Поля Крови
- Автор: Михаил Игнатов
- Жанр: Самиздат, сетевая литература / Фэнтези: прочее
Читать книгу "Поля Крови"
Глава 3
Идар, который и командовал в этом лагере, сначала несколько мгновений пялился на меня, затем перевёл взгляд мне за спину, где выстроились дети, после вновь глянул на меня и изумлённо спросил:
— И куда, по-твоему, я должен их деть?
Я, едва сдержав улыбку, лишь пожал плечами:
— Мне откуда знать, ваша милость? Я выполнил приказ своего командира, доставил их сюда. Остальное не моя головная боль.
— О как, — идар, на халате которого не было, кажется, ни единой лишней складки, смерил меня взглядом. — А напомни мне, достопочтенный, из какого ты Дома.
Я спокойно, словно и не представлялся буквально десяток ударов сердца назад, повторил:
— Лиал из Малого дома Денудо.
— Ага, вон как. А ещё вопрос, достопочтенный. Север, да?
— Да.
Идар покивал:
— Ну я так и думал. А кто у нас командир северян?
— Сам бы хотел знать и перебраться к ним, — Я развёл руками. — Но не судьба, я из отряда Кузни Крови.
Идар нахмурился и ещё раз оглядел меня. Он так скоро запомнит все дыры на моём халате.
Показалось или его тон слегка изменился, стал пренебрежительным, когда он махнул мне ладонью:
— Ладно, свободен, достопочтенный Лиал.
Я не сдвинулся с места и идар вопросительно поднял бровь.
— Ваша милость, — Я даже снова вскинул перед собой руки, смыкая пальцы в приветствии. — У меня просьба. Во время нападения Кровавых жнецов на наш лагерь, мои люди потеряли свои доспехи в огне. Я вижу здесь обозы и дымящую походную кузню. Нет ли возможности выделить моим людям доспехов?
Идар теперь вскинул обе брови. Отбросив напускную вежливость, пробурчал:
— Парень, ты вон какой уже здоровяк вымахал, скоро бриться начнёшь. Кто же так ведёт дела? — Я нахмурился, но следующие слова идара заставили меня смутиться. — Сначала ты мне нагрубил, а теперь просишь об услуге?
Мне оставалось лишь выругаться про себя. Ну и что, что за эти два дня я уже измучился слушать крики младенца и только и ждал момента, когда их можно будет спихнуть на другого? Нужно чаще вспоминать совет матушки и сначала думать, крепко держа язык за зубами, а только потом открывать рот.
Не опуская рук, я поклонился:
— Прошу простить меня, ваша милость. Я не хотел вас оскорбить. Молодой, глупый. Я только неделю, как прошёл посвящение.
Разогнувшись, шагнул прочь, к своим людям.
— Стой.
Обернувшись, я встретился взглядом с идаром. Он, сцепив руки на груди, несколько ударов сердца молчал, затем негромко сказал:
— Когда-то я сражался бок о бок с одним северянином. Он тоже был несдержан на язык, но парень был хороший и храбрый. Я бы помог тебе, но всё, что у меня было, уже раздал. Всё, что осталось, строго учтено и я не могу отдать его просто по своему желанию. Я ведь даже не знаю, к кому приписана эта ваша Кузня, первый раз слышу про неё. У тебя есть два пути, парень. Трофеи. А судя по тому, что я вижу, — идар кивком указал на следы стрел на моей груди, — у тебя не должно быть с этим проблем. Или же купи, если трофеи тебе не подходят. В лагере есть лавка Дома Осколков, приехала только два дня как.
На этот раз я отстегнул с пояса ножны, добавив меч к вежливому жесту:
— Спасибо за совет, ваша милость. Я обязательно им воспользуюсь.
В лавку я даже не стал соваться. У меня ни монеты в кармане. Даже мои люди следуют за мной, лишь надеясь только на мои слова. Эдак я скоро дождусь, что у меня зубы начнут чернеть, а мои и без того слабые дары начнут мне отказывать. Везёт ещё, что когда я давал на алтаре Кузни клятву Кодику, то не назвал сроков, лишь условие — когда вернусь в замок Денудо.
Вот только когда это случится? Когда мы вышвырнем реольцев со своих земель? А что делать сейчас? Мне даже не на что купить людям лечебной мази. Обходимся тем, что Тощий накопал в лесу и натёр.
Мне остаётся лишь второй путь. Трофеи. И на этот раз за нашими спинами нет детей, так что я с радостью потренируюсь на реольцах. Можно сказать, что сейчас я даже хочу, чтобы они попались нам на пути обратно.
***
— Ха-ах!
Стражник, стоявший в дверях, кубарем влетел под ноги своим сослуживцам и принялся там возиться, пытаясь прийти в себя и встать.
Терсия ворвалась в казарму, отшвырнув со своего пути стражника и даже не заметив этого. Идар, в жилах которой пламенел ихор, окутывая её сиянием адепта внешних техник. Даже глаза её горели алым отсветом, словно у Кровавого жнеца.
При виде этого младшие воины попятились, старшие невольно потянулись за мечами.
Но она не заметила и этого.
Обведя взглядом казарму, отыскала единственную фигуру в шёлке, а не в доспехах или грубой ткани. Рявкнула:
— Нумеро!
Он развёл руками:
— Что?
— Гонец!
— Я знаю, — скривившись, отмахнулся. — Солдаты Вораза разорили деревню, заявили, что жители вырубили...
— Нет! — сияние вокруг Терсии стало ярче. — Ещё один гонец. Только что! Реол напал на лагерь короля на границе.
Нумеро застыл на миг, затем покачал головой и забормотал:
— Так вот почему он обнаглел. Думает, сейчас судьям будет не до споров двух...
— Нумеро! — Терсия топнула ногой, каменная плитка разлетелась осколками, заставляя солдат спасать глаза. — О чём ты думаешь? Плевать на этого Вораза.
Теперь уже Нумеро рявкнул:
— А о чём я должен, по-твоему, думать в такое время?
Терсия всплеснула руками:
— Ты со своими железками совсем поглупел? Какой месяц на дворе? Юг! Лиал! Лагерь короля! Ты вообще помнишь о нашем сыне?
Взгляд Нумеро наполнился изумлением, затем неверием. Он и впрямь последние месяцы был очень занят. И ещё миг назад был уверен, что до посвящения ещё две десятицы.
Прищурившись, он потребовал:
— Подробности!
Терсия лишь развела руками:
— Через десятые руки, только сама эта весть. Король жив.
Нумеро отмахнулся, опустив взгляд, принялся напряжённо размышлять.
Наконец шумно выдохнул:
— Значит, пора с этим заканчивать.
Терсия нахмурилась:
— С Реолом? Как-нибудь и без нас разберутся. Это всё, о чём ты сейчас думаешь?
Нумеро кивнул:
— С Воразом. Разберутся. Нет, не всё.
Терсия склонила голову, пальцы правой руки сложились в печать:
— Нумеро, не зли меня. Сначала ты пытался скрыть от меня письмо от сына, а теперь и вовсе...
Вскинув руку, Нумеро оборвал возражения Терсии:
— Довольно. Оденься для конной прогулки, прихвати тёплый плащ. Ты едешь со мной.
— Зачем для поездки на юг тёплый плащ?
Одним шагом Нумеро пересёк разделявшее его и жену пространство, ухватил Терсию за плечи и толкнул к выходу из казармы:
— Меньше слов. Давай иди!
Терсия фыркнула, разжала ладонь, убирая печать, развернулась, в три шага выскочив из казармы.
Нумеро перевёл взгляд на солдат, скомандовал:
— Гамион, на стены тройные посты. Никого без меня не впускать. Ни единой подводы, сестры поварихи или гонца. Никого. Кто сунется к стенам, встречайте стрелами и огнём. Орак, готовь десяток старших и десяток младших воинов. Конными. Живо.
***
Вечером, уже в сумерках, когда мы перекусили подогретыми у огня лепёшками, я с изумлением заметил в руках Наглого глиняный горшочек. Аккуратно зачерпывая, он мазал его содержимым рану на плече. Аромат мази чувствовался даже на моей стороне.
Я невольно привстал:
— Наглый, откуда это у тебя?
Исподлобья глянув на меня, он процедил:
— Если господин не может позаботиться обо мне, то что мне, гнить?
На миг я стиснул зубы, сказал жёстче:
— Я спросил не об этом. Откуда у тебя мазь? Ну!
— Достал.
— Это как ты достал, если я ничего не платил вам?
— Достал без денег, — скривив губы в ухмылке, Наглый добавил. — Я красивый и языкастый, господин.
— Чего?
Кодик буркнул:
— Да были у него деньги, господин. Что он, зря по деревне бегал?
Ещё не осознав ответа, я переспросил:
— Что? — а через миг, когда всё понял, в ярости уставился на Наглого. — Ты!
Он подобрался, цедя слова, спросил:
— Что? Да, утянул я пару ухоронок у деревенских, раз уж господин не может и серебряка нам заплатить. Что дальше? Выкинуть мазь? Ну ладно я, вы меня никогда и не жалели, гос-по-дин. Подхвачу гниль крови да и сдохну, слезинки не прольёте. А думаете, последняя рана у нас да, господин? Так и будем листики собирать, плевать на них, да к дырам лепить, да, господин?
Словно вторя ему, из темноты соткалась одна из моих теней, потянулась ко мне:
— Х-х-хоспо-о...
Я понял, что давно стою, нависая над Наглым. Сжав кулаки так, что отросшие за эти дни ногти врезаются в ладони.
Тени привычно сновали между моими людьми, костром и кустами то и дело закрывая их своими чернильными телами.
Разжав кулаки, я шагнул назад. Буркнул, не глядя на Наглого:
— Не забудь с Тощим поделиться, да Поварёнку ухо помазать.
Прихватив плащ, отошёл на три шага в сторону от костра и улёгся там. Можно ли считать возможность спать на голой земле и не окочуриться от холода ещё одним даром Хранителей? Да кто его знает. Но мне его очень не хватало в пещере уединённых тренировок.
За спиной у костра продолжали шептаться. Было бы желание, можно было бы разобрать слова, теперь-то, когда я полноценный идар, прошедший посвящение, а мои чувства обострились. Но желания не было.
Нужно что-то решать с деньгами на людей. Только что? Полдня бежали и хоть бы кого-то встретили. Эти реольцы словно к Безымянному отправились, да там и сгинули. Хоть самому возвращайся к деревне и ищи ухоронки крестьян. Как-то не так я представлял себе походную жизнь идара на службе у короля. В рассказах отца всё это выглядело... красивей и проще.
***
Терсия перегнулась с грауха ближе к Нумеро, перекрикивая поднявшийся ветер:
— Сколько можно?!
— Скоро!
Терсии осталось лишь поджать губы и плотней закутаться в плащ. Впрочем, нет, спустя несколько ударов сердца её пальцы заплясали, складываясь в печати. Дорога поднималась всё выше и выше. Замок уже давно скрылся за серым изгибом горы, а небо покрылось звёздами.
Мало того что поднялся ветер, так он, как и положено ему ночью, шёл с гор и нёс с собой холод их вершин и ледников.
Это Нумеро мог не обращать на него внимания, встречать грудью, но вторая кровь слабей. Даже третий дар, тот, который даёт телам идаров крепость, у них не так силён, как у первых детей.
Конечно, Терсия не раз встречалась с дочерями первой крови, которым судьбой и правом рождения была назначена дорога на Игры Предков. Но таких всегда рождалось мало, а уж тем более к ним не принадлежала она. И ей, чтобы Нумеро забыл меч с утра взять, холодно!
Хорошо хоть в Академии каких только внешних техник не давали. В том числе и таких, что позволяли не замечать холод. Если бы только этот Нумеро сказал правду, что они действительно едут в горы, а не делают крюк, чтобы сбить кого-то с толку.
Словно услышав, как она клянёт его по имени, Нумеро повернул к ней голову.
Она со злостью спросила:
— Что?
— Подсвети дорогу, что-то сёстры сегодня жалеют света.
Терсия фыркнула, но через десяток ударов сердца над растянувшимся на узкой тропе отрядом повисло два бело-голубых шара. По скале и камням побежали сотни странных, изломанных, дёргающихся теней, заставляя коней фыркать и косить глазом. И только граухи продолжали невозмутимо нести на спинах своих всадников.