Семья волшебников. Том 2

— Мам, он домой хотел, — дернула ее за подол Астрид.

— Ну отправим домой, — пообещала мама. — Сейчас только прикинем, как удобней это сделать…

— Да я не спешу, — заверил Эммертрарок, болтая ногами под столом.

Поняв, что волшебники ему ничего плохого не сделают, он успокоился и стал считать, что он вроде как в гостях. Гхьетшедарии все время ходят друг к другу в гости. Этого никто не планировал, он как-то случайно забрел… но так уж получилось.

Мама с папой пристально смотрели на дующую сок Веронику. Она выглядела невинным карапузом, хотя только что призвала в этот мир очередного демона. К счастью, в этот раз — маленького безобидного гхьетшедария. Пока они дети, они уязвимы, а потому совершенно не опасны.

Да, он может в любой момент преобразоваться и обернуться огромным всепожирающим чудовищем, но он ни за что этого не сделает без прямой угрозы для жизни. Ему не улыбается разделить судьбу тех несчастных сородичей, что живут вечными детьми.

И не будь у Лахджи таких сложных отношений с бывшим мужем, она бы, может, даже предложила его сыну погостить. Но лучше не давать Хальтрекароку повода заявиться сюда во плоти и все разгромить. Он и без того после освобождения Сидзуки вне себя от злости.

А Эммертрарок — еще и сынок Лаиссалны, а она Лахдже вовсе не подруга. Ей абсолютно наплевать на детеныша, но она непременно воспользуется поводом нажаловаться. А Хальтрекарок будет только рад.

— Среди друзей Вератора есть вехот, — сказал Майно. — Думаю, это проще всего.

Астрид вздохнула. Все-таки надо было спрятать маленького гхитшедури в одной из гостевых комнат. Их полно, свободных, и в них даже енот редко заходит. Постелить ему там половик, и пусть бы жил тайком. Астрид и Мамико бы ему поесть таскали.

— А можно мы еще поиграем тогда? — попросила она. — Ты хочешь?

— Давай, — неожиданно согласился Эммертрарок.

— А тебя дома не хватятся? — спросила мама. — Мы с твоей мамой не очень дружили, признаться…

— Да я помню, — осклабился Эммертрарок. — Ничего, мы с ней редко видимся. Она меня только если случайно иногда где встречает.

— Хорошо, но слишком не шалите, — наказала мама.

Убедившись, что вокруг не враги, Эммертрарок очень оживился. Он впервые в жизни оказался за пределами Паргорона, да и вообще дворца Хальтрекарока. У его детей начало жизни очень ограниченное — им ни в чем нет отказа, но они никому не нужны. Растут как сорная трава, за ними ходят только Безликие, а за полудемонятами обычно еще и матери.

Теперь же Эммертрарок получил возможность провести несколько дней, лопая клубнику с малиной, купаясь в речке и бегая по лесу. Конечно, ему приходилось носить штаны, и с этим мириться было сложно — все инстинкты гхьетшедария восставали против такой дикости. Но Эммертрарок напомнил себе о Гариадолле, Тьянгерии и прочих гхьетшедариях, которые нормально к этому относятся, так что понемногу смирился. Тунику он все равно сбрасывал при первой возможности, но хотя бы кальсоны оставались на нем постоянно.

Его очень воодушевляло голубое небо. В Мглистых Землях оно всегда черное, и только далеко на горизонте иногда мерцает Нижний Свет. А клубнику во дворце Хальтрекарока хоть и подает любой столик, но сорвать ее с грядки невозможно — а это оказалось чем-то особенным.

— Это будет моя любимая еда, — решил Эммертрарок. — С грядки. Именно с грядки. Немножечко в земле.

— Тада тебе нужен гхьет, — сказала Астрид. — Чтоб были грядки.

— Не обязательно. Можно хотя бы ферму.

— Как у храка, что ли? — наморщила носик Мамико.

Она покинула дворец Хальтрекарока совсем недавно, так что в паргоронских реалиях разбиралась получше Астрид.

— Хотя бы, — сказал Эммертрарок. — Гхьетшедариям места не хватает, никто не посмотрит, что я сын Хальтрекарока. А костьми ложиться ради куска земли я не собираюсь. Может, Фурундароку пойду служить. Или в колонии подамся. В колониях клубника будет слаще.

— Пшли крабов ловить, — позвала Астрид, которой клубника надоела. — Можно их потом в костер покидать и так съесть.

Они наловили целую кучу крабов. Эммертрарок, в отличие от Астрид, не мог дышать под водой и даже не умел надолго задерживать дыхание, как Мамико. Ну да, она-то вроде как наподобие гартазианки, а они хоть и не демоны, но тоже ничего так.

А он пока не преобразуется — простой жалкий смертный. Пришлось учить его пользоваться дыхателем… и плавать. Плавать Эммертрарок тоже не умел, хотя во дворце Хальтрекарока есть искусственное море. Но он просто не видел нужды учиться, если после преобразования будет двигаться в любом направлении, как вот курсор по экрану ноутбука. Куда захочет, хоть на Луну.

— Но это потом, — немного снисходительно сказал он, когда Астрид помогла ему перестать тонуть. — А пока можно и поплавать. Я сейчас еще раз на спине попробую.

Вероника в воду не лезла. Она сидела на берегу и лепила куличики. Астрид посматривала в ее сторону, чтобы эта козявка снова не ляпнула чего-нибудь эдакого, и сюда не заявились другие ее братья и сестры, но Вероника себя хорошо вела. Тем более, что мама с папой тоже усилили бдительность, и возле нее все время был Токсин, а в воде бегал, лаял и понарошку кусал Мамико Тифон.

Среди фамиллиаров Тифон больше всех любит играть. Еще он любит читать после папы газету, любит поговорить про политику, любит выпрашивать печенье и нюхать какашки, но особенно сильно все-таки любит играть. Бегать, охотиться, лаять на незнакомцев… правда, он после этого каждый раз извиняется и виновато бубнит про собачьи инстинкты.

Раз в несколько дней они все вместе ездили и к морю, в Радужницы. Вода там такая же, только соленая, но ее гораздо больше, и на пляже гораздо веселее, потому что всякие горки, катания на дельфинах и лодках-големах, подводное плавание с дыхателями, полно народу, вареную кукурузу продают, и мама с папой на лежаках загорают. И чего тетя Сидзука на какие-то острова уехала, у них в Радужницах и так есть все, что нужно для веселья. Даже больше, чем везде, потому что у них Мистерия, так что куча разных волшебных развлечений и клубника все лето.

Эммертрарок даже загорел. Оказалось, что гхитшедури очень даже темнеют, если все время ходят под солнцем, просто в Паргороне солнца либо нет, либо другое, от которого не загорают, так что там они все бледные. А на Парифате он уже после третьей поездки к морю стал черным, как ямсток, и даже решил, что перед преобразованием вернется и снова загорит как следует, потому что это будет его кудесной фишкой, так он будет отличаться от других гхитшедури, и все девчонки будут его.

— Может, у меня даже веснушки будут, — сказал Эммертрарок, глядя в зеркало. — Вроде вижу две.

Ему, правда, приходилось прикидываться обычным мальчиком. Потому что у мамы и Астрид есть паспорт волшебного существа, а Веронике и Мамико он не нужен, потому что они только полудемоны, а это можно. Но у Эммертрарока паспорта нет, и папа ему его оформлять не собирается, потому что он тут ненадолго. Просто погостит еще пару деньков, а потом вернется в Паргорон, к папе с мамой.

Эти пара деньков как-то сами собой все продлевались и продлевались. Астрид даже не помнила, когда в ее жизни было другое настолько же кудесное лето.

Возможно, конечно, дело в том, что до этого лета она целый год училась в школе, а когда лето закончится — снова пойдет учиться, во второй класс. Это ее первое лето как летние каникулы, а не просто как теплое время года. Так что оно стало особенно приятным.

— А мне не нужна школа, — сказал Эммертрарок, сидя на мелководье и болтая ногами. — Я и так умный.

— Школа интересней, чем сидеть во дворце и смотреть в стену, — уязвленно ответила Астрид.

— Я не смотрю в стену, но… да.

Мамико принялась расспрашивать сестру, какие в Мистерии школы, чему учат. Ей осенью тоже предстояло туда отправиться, причем мама собиралась записать ее сразу во второй класс, и она немного волновалась.

— Я не уверена, что справлюсь, — призналась она. — Я, правда, прочитала все книги в библиотеке про Парифат, грамматику титановой речи и еще всякое…

— А титанова речь-то тебе зачем? — не поняла Астрид. — Мы ее в школе не учим.

— А какой же вы язык учите? — не поняла Мамико.

— Ну наш. Парифатский.

— Это и есть титанова речь, — немного снисходительно сказала Мамико. — А ты не знала?

Астрид решила, что Мамико какая-то чересчур заумная, и немного брызнула в нее водой. Сестра взвизгнула и брызнула в ответ. Потом несколько минут все орали и брызгались, пока мама не позвала есть арбуз.

— Настоящий… — аж закатил глаза Эммертрарок. — Несотворенный… Сладкий…

— Бедный ребенок, — пожалела его Лахджа. — Возьми серединку.

— Эй, серединка моя! — вскочила Астрид. — Ее нужно заслужить в битве!

— Поздно, — вгрызся в мякоть Эммертрарок.

Майно Дегатти глядел, как его дочь дерется с маленьким гхьетшедарием за серединку арбуза, и делал заметки для монографии. Посылал мысли попугаю — для отдельного запоминания.

Личность демоненка, как и личность смертного дитяти, формирует не только наследственность, но и воспитание, и окружение. Даже гхьетшедарии, эти считающиеся самыми злобными и развращенными обитатели Паргорона от рождения имеют знания скорее фактов о мире. А вот отношение к тем или иным фактам формируется у всех индивидуально.

Это было одной из причин, по которой он не стал возражать, что в его доме гостит еще один ребенок Хальтрекарока. Появилась прекрасная возможность понаблюдать за еще одним демоненком — другого вида, и выросшего в типичных для демонов условиях. Сравнить его поведение с поведением Астрид, выросшей среди смертных.

Это важные сведения. У мистерийцев практически нет опыта наблюдений за маленькими демонами, особенно гхьетшедариями. Даже когда те при каких-то обстоятельствах попадают в руки волшебников, те обычно не водят их на пляж и не кормят арбузами. А демонята, в свою очередь, не бегают вокруг волшебников, играя в жмурки, а пытаются сбежать или напасть.

Поэтому Майно пошел на риск, оставив на некоторое время Эммертрарока. Да, если его хватятся и узнают, где он, Хальтрекарок точно вцепится в такой повод и явится со скандалом… но каковы шансы, что его хватятся?

Исчезающе малы, если вы знаете, как живут дети Хальтрекарока. Вряд ли кому-то во дворце известно даже их количество.

— Тебе надо было оставаться любимой женой вместо Абхилагаши, — сказал Эммертрарок, когда от арбуза остались только корки, а Астрид и Мамико принялись закапывать Веронику в песок.

— Суть Древнейшего, ни за что, — спокойно ответила Лахджа. — Чем я заслужила такие злые слова?

— Да ладно, ты нравилась отцу, — хмыкнул Эммертрарок. — Ты могла многого достичь, если бы вела себя умнее.

— Все мы думаем, что были бы умнее, будучи на чужом месте, — чуть уязвленно сказала Лахджа. — Но почему же мы остаемся такими дураками на своем собственном? Кроме того, от Хальтрекарока я бы все равно сбежала. Не обижайтесь, детишки, но ваш отец… не моя мечта, в общем.

Лахджа задумалась, как вообще вышло так, что она сейчас присматривает аж за тремя отпрысками Хальтрекарока, из которых лишь одной приходится матерью. Мамико еще ладно, а вот Эммертрарока, пожалуй, стоит вернуть домой, потому что его мама в конце лета не заберет.