Святые российских катакомб (Отверженные святые России. Жития новомучеников)

Наконец, за последние несколько лет, начиная со смерти патриарха Алексия в 1971 году, мы видим определенное возрождение самой катакомбной Церкви России. В частности, два "катакомбных документа" 1971 года, предоставляющих нам возможность впервые за сорок лет вникнуть в образ мышления нынешней катакомбной Церкви, который видится вполне трезвым и вовсе не "сектантским" или "фанатичным" (впечатление, подтверждающееся еще и только что изданным катакомбным посланием 1962 года, о существовании которого вообще знали всего лишь несколько человек в Советском Союзе). Свидетельство А. Краснова-Левитина после изгнания из Советского Союза в 1974 году предоставило нам первую настоящую информацию после 1938 года относительно епископата и первых иерархов катакомбной Церкви; а информация, взятая из советской прессы в 1976 году о судебном процессе над архимандритом Геннадием, является самым впечатляющим свидетельством с довоенного времени о действительной деятельности катакомбной Церкви и ее удивительно широкому полю действия. Эти документы содержатся в V части этой книги.

Эту книгу не следует рассматривать как простую "апологию" катакомбной Церкви; мы старались быть несколько "объективнее" этого. Как раз настоящее историческое время, по пятидесятилетию выхода Декларации, послужившей разделению Русской Церкви в XX веке, представляется уникальной возможностью "объективно" взглянуть на прошедшие полвека церковной жизни нам, принадлежащим к единственно свободной части Русской Церкви. Душа России сегодня высказывается более ясно, чем когда-либо от самого возникновения сергианства, но боль и трудность этого высказывания делает почти невозможным для находящихся в Советском Союзе полностью понять это послание. В частности, пребывающие в Московской Патриархии все еще находятся внутри "заколдованного круга" унаследованных мнений о церковной организации, которые, возможно, не исчезнут до тех пор, пока не снизойдет понимание, что катакомбная Церковь в России — это, в первую очередь, не противостоящая "церковная организация", требующая смены присяги епископской, но, прежде всего, путевождь в верности Христу, вдохновляет по-иному воспринимать само понятие о Церкви, ее организации, чем преобладающее в большей части православного мира. Это восприятие, возможно, не появится до падения беззаконного режима, но когда это произойдет, сергианская церковная организация и вся ее философия будет сокрушена в прах. В этом свете не будет преувеличением сказать, что будущее России, если ей быть Православной, принадлежит катакомбной Церкви.

В приложении к этому тому была сделана попытка там, где представлены источники истории катакомбной Церкви, указать "уклон" авторов, "сергиане" ли они или "иосифляне". Конечно, с обеих сторон были преувеличения. У будущего историка Русской Церкви, конечно, не будет сомнений (что, впрочем, доказано уже в Истории Церкви, составленной Львом Регельсоном), что иосифляне были правы, а сергиане фатально ошибались. Но значение Катакомбной Церкви заключается не в ее "правоте"; оно заключается в сохранении истинного духа Православия, духа свободы во Христе. Сергианство не просто не право в своем выборе церковной политики, то было нечто гораздо более худшее: то было предательство Христа, основанное на согласии с духом мира сего. Сергианство было тем неизбежным последствием, к которому привела церковная политика, руководимая земной логикой, а не разумом Христовым.