Поля Крови

Глава 2

Визир скатал письмо, спросил у Глебола:

— И как ты это провернёшь?

— А ты зачем спрашиваешь? Раньше ты никогда не интересовался такими подробностями.

— Обычно господин Суав и не приказывал мне подобного, — Визир усмехнулся. — Наверное, не доверял. Но в этот раз чётко написано — Глебол и Визир, поручаю вам...

Глебол на миг скривился, буркнул:

— И всё же я промолчу, как и привык. Дай сюда.

Визир пожал плечами, протянул Глеболу письмо.

Тот молча сунул его в пламя костра, проследив, чтобы приказ господина Суава истлел дотла.

***

Первое, что бросилось в глаза, когда я увидел Глебола — это повязки на его теле. Левый рукав его халата был полностью отрезан. А сама рука закрыта от кончиков пальцев до плеча плотной и толстой повязкой, сквозь которую проступали пятна крови и лечебной мази. Вторая повязка выглядывала из-под ворота халата. Ещё и на щеке алый, едва стянувший края рубец.

Невольно я вспомнил, как выглядел Глебол, когда мы примчались ему на помощь в ту ночь и три Великих паладина меча всё же убили Клинок кровавого заката.

Стоя над его телом Глебол был покрыт кровью из десятков ран, шёлковый халат идара оказался нарезан на ленты. Левая рука висела плетью, перехваченная в плече жгутом из рукава.

Второй наставник, Визир, выглядел тогда всё же лучше. Наверняка в лагере нашлись сильные адепты внешних техник. Возможно, даже Великие заклинатели. Но даже им не под силу за несколько часов закрыть такие раны. Хорошо уже то, что Глебол на ногах, пусть и бледный от потери крови.

— Птенцы! — Глебол обвёл нас взглядом. — Или я уже не могу вас так называть?

Мы промолчали, и Глебол усмехнулся, тут же скривившись и прижав пальцами рубец на щеке. Мгновение его слабости было коротким. Опустив руку, он хмыкнул:

— Да, посвящение позади. Отныне вы полноценные идары. В этот раз финальное испытание жизни и смерти оказалось суровым. Много птенцов его не перенесли.

Теперь уже я с трудом удержался от гримасы. И совсем не боли. А возмущения. Чтоб эту Кузню Крови позабыли, а само название её стёрлось из людской памяти. Нас в ту ночь просто убивали. Под стрелами мы были ещё более беспомощны, чем в темноте пещер Кузни. Но Глеболу не было дела до нашего возмущения.

— Но теперь я честно могу сказать, что ваш выпуск Кузни Крови сильнейший за последние пятьдесят лет. Вы — будущее своих Домов. Сложись всё иначе и сейчас вы бы скакали прочь, спешили домой, чтобы показать родным свою силу и дары Хранителей.

Я невольно сцепил зубы, сообразив, куда он клонит. Слева послышался шёпот Трейдо:

— Но, клянусь Хранителями, теперь нас отсюда никто не отпустит.

Слова Глебола то ли заглушили его шёпот, то ли повторили:

— Но теперь, когда Реол напал на нас, вы должны показать силу и дары Хранителей здесь. Уничтожить всех, кто пришёл на наши земли, отбросить их назад, пройти за ними и сделать так, чтобы они и думать не смели о наших землях. Это земля Скеро!

На этот раз шёпот раздался справа. Шептал Адалио:

— Что-то мне не верится, что дело в этих землях Ламатии, раз уж они даже прислали сюда древних.

Я скосил глаза в его сторону. Если уж сын владетеля Великого дома Тенебро так считает, то, пожалуй, я прислушаюсь к его словам. Он, думаю, в этом понимает побольше, чем Глебол, старший наставник Кузни Крови, вылезающий из земель Великого дома Верде лишь раз в году, чтобы толкнуть птенцов Кузни в очередное испытание жизни и смерти.

— Вы, юные идары, призваны под знамёна армии короля Лавоя Умбрадо. Как, впрочем, и я сам, и наставник Визир, — правой рукой Глебол вытащил из-за пояса свиток, позволил ему раскататься под весом тяжёлой прямоугольной зелёной печати с алой кистью. — Вот указ короля Лавоя. Отныне я ваш командир, гаэкуджа отряда Кузня Крови. Приказ, который я получил из уст самого короля, гласит, что Кузня Крови должна выдвинуться на запад, до земель Великого дома Вистосо и вычистить от реольцев всё на своём пути!

Из строя шагнул вперёд Адалио:

— Ваша милость Глебол...

Тот хмыкнул, перебивая его:

— Что, я уже не достоин именоваться старшим наставником?

Адалио спокойно возразил:

— Вы же сами сказали, ваша милость, что мы прошли посвящение и стали полноценными идарами. Теперь мы с вами равны. Или нет, ваша милость?

Глебол дёрнул щекой:

— Равны. Но только в мирное время, — сорвав со свитка печать, Глебол повесил её на пояс и с усмешкой сообщил. — Только мне словом короля присвоено звание гаэкуджи, а вы, честно говоря, в этом приказе обделены упоминанием. Самое большее на что вы можете надеяться с моей стороны, это звание хённамов своих десятков.

Строй взорвался ропотом. Я и сам вскинул брови. Занять место, которое занимал Кодик? Хорошая карьера. Если я верно помню истории отца и Флайма об их молодости, то даже отец, бедный владетель с севера, начинал всё же со звания гаэкуджи. И да, я вспомнил эту зелёную штуку. Это не печать, а отличительный знак в армии короля. Видел в книгах сабио.

Адалио молчал не дольше нескольких ударов сердца, а затем поднял перед собой руки, складывая ладони и уважительно обращаясь:

— Гаэкуджа Глебол, могу ли я взглянуть на указ короля, раз вы решили не зачитывать его. Мне казалось, что я, как и остальные идары юга, должны были отправиться к своим Домам и влиться в их отряды.

В этот раз такие слова Адалио не только заставили строй затихнуть, но и заставили Глебола побелеть от сдерживаемого гнева.

Хотя, честно говоря, всё это звучало разумно. Я отлично помнил, что на посвящении видел флаг Великого дома Тенебро, а значит, Адалио и впрямь могли там ждать. Всё же третий сын владетеля. Он мог по праву занять место командира этого отряда, а не служить простым хённамом неполного десятка.

Глебол стиснул зубы так, что на скулах у него вспучились огромные желваки, молча вытянул перед собой свиток. Удар сердца и Адалио уже стоит рядом с ним, молниеносно выскользнув из наших рядов.

— Я, великий... Лавой Умбрадо, наместник Предка... — Адалио быстро и негромко бормотал, пропуская целые куски, — приказываю... объединить идаров, прошедших посвящение в день... и поставить над ними... Глебола... двигаться до лагеря хоу Учлуна, а затем...

Замолчав, Адалио поднял голову от свитка и вернул его Глеболу. Тот расцепил зубы, ядовито осведомился:

— Проверил?

Адалио всё так же спокойно кивнул:

— Да, гаэкуджа Глебол. Какой же ваш приказ смиренному идару?

— Для начала, достопочтенный Адалио из Великого дома Тенебро, вернись в строй.

— Слушаюсь, гаэкуджа.

Глебол проводил взглядом его спину, затем вновь скользнул по нам:

— Почти все ваши лошади и граухи убиты реольцами, оставшихся изъяли для нужд армии. Но вам ведь не привыкать бегать, бывшие птенцы? — не дождавшись от нас ответа, Глебол рявкнул. — Не слышу!

Ему ответил нестройный и редкий хор голосов:

— Не привыкать, — кто-то даже по привычке добавил. — Старший наставник.

Глебол довольно ухмыльнулся, вновь прижав пальцем рубец на щеке. Но я расслышал и неразборчивый шёпот слева:

— Самодовольный придурок. Это раньше, едва птенцы проходили посвящение, ты уезжал на земли Верде. А теперь я долго буду рядом. И лучше бы тебе не поворачиваться ко мне спиной.

Невольно я подался вперёд, чтобы суметь увидеть — кто говорил?

Трейдо? Эсом? Эстро?

Так и не понял. Отпрянул обратно в строй, пока на меня не обратили внимания. У кого хватит сил потягаться с Глеболом? Помня его схватку с Клинком кровавого заката и помня сегодняшние несмелые попытки бывших птенцов впервые вливать огонь души во внутренние техники меча, я сомневался, что это вообще возможно. Мы можем потягаться с таким же юными идарами своего поколения, с албо. Но сходиться с поколением диа? Я не видел среди нас таких могучих и умелых идаров.

Возможно, кроме Адалио.

Да и глупо во всеуслышанье сообщать о своём намерении. Если бы я хотел отомстить за тьму пещер и ужас криков в их мраке, то говорил бы эти слова про себя. И бил бы в спину. Тогда, когда никто не сможет этого заметить. Почему-то не сомневаюсь, что впереди будет ещё много таких моментов. Но не для меня.

Пусть я не получил обещанной Глеболом силы, пусть он явно намеревался убить меня на том дворе с адептом, я не испытывал к нему ненависти. Я чудом спасся на алтаре Хранителей от разоблачения, получил какую-то странную, неощутимую силу от Предка Амании. Сейчас мне больше хотелось заняться собой и той изморозью, которую я нашёл на травинке, а не местью за какие-то прошлые обиды.

А приходилось заниматься совсем другим.

Замерев в двух шагах от своих солдат, я сообщил им то, что они, возможно, и сами поняли:

— Возвращение домой откладывается. Приказ короля гласит, что мы должны проверить земли вдоль реки до самых владений Великого дома Вистосо.

Наглый буркнул:

— А указ короля не гласит, что нам пора бы заплатить обещанные деньги, господин?

Я скривил губы:

— Кто я такой, чтобы задавать вопросы королю?

Наглый молча сплюнул себе под ноги и развернулся.

Над лесом раздался рёв Глебола:

— Выдвигаемся!

Насколько же приятней стало бежать после посвящения. Въевшиеся в память тела Шаги давались легко, не нужно было даже задумываться о них. Сердце размеренно билось в груди, в такт ему разливался по жилам огонь души. Ихор неспешно тлел, наполняя тело силой и позволяя без устали мчаться вот уже половину дня.

Не осталось ни одного бывшего птенца, который не освоился бы с техникой движения. И Шаги семи звёзд, которым учили нас наставники в Кузне, явно оказались хуже, чем родовые умения Великих домов. Я, Хасок, Адалио и ещё пара парней были быстрей остальных, а наши шаги длинней.

Я даже сравнил Семь звёзд и Тридцать шагов северной тропы, благо отлично выучил всё, что давала Кузня. Сравнил и вернулся к родовому умению Денудо, который был когда-то Великим домом. Просто сбавил шаг, чтобы быть со всеми наравне.

Вот кому приходилось тяжело, так это нашим солдатам. Мы, дети владетелей и раньше были выносливей их, теперь же мы едва ли не круги с улыбками наматывали, а солдаты уже начали падать, не в силах продолжать бег.

И Глебол уже давно что-то не объявлял привал.

Едва я подумал об этом, как раздался крик:

— Перешли на шаг! — но только от солдат прозвучал стон облегчения, как Глебол добавил. — Мечи из ножен!

Клянусь Хранителем Севера, это было неожиданным не только для меня, который карту видел мельком, но и для Адалио из Великого дома Тенебро, который гораздо лучше меня должен был знать земли юга.

Или не должен?

К большой деревне мы вышли, выстроившись клином, который Великие паладины накрыли своей аурой защиты и воодушевления.

И это тоже после посвящения воспринималось по-другому.

Но предосторожность оказалась лишней. Деревня была пуста: везде зияли выбитые ворота и изрубленные двери домов, по улицам метались птицы и гуси, отчаянно ревела в хлевах скотина.

Мы прошли деревню насквозь, не встретив ни одного реольца. На окраине Глебол выругался, склонился к вытоптанной земле:

— Они всех увели. Ещё вчера.

Адалио возразил: