Двери в никуда

Между прочим, интересно, как Ян провернул этот фокус? Взрывное устройство было заложено в машину заранее, или в машине ничего не было, а он применил какое-то оружие? Если второй вариант, то пытаться сбежать от этой компании бессмысленно — запросто можно закончить своё бренное существование так, как эта несчастная «Волга». Хотя, вроде бы тут никто меня пока убивать и не собирается. Иначе давно бы уже шлёпнули. Все возможности были. А эти сволочи ведут себя так, как будто меня здесь и нет вообще. Одна только Таня периодически оборачивается и подбадривающе улыбается. Вот только улыбка у неё какая-то бледноватая. Или мне кажется?

Тем временем наша машина, подпрыгнув на очередной колдобоине так, что я, ударившись головой о крышу, чуть не прикусил себе язык, наконец-то выехала на более-менее ровную окружную дорогу. Теперь поездка пошла веселее. В смысле быстрее. Как-то мне было не до веселья. Тем более, что не проехав по окружной и пары километров, мы упёрлись в блокпост ГАИ.

Наверное, блокпосты называются блокпостами из-за бетонных блоков, которые в девяностых годах перегораживали тут полдороги, оставляя для проезда лишь узкий промежуток. Сейчас дорогу расчистили, но блоки далеко увозить не стали. Вот они — лежат рядом на обочине. И в случае чего — быстро вернутся на место. Перед блокпостом, как всегда, знак «сорок» и видеокамера. Идущие перед нами машины притормаживают, и проползают мимо блокпоста с черепашьей скоростью. Мы — как все. Куда тут денешься…

Возле блоков нарисовались трое в милицейской форме. И не только в форме, а ещё и в касках, бронежилетах, с автоматами. Точнее, в касках только двое. «Калаши» держат за спиной, стволами вниз. У третьего автомат болтается на шее, как у солдата вермахта времён Великой Отечественной, которую сейчас принято называть Второй Мировой. Сходство с гитлеровским воякой или полицаем усиливает шапочка на голове. Не знаю, как её назвать, не фуражка и не пилотка. Автоматы у гаишников, кстати, — близнецы того, из которого Влад изрешетил тот «Лексус». Гаишник с автоматом на шее внимательно вглядывается в проползающие мимо машины. В руке — полосатая «волшебная палочка» Вот сейчас остановит… А у нас полная сумка оружия.

Накаркал. «Полицай» махнул своим жезлом, приказывая остановиться. Странно, но никто из пассажиров, кроме меня, не проявил никаких признаков волнения. «Мерседес» притормозил, принял вправо, и остановился на обочине, проехав дальше места, где стоял доблестный страж порядка, метров на десять. Гаишник не торопясь, вразвалочку, направился к остановленной машине. Остальные двое остались на месте. С виду стоят безучастно, даже не переведя оружие в боевое положение. Хм… С одной стороны — такое их беззаботное поведение обнадёживает, с другой: кто его знает, сколько народу сейчас в нас целится из стоящего чуть правее впереди «Фольсквагена-транспортёра» с затонированными ещё сильнее, чем у нас, стёклами, и сидят ли снайперы в бронированных будках, установленных по обе стороны дороги. Должны сидеть. После такого шоу со стрельбой уже наверняка введён какой-нибудь план «Перехват», или «Тайфун-2», или ещё что-нибудь с подобным красивым названием, что постоянно вводится, и так же постоянно не приносит никаких результатов.

Я почти физически ощущал, как падают одна за другой секунды, пока фигура в бронежилете и с автоматом подходила всё ближе и ближе. Наконец, подошедший к опущенному стеклу водительской двери гаишник, небрежно козырнув, невнятно и скороговоркой представился, и предложил водителю предъявить документы. Тот, не говоря ни слова, мотнул головой в сторону сидящего рядом с ним Яна. Ян сделал морду кирпичом и вскинул правую руку в традиционном жесте, когда под нос проверяющему суют раскрытое удостоверение Самой Страшной Конторы. Вот только в руке у него ничего не было! Интересно, у кого из присутствующих поехала крыша? Наверное, у меня. Вглядевшись в пустую ладонь Яна, гаишник снова козырнул, и отбыл к своим товарищам, мимоходом вновь при помощи «волшебной палочки» выцепляя из общего потока машин очередную жертву.

— Поехали, — негромко скомандовал Карл. Машина мягко тронулась, и сразу же стала набирать скорость. Лица у всех остались такими же непроницаемыми. Ну, кроме лица постоянно оглядывающегося Яна, круглая физиономия которого просто лучилась самодовольством.

— Какой-то он не такой… — задумчиво произнесла Таня, проводив задумчивым взглядом остановившего нас гаишника. Странно, она сказала это очень тихо, но я расслышал. А вот предыдущую перебранку на повышенных тонах моих спутников с Яном почему-то с трудом слышал через слово.

«Не такой!» Ещё бы «не такой»! Принять пустую ладонь за удостоверение! Интересно, какую траву он курит перед выходом на дежурство?

— Ян? — Карл требовательно взглянул на всё ещё ухмыляющегося «фокусника». Тот моментально «погасил» улыбку, и, прикрыв глаза, обернулся в сторону удаляющегося блокпоста. Посидев так всего пару секунд, он вновь раскрыл свои ясны очи, и виновато проговорил, разведя руками.:

— Не получается…

— Так… — Карл отбил пальцами дробь по подлокотнику. — Ладно. Едем дальше.

Дальнейший путь проходил в молчании. Ну, не то, чтобы в полном… Ян крутился на переднем сидении и время от времени пытался разговорить сидевшего за рулём Влада. Но у того то ли не было настроения, то ли он от природы был молчуном. Так что у непоседливого и словоохотливого клоуна, как я, согласившись с оценкой Тани, стал его называть про себя, ничего не вышло. В конце концов он смирился, и прекратив попытки разговорить водителя, ехал молча. Карл застыл на своём сиденье, наподобие каменного изваяния Будды, предоставив мне созерцать его бритый затылок. Таня потихоньку позёвывала. Сказывалась всё-таки бессонная ночь. Да и ещё и поездка в машине обычно укачивает. Но пока девушке вполне успешно удавалось бороться с сонливостью. Время от времени она всё так же оглядывалась на меня. Честно говоря, мне эти оглядывания уже начали надоедать. Хочет проявить внимание — могла бы и сесть рядом. Или стесняется кого-то из присутствующих? Я демонстративно отвернулся к окну, и стал разглядывать пролетающие мимо пейзажи.

Дорога… Вообще-то в душе я путешественник, хотя большую часть своего существования (назвать жизнью промежуток времени от моего появления на свет до настоящего момента как-то и язык не поворачивается) провёл в четырёх стенах. Ну, с короткими перебежками от одного помещения до другого. А тут — Путешествие! И, похоже — не последнее, как я уж было решил. Так что можно немного расслабиться. А за окном стоял всё тот же сентябрь… Солнце поднялось уже довольно высоко, и, если бы не жёлто-красная расцветка придорожных деревьев и кустов, то можно было бы подумать, что лето всё ещё в своих правах, и зима со своими снегами и морозами постучится в двери не скоро.

Первое время, пока мы ещё не очень далеко удалились от города, наша машина часто сбрасывала скорость, проезжая густо натыканные вдоль дороги посёлки и небольшие городки. Но постепенно поселений становилось всё меньше и меньше, и, наконец, пошла почти не освоенная человеком территория. То есть, судя по то тут, то там выглядывающим из зарослей высокого бурьяна полуразваленным коровникам, и время от времени попадающимся возделанным полям, территория эта человеком когда-то была освоена, и весьма плотно, но затем цивилизация отсюда ушла. Почти вся. Наверное, вот так эти места выглядели после войны. Грустное зрелище.

Я отвернулся от окна. Внутри машины тоже ничего особо интересного не наблюдалось. Всё те же лица (то есть затылки), и всё те же люди в тех же позах. В общем, картина, навевающая тоску и сонливость. Потихоньку я впал в состояние полудрёмы, и мог бы, наверное, и совсем уснуть, если бы не внезапно раздавшийся голос Тани:

— Вообще-то, пора бы уже и подкрепиться. Кто «За»?

Ну я — «За». Но, во-первых: неизвестно, есть ли у меня в этой компании право голоса, во-вторых: как-то неудобно кричать «жрать хочу!» раньше всех. Потому я решил подождать реакции остальных. Остальные Танину идею приняли благосклонно. Карл почти незаметным наклоном головы обозначил кивок, Влад, оглянувшись, пробурчал «согласен», а Ян с энтузиазмом заявил, что он «За» двумя руками, при этом, наверное, для убедительности подняв руки вверх, и уперевшись ими в потолок. Девушка оглянулась на меня. Я, подобно Карлу, только чуток энергичнее, молча кивнул.

— Единогласно. Влад, тормози у ближайшего придорожного кафе.

Ближайшее придорожное кафе показалось через два километра. Причём стояло оно в голом поле. Никаких других строений вокруг видно не было, только уходящая куда-то вдаль под прямым углом от шоссе грунтовка, обсаженная тополями, и указатель в ту самую даль с надписью «Покровка. 5 км»). Кафе в принципе было стандартным. Нет, конечно, придорожные кафе внешне отличаются друг от друга, но для меня они, как китайцы — «все на одно лицо». Средних размеров одноэтажное здание с узкими окошками, рядом «летняя площадка» — шиферный навес, затянутый по бокам маскировочной сеткой (спасибо прапорщикам из нашей родимой армии). Перед всем этим великолепием — «стоянка». Кусок земли, засыпанный щебёнкой. Туда Влад и поставил машину. Между длинной фурой с прицепом, и облезлой бежевой «девяткой» с багажником на крыше, доверху забитым всяким хламом.

Мы вылезли на белый свет с радостью: каким бы комфортным ни был автомобиль, а ручки-ножки при длительной поездке всё равно затекают. Остановиться-размяться хочется. Не говоря уже о том, чтобы покушать. Влад нажал кнопку на брелоке сигнализации. «Мерс» в ответ пикнул и мигнул фарами, «понял», мол. И мы под Таниным предводительством дружно направились к кафе. Летнюю площадку, где за одним из столиков сидела большая шумная семейка, приехавшая, скорее всего, на той самой «девятке», Таня проигнорировала, и прямым ходом проследовала внутрь здания. Зато глава этой семейки — щупленький сморщенный лысоватый мужичок лет сорока пяти, уставился на проходящую мимо красавицу во все глаза, при этом даже прекратив жевать. Ну ещё бы, там было на что посмотреть! Однако сидящая рядом с мужичком его законная половинка так не считала. Надо отдать ей должное — отреагировала она мгновенно: Раздалось громкое шипение, и почтенный глава семейства тут же получил увесистый подзатыльник. Так как по весовой категории и по диаметру дама превосходила своего благоверного раза в два, удар вышел вполне чувствительным. Галдевшие рядом за этим же столиком детишки на минуту притихли, с уважением и опаской посмотрели на маму, с сочувствием — на папу, и возобновили галдёж с удвоенной силой.

Внутри кафе тоже ничем особенным не выделялось среди тысяч своих клонов, понатыканных вдоль дорог страны. Средних размеров зал с «фирменными» пивными столами, и такими же «фирменными» лавками, барная стойка с висящим над ней включённым телевизором, плохо помытый кафельный пол и искусственные цветы на стенах и подоконниках. Вся наша компания разместилась за столиком в углу у окна. Странно. В машине осталась сумка с оружием. Неужели не боятся, что машину могут угнать вместе с сумкой? Может, там, конечно, какая-нибудь супер-пупер сигнализация. Но свою драгоценную сумочку с ларцом Таня всё-таки захватила с собой… Боится расставаться. Усевшись за стол, я сразу вспомнил своего приятеля, работающего в конторе, клепающей такую вот мебель для распития пива, тенты с фирменными надписями, и прочую мишуру, предназначенную для того, чтобы нам, пивным алкоголикам, спиваться было как можно более комфортней. Вспомнил я его потому, что каждый раз, когда мы с ним заходили выпить пивка в незнакомое место, тот всеми правдами и неправдами старался заглянуть под стол, дабы увидеть бирку фирмы-производителя. Я поймал себя на мысли, что заразился от него: меня сейчас так и подмывало посмотреть, что же там на бирке под столом написано. Как будто поважнее проблем нет.