Семья волшебников. Том 2

Еще в бауле оказался пышущий жаром пирог, а Лахджа вынесла два ведра с яблоками, грушами и сливами.

И арбуз, конечно. Она помнила, что настоящие фрукты в Паргороне в основном иномирные и не всегда такие, какие должны быть.

Эммертрарок помялся, стягивая через голову тунику, и неловко сказал:

— Пока, сестры. Я не уверен, что смогу вернуться, но… как бы там ни было… это было весело.

— Давай, не пропадай, — бросила ему Астрид. — Заходи в гости, как преобразуешься.

— Кудесно, я приду! — улыбнулся Эммертрарок.

Карета с Безликим и гхьетшедарием укатила и растаяла, не доехав до ворот. Астрид немного посопела вслед брату и сказала:

— Ладно, будем сражаться вдвоем.

— С кем сражаться? — насторожился папа, но девочка уже улепетывала, крикнув только:

— Со злом!

Но битва со злом не состоялась. Кланос сказался больным и не вышел, а когда Астрид вперед Мамико добежала до усадьбы Инкадатти, то увидела и там карету, только не замаскированного вехота, а обычную… ну как обычную? Летучую, конечно, но для Мистерии обычную. Рослый немтырь заносил в нее чемоданы, а Онгурия и Гидуар стояли рядом с самым унылым видом.

— Спасибо, что приглядел, дедушка, — с чопорным видом говорила какая-то тетенька с губами такими красными, будто она весь день ела клубнику.

— Прадедушка, я тебе прадедушка! — проворчал дед Инкадатти. — И не подкидывайте мне больше никого! Хулиганы!.. разбойники!.. вести себя не умеют!.. соседских детей тиранят!.. маленьких обижают!.. такую хорошую девочку чуть не убили!.. да, девочку!.. семилетнюю!.. Не стыдно вам, нет?!

Онгурия и Гидуар стояли, повесив носы, а Астрид не верила своим ушам. Инкадатти ее не заметил, она прибежала с другой стороны кареты и теперь изумленно слушала, как вредный дед костерит своих праправнуков и расхваливает ее, такую добрую и послушную дочку соседей, на которую эти гаденыши взъелись с первого же дня.

Неужели он наконец-то осознал все величие Астрид Замечательной?

Нет. Не осознал. Как только карета тронулась, и дед Инкадатти ее увидел, то сразу зашипел, как яичница на сковороде, замахнулся и крикнул:

— Пшла!.. пшла отсюда!.. паргоронское отродье, сейчас как ожгу солью!..

— Ну и пошел ты, дед вонючий! — показала язык Астрид, улепетывая обратно. — Да чтоб ты поганками отравился! Я тебе жопу надеру, когда вырасту!