руинах Булгарии, куда мы плыли по Волге. Через час мы отъезжаем отсюда в Тобольск. Все идет по плану, и мы уже сравнительно с нашими расчетами выиграли десять–двенадцать дней, которыми хотим воспользоваться на Алтае или в Омске, – возможно, чтобы осмотреть Семипалатинск на китайской границе. Ты спрашиваешь о деньгах. Правительство переслало мне для поездки из Берлина в Петербург 1200 дукатов, кроме того, пообещав по приезде для внутренних расходов аванс в 10 тысяч рублей ассигнациями; четыре рубля ассигнациями приравниваются к одному серебряному или приблизительно к нашему талеру. Вместо 10 тысяч я получил 20 тысяч. Расходы такие: я плачу за четырех человек, трех слуг и казенного кучера. За два месяца мы до сих пор потратили на внутренние расходы почти 2800 рублей. Вероятно, у меня еще останутся деньги, – надеюсь, четыре-пять тысяч рублей – которые я верну, но таким образом, чтобы вплоть до возвращения в Берлин поездка мне ничего не стоила. Следует держаться с достоинством, а выгадав пять-шесть тысяч рублей, я не приобрел бы никаких преимуществ. Мое здоровье таково, какое только может быть у человека, на которого смена климата почти не влияет, ни в лучшую, ни в худшую сторону. Я все еще сильно страдаю желудком, но в общем чувствую себя лучше, чем в Берлине. Едят здесь в Сибири совершенно отвратительно. У людей с тремя миллионами франков дохода нет ни супа, ни куска вареного мяса, зато ужасная мадера из Ост-Индии (судя по этикетке), шампанское, которое нужно пить почти при каждом пересечении реки и которое нам преподносят конвойные из казаков, – без них мы не можем ступить и шагу.

По-прежнему сочувствую тебе, любезный брат, касательно твоих хлопот в Берлине, но ах, ты не называешь в числе имен [Алоиза] Хирта115. И бедного [Карла Фридриха фон] Румора116, которому вроде бы давали иезуитские обещания в Италии и которого используют, ничего ему не дав взамен. Впрочем, я совсем не расположен к нему […] Пожалуйста, не забудь при [устройстве] музея о Винкеле117, он не должен стать жертвой твоего великодушия. Молю Бога, чтобы Брюль принял предложение, дабы не выходить на сцену. В остальном я откажусь и от поста директора, и даже от председательства в постоянной комиссии, даже если бы прочел о своем назначении в «Штатсцайтунг»118 и даже если бы это руководство сопровождалось самыми замечательными привилегиями, – я бы все равно категорически отказался. Пожалуйста, заяви об этом повсюду. Множество сердечных приветов Гедеманам, Каролинхен и всем домашним. Бедные Кунты. Передай г-же Зайферт, что у ее sposo119 все хорошо, он радуется своему отцовству.

А. Гумбольдт.

Розе

Мы передвигались быстро по хорошим дорогам. Вечером 18 июля мы прибыли в Камышлов, утром следующего дня – уже в деревню Тугулымская в 240 верстах от Екатеринбурга, а в полдень следующего дня – в Тюмень. […]

Починка одного из наших экипажей заставила нас провести несколько часов в Тюмени. Прибыв туда в три пополудни, мы смогли выехать лишь в семь вечера. Мы переехали через Туру около города по наплавному мосту и заночевали на ее левом берегу. Утром следующего дня мы были на Тоболе, который здесь представляет собой уже широкую большую реку, мы переправились через нее на пароме. По ту сторону находится село Евлево. Дорога продолжалась большей частью лугами, часто покрытыми низкорослыми осинами, березами и липами; местами дорога песчаная и проходит через еловые леса, напоминая местности нашей [бранденбургской] Марки. Тобол оставался все это время слева от нас, но по большей части на таком удалении, что мы не могли его видеть. Еще до захода солнца, которое светило весь день довольно жарко, мы увидели Тобольский собор, расположенный на высоком склоне и достойно возвещавший о приближении к столице Западной Сибири.

Розе

Мы проехали еще одну версту по равнине, прежде чем прибыли в Тобольск и по нескольким длинным улицам с деревянными домами и деревянными мостовыми подъехали к квартире статского советника д-ра Альберта, немца, который предоставил в наше распоряжение целый этаж и гостеприимно нас встретил. Дом также деревянный, но обустроен очень мило и удобно; с балкона в центральной зале открывается вид на улицу и на верхнюю часть города справа.

21–23 июля. Не только наш хозяин немец, – мы вскоре были окружены и другими немцами или мужчинами немецкого происхождения. Среди них были губернский казначей барон Крюденер120, почт-директор Мюллер, д-р Фиандт, молодой врач родом из Потсдама, – так что мы почти забыли, что находимся в Сибири, далеко от отечества. Даже некоторые слуги статского советника Альберта были немцами; это те, кого называют тут ссыльными. Они приносят Тобольску большую выгоду, поскольку сюда ссылают лишь за незначительные провинности, а среди этих ссыльных нередко встречаются ремесленники и другие полезные люди.

Очень интересным было для нас также знакомство с г-ном Вельяминовым121, генерал-губернатором Западной Сибири. Он чрезвычайно образованный человек, живо интересующийся нашими научными занятиями. После полудня мы посетили в его сопровождении верхнюю часть города, откуда открывается замечательный вид на нижний город и весь левый берег Иртыша. […]

Еще более широкий вид на равнину открывается в шести-семи верстах южнее Тобольска у села Жуковка, куда вечером 22‐го мы поехали также в сопровождении г-на генерал-губернатора. Правый берег [Иртыша] здесь еще выше, чем у Тобольска, а обзор дальше; кроме того, крутой склон здесь также порос кустарником, образующим красивый передний план. Тобольск отсюда уже не видно, но хорошо просматривается место впадения Тобола в Иртыш. Г‐н генерал-губернатор распорядился разбить на вершине шатер, позаботившись о чае и угощениях разного рода, и всячески способствовал умножению наших впечатлений от великолепия пейзажа […]

Тобол, который ранее, когда Иртыш омывал и здесь еще подножие отвесного берега, втекал в него почти под прямым углом, замедляя течение в Иртыше, и способствовал постепенному отложению все большего количества песка у подножия. Но чем более из‐за этого Иртыш отдалялся от обрыва, тем более острым становился угол, составлявший слияние Иртыша и Тобола, и тем менее, соответственно, шло отложение песка, которое со временем, очевидно, совсем прекратилось. Очень вероятно, что это уравновешивание произошло уже очень давно и равнина выглядела так же, как и теперь, при завоевании Сибири: ибо на ней в 1581 г. (1582 г.) произошла последняя решающая битва, в которой предводитель казаков Ермак разбил татарского хана Кучума, обеспечив тем самым завоевание Сибири.

Розе

Во время нашего пребывания в Тобольске г‐н Гумбольдт не прерывал свои обыкновенные астрономические и магнитные наблюдения. Особый интерес представлялся в том, чтобы провести их в том же месте, что и аббат Шапп д’Отрош122, командированный в 1761 г. в Тобольск королем Людовиком XV для наблюдения за прохождением Венеры через диск Солнца. Д’Отрош также определил в итоге астрономически местоположение Тобольска, распорядившись выстроить для этого небольшую каменную обсерваторию, однако со временем она разрушилась и была разобрана.

Канкрину

Тобольск, 11 (23) июля 1829

Ваше Высокопревосходительство,

Я не беспокоил бы Вас вновь своими строками и известием о нашем благополучном прибытии в этот живописно расположенный город, если бы не должен был сообщить Вам о небольшом расширении планов нашего путешествия. Погода великолепна, дороги просохли, и мы уже сэкономили сравнительно с нашими расчетами поездки десять дней. Поэтому вместо экскурсии из Омска в Семипалатную, при которой я должен был бы два раза следовать через одну и ту же степь, я двинусь отсюда через Тару, Каинск, Барнаул и Змеиную гору в Усть-Каменогорск и Бухтарму, а на обратном пути через Усть-Каменогорск в Семипалатную, Омск и Троицк. Мы увидим в этом случае замечательные казенные шлифовальные мастерские и серебряные прииски Змеиной горы; надеемся найти, наконец, поблизости от китайской Монголии редкие виды представителей животного и растительного мира. Мне было бы чрезвычайно тягостно, если бы я мог предполагать, что такая поездка придется не по вкусу Вашему Высокопревосходительству, но Вы сами в пункте 6 чрезвычайно великодушно сформулированной инструкции, посланной еще 18 января мне в Берлин, предоставили мне полное право определять мою поездку в зависимости от того, где я надеюсь достичь целей для пользы науки. Не могу противиться стремлению воспользоваться дарованной Вами возможностью, которая при моей жизни никогда мне уже не представится… Некоторое время я колебался, не будет ли неделикатным увеличить расходы на поездку на несколько тысяч верст, но я утешаю себя надеждой, что из врученных лично мне денег я тем не менее смогу вернуть значительную сумму обратно.

Наши экипажи в наилучшем виде, они останутся в Усть-Каменогорске, пока мы будем совершать поездку в Бухтарму, туда – на длинных повозках [долгушах], а обратно – по воде. Мы надеемся быть 17 (29) августа в Омске, 22 или 23 августа в Златоусте. Тобольский генерал-губернатор, осыпающий нас любезностями, даст нам для сопровождения одного из своих адъютантов. Повсюду (благодаря заботам Вашего Высокопревосходительства) мы находим самый теплый прием. Против комаров и мошек мы защищаемся душными масками – но без трудностей нельзя наслаждаться жизнью!