Темные воды Венеции

* * *

Брат Альфонсо Террановы ни минуты не мог усидеть на месте. Он хватался за голову, бегал по кабинету, постоянно извинялся за беспорядок, хотя в апартаментах было исключительно чисто. Минимум мебели, все в серых и белоснежных тонах — известнейший венецианский искусствовед был явным приверженцем скандинавского минимализма.

Последний раз он видел брата два дня назад. Брат работал над какой-то статьей, встречался с разными людьми. Знать бы раньше! Но Леандро никогда не вникал в работу брата. Или делал вид, стараясь не запачкаться скандальной славой Альфонсо.

— Вы же знаете, что статьями Альфонсо Террановы были недовольны многие.

— Думаете, это повод для убийства? Боюсь, в тех кругах, о которых писал брат, так вопросы не решают это же не юг!

— Вы можете дать список тех, с кем у вашего брата были натянутые отношения или конфликты?

— Синьоры, на него даже в суд ни разу не подали за диффамацию. Брат никогда не публиковал факты, которых не мог подтвердить.

— Соответственно, могут быть люди, решившие отомстить.

— Не думаю. Конечно, я составлю такой список, боюсь, я не всех помню, но я постараюсь.

— Вам знакома эта женщина? — Капитан показал снимок.

— Она… Dio mio! Она мертвая? — Леандро выронил фотографию. — Это та женщина, что найдена вместе с братом?

— Да, это она. Посмотрите внимательно. Вы узнаете эту женщину?

— Это… да… я узнаю ее… — взяв фотографию дрожащими руками, Леандро Терранова снова уронил ее на стальной серый столик. — Это Лезия.

— Лезия?

— Как-то так произносится… или Лессия… но брат звал ее Лезия. Она русская, они встречались с братом какое-то время, но давно расстались.

— Как давно?

— Месяца три назад.

— По чей инициативе?

— Я не спрашивал. Но это не было трагедией для брата.

— А для девушки?

— Понятия не имею.

— Как они познакомились?

— Лезия работала в галерее в Ка д’Оро, ее взяли переводчиком. Насколько я помню, она училась в университете Ка Фоскари. Я вхожу в попечительский совет галереи и часто приглашал брата на мероприятия. Ну, вы понимаете, учитывая сферу деятельности Альфонсо он знакомился с нужными людьми, наблюдал.

— Такими, как графиня Контарин?

— Да, но графиня… я не знаю, что между ними произошло, но графиня весьма сухим тоном запретила мне приводить брата на мероприятия, которые устраивала. Это было… года три назад, но я помню до сих пор, так со мной никто не разговаривал.

— У графини и вашего брата мог быть конфликт?

— Я не знаю. Я не спрашивал.

— Вы до сих пор помните тот разговор, но вам было не интересно в чем дело?

— Это дела брата, я в них не вмешиваюсь.

— Где жила Лезия?

— Понятия не имею. Думаю, в галерее есть все ее данные.

— Она встречалась с кем-то после вашего брата?

— Ходили слухи что с директором галереи, и он даже собирался бросить ради Лезии свою семью.

Директор галереи Доменико Кардуччи встретил карабинеров у дверей своего кабинета, одетый в дизайнерские серые джинсы и белую футболку без рукавов. Седые волосы подстрижены по молодежному: виски и затылок выбриты, верхние длинные пряди уложены гелем. В мочке уха сверкнула бриллиантовая серьга.

— Prego, accomodatevi. Прошу, проходите. Простите за беспорядок.

Они все с ума сошли с беспорядком? Кабинет выглядел безупречно, просторный, светлый, наполненный воздухом через огромные высокие стрельчатые окна, выходящие на широкий канал, деревянные полы выскоблены почти добела. Все было белым — стены, портьеры, пол — кроме черного дивана. В гигантской кобальтово-синей вазе стоял один гигантский белый цветок. Все выглядело настолько идеальным и настолько не венецианским, что резало глаз.

Беспорядок? Капитану как раз хотелось устроить беспорядок в этом картинном помещении, а заодно встряхнуть, помять, растрепать картинного мужчину, иначе он никак не мог отделаться от впечатления, что разговаривает с манекеном в стерильной лаборатории. Уж очень нарочитым был образ директора, созданный, несомненно, дорогим стилистом, сложно разглядеть личность за безупречным образом человека из мира современного искусства.

— Чем я могу помочь? — директор кивнул в сторону дивана, уселся первым, перекинул руку через спинку и вполоборота повернулся к собеседнику. Осталось вручить каждому по бокалу и будет светская беседа, а не опрос свидетеля. Кардуччи сумел завладеть инициативой, в этой обстановке капитан Маркон чувствовал себя не в своей тарелке.

— Такая странная трагедия! — продолжил директор очень небрежно, светски. Ни капли грусти не отразилось на лице.

— Одна из жертв, молодая женщина по имени Лезия, была вашим сотрудником.

— Это верно. Но лишь отчасти.

— В каком смысле отчасти?

— Мы нанимали Олессию Окх… Окхотникофф в том случае, если нужен был перевод.

— На русский?

— Не только, она прекрасно владела немецким и испанским, и итальянским, конечно.

— И стоила вам гораздо дешевле, чем итальянка с дипломом, которую вы приняли бы в штат.

— Это бизнес, уважаемый капитан. Я пекусь об интересах галереи.

— Альфонсо Терранову вы тоже знали?

— Почти не знал. Я хорошо знаком с его братом, известным искусствоведом, Альфонсо приходил с братом на наши официальные мероприятия, но очень редко. Вы понимаете, капитан, что его сфера профессиональных интересов усложняет общение, я не хотел, чтобы меня посчитали информатором и старался не поддерживать отношений. Отвратительное существо, капитан. Возможно, кто-то решил сделать нам одолжение.

— Нам?

— Нашему обществу. Венеции.

— У вас есть предположения, кто мог настолько обидеться на него, что убил?

— Боюсь, список будет слишком длинным.

— Как долго Олессия работала в галерее?

— Полгода. Она официально находится в Италии, учится… вернее, училась в университете.

— До нас дошли слухи, что у вас с Лезией… Олессией роман и вы собирались бросить свою семью.

— Это… не совсем слухи. Да, я предложил Олессии жить вместе.

— И предложили жене развод?

— Вы же знаете, капитан, что развод в нашей стране дело долгое. Через пару лет я бы получил статус “separazione”, то есть раздельного проживания, еще через два года мог бы подать на развод. Но… мы с вами мужчины, капитан, и понимаем, что любые чувства проходят. У меня очень прогрессивная жена, она прекрасно понимает, что есть семья, а есть… amore.

— Семья одна, а «аморе» может быть много?

— Ну, вы же все понимаете, капитан.

— И девушка была согласна с таким положением?

— Мы не обсуждали так досконально… Но капитан, ведь Олессия жила с молодым человеком, и тоже была не свободна… в общем…мы бы как-то это урегулировали.

— А вот с этого момента подробнее. Бойфренд знал, что Олессия собиралась его оставить?

— Боюсь она… я тоже пока не сказал своей жене… думаю, Олессию тоже пока все устраивало. Ее бойфренд, Стефано, вряд ли знал о нас.

— А может, она обманывала вас? Вы готовы были пожертвовать браком, вы платили зарплату «левой» переводчице несмотря на то, что у галереи серьезные финансовые проблемы, в сфере культуры произошло множество сокращений, а вы платите студентке, которая не имеет разрешения на работу.

— Все абсолютно заслуженно. Она была необычайно способной. Великолепной переводчицей с прекрасным знанием нескольких языков. Специалиста такого уровня трудно найти! Этого никто не будет отрицать.

— И вдруг Олессия сообщила вам, что передумала, собирается жить со своим Стефано, да еще вы узнали, что у нее был роман с Альфонсо Террановой, а значит она и сейчас могла передавать журналисту информацию о вас и вашем окружении за деньги.

— Что вы хотите сказать? — Кардуччи занервничал, убрал руку со спинки дивана.

— Вы не догадываетесь?

— Офицер Маркон…

— Капитан.

— Капитан, послушайте меня. На вашем месте я направил бы свои усилия на поиск преступников. По-моему, в этом состоит ваша работа. А вы тратите время. Свое и мое. И государственные деньги. Если я узнаю, кто убил Альфонсо, я не скажу вам б этом. Я пожму этому человеку руку. Он избавил наш мир от грязи.

— А Олессия?

— Прощайте, капитан. Надеюсь, мы не скоро встретимся.