Подлинное творчество внутри

Закладка первая. Талант.

Закладка первая. Талант.

Брошенный талант.

Я долго скитался в поисках нужного мне человека. Когда я устал искать, в мир пришла она. Я помню нашу первую встречу: её звонкий голос призвал меня из глубин Вселенной и вот передо мной пятьдесят сантиметров укутанные в пелёнки и обвитые мамиными руками. «Набирайся сил, я приду чуть позже» - сказал я этой крошке и вернулся к звёздам, где три года составлял план.

Я пришёл к ней в три. Мы учились рисовать, постигали грани и оттенки мира, я рассказывал как это прекрасно, уметь показать остальным людям красоту, которую они разучились видеть. Она соглашалась, её глаза сияли подобно бриллиантам, а я радовался первым её штрихам.

Я пришёл к ней в шесть, но она меня не узнала. Я показывал ей краски, карандаши, фломастеры и даже ручки, но она сказала, что это глупости, ей нравится другое. Она играла на пианино и учила языки, все вокруг говорили, что это полезно, так надо. Я почувствовал себя брошенным в тот момент, поэтому вернулся к звёздам и сказал Вселенной, что я больше не нужен. Всё советовали мне не сдаваться, но это было не просто.

Я вернулся к ней в тринадцать. Где-то на полях она рисовала. Это подарило мне надежду и я решил снова показать ей этот чудесный мир искусства. Вот только она так и продолжила рисовать на полях тетрадей. В тот год я отчаялся и сдался.

Мне сказали заглянуть к ней в восемнадцать, когда люди выбирают себе путь. Но и тогда я оказался не нужным. Я хотел подарить счастье, но его выкинули из-за непрактичности. Что это за слово-то такое? Откуда оно у неё в голове? Я же ещё помню, когда она вставала и засыпала с мыслями о новой картине... Одна мудрая звезда в тот год сказала мне — больше не ходи, пока не позовёт, не ходи. Я согласился, но если честно, было так страшно, что этого никогда не произойдёт.

Я снова скитаюсь между звёзд, но всё время вспоминаю о том человеке. Иногда, меня зовут к себе другие, но когда я прихожу и вижу таких же, как и я, просто ухожу. Я не такой. Я не буду обманывать человека путями ведущими в никуда. Я люблю смотреть на человеческие улыбки, их восторг и восхищение. Ненавижу пустоту внутри их, она словно и меня поглощает. Поэтому, уже который год, я скитаюсь между звёзд.

Я не поверил услышав её голос. К тому времени, я начал уже исчезать. Я готов был это принять, вот только голос становился всё громче. Мне нечего было терять, я пришёл к ней в тридцать. Она расписывала холст маслом, в тот день я не поверил в своё счастье.

Она училась заново рисовать, а я стал самым строгим учителем. Нам ведь теперь столько необходимо наверстать, но главное - избавиться от сомнений. Она чувствует меня, но больше не верит. Чужие дороги часто забирают не только силы, но и веру.

Каждый день я становлюсь сильнее, ведь она рисует даже на полях. По квартире разбросаны сотни блокнотов, а в них десятки картин. Она становится храбрее, а я лишь помогаю ей.

Потерянная без таланта.

Мое первое воспоминание — перепачканные в краске руки. На огромном белом листе я рисовала своими маленькими пальцами небо ярко-синим. В то время, я ещё не понимала, как запечатлеть на бумаге лёгкость облаков, красоту цветка, как передать шелест деревьев и сохранить великолепие мгновения навеки. Из чего получается день? Как показать тепло солнца? Тогда я многого не знала, но продолжала рисовать в поисках нужного мне цвета и формы. Мне было где-то три.

Однажды мама сказала, что другой язык лучше учить с самого детства, потом будет легче. Тогда я не понимала о чём она. Надо, значит надо. Я доверяла. Затем я увидела как все любят музыку, так я стала играть на пианино. И сначала мне нравилось... Мне было тогда шесть.

Школа забирала все мои силы, лишь уроки рисования спасали меня. Стала ненавидеть ноты и пианино, но бросить играть через столько лет — глупость. Все как один, сказали мне это тогда. Я смирилась, приняла всё это за правду и продолжила играть. На биологии я рисовала цветы на полях, на геометрии — абстракцию, на химии цветными ручками оживляла элементы... и, в классе, у меня были самые красивые тетради. Учителя с этим быстро смирились. Мне было тринадцать.

С каждым годом учить приходилось больше, а задания становились сложнее. Пианино готова разбить на осколки. И экзамены словно пытка. Меня хвалили за оценки, я хорошо играла, свободно говорила на китайском и все твердили — как же круто, сколько ты всего знаешь! Я долго думала чем мне заняться. Сказали, творчество не сможет прокормить, а вот язык, всегда он может пригодиться, он открывает множество границ. В тот год мне было восемнадцать.

Я окончила институт на отлично. Я владела тремя языками, но границы мне так и не открылись, пусто стало. Я смотрела как те, кто учился намного хуже, строит успешную карьеру. Я тоже пыталась, пока не устала. Я боролась до слёз, но одно за другим стало рушиться в жизни. Мне казалось, надежды нет, отчаянье поглотило всю душу. Тогда я увидела, как коллега стала рисовать. Я же думала — ну, что за глупость. Все хвалили её картины, хотя в оттенках их был настоящий хаос. Тогда я решила рисовать, сделать это своим хобби. Мне было уже тридцать.

Мой учитель сказал, что у меня есть талант, но как же страшно было начинать. В голове засело — всё это глупость! Не трать своё время зря! Но даже если всё так, я счастлива разрисовывая холст. Эту битву душа победила. Я стала писать картины не для других, а для себя. На них я рисовала счастье, что рождается в моём сердце тогда, когда смешиваются цвета, когда я создаю свет и тени, а вокруг лишь аромат краски. В мыслях, фоном играло пианино, а я рисовала мелодию маслом. Так, рисование стало смыслом, который я так долго искала.