Метаморф Том 2. Красный мир

— Яд! — тут же опомнился я, во внезапной вспышке озарения распознавая его природу.

Считай, тот же самый яд, что едва не отправил на тот свет Шуру — нервнопаралитический агент, блокирующий прохождение импульса по натриевому каналу клеточной мембраны. Ещё на Земле, Нора успела разработать против него противоядие (дающее ещё и, иммунитет), но в этом теле его, почему-то, не содержалось.

Ругаясь на чём свет стоит, я срочно синтезировал противоядие, пока осьминог буквально, живьем переваривал оказавшиеся у него во рту ткани. Несколько моих щупалец удачно ткнули его острыми, ядовитыми иглами. Я было, возликовал, но быстро осознал, что у мерзавца оказался к моему яду иммунитет. Такое встречалось, но очень нечасто. Зато, уж когда случалось, всегда жутко бесило.

Рассвирепев, я заставил собственное тело резко развернуться в сторону головоногого моллюска. Некогда шарообразное, моё тело теперь буквально обволакивало противника, как толстая пленка. Спустя несколько секунд, я полностью поглотил его внутри себя, как какая-нибудь амеба — неудачливую жертву. Вся внутренняя поверхность моего тела стала чем-то хищным. Коснувшись её, плоть врага начинало разъедать, как от действия сильной кислоты. Даже раковина моллюска не осталась невредимой, внезапно треснув по вдоль.

Почуяв близость уязвимых органов осьминога, я стремительно облепил их всем телом, едва они показались в обломках раковины. Спустя несколько секунд, в течение которых я буквально, переваривал врага живьем, осьминог замер без движения. Этого было уже недостаточно, чтобы я остановился, так что я продолжил яростно вгрызаться во врага до тех самых пор, пока от него не осталось мокрого места. Поглощена оказалась, даже раковина. Лишь после этого, я выдохнул, пытаясь осознать масштаб произошедшей битвы.

Да уж, на Земле я ни разу с такой пакостью не сражался.

Кстати, мне кажется, или метаморфозы начали выходить у меня, уж чересчур, стремительно? Никогда такого же, не было. И вот, опять. Хе-хе.

Если кто-то думал, будто я чем-то обеспокоюсь, или выдвину по этому поводу научную теорию… в общем, раньше для этого у меня всегда была Нора, а сейчас — не было ни черта, и никого, и ничего, тоже не было. Включая теперь, понятное дело, и настроения.

Ну вот, стоило только о ней подумать, и радости от победы, как не бывало.

— Виктор, — внезапно услышал я шелест, на самой грани слышимости.

— Нора!? — воскликнул я, одновременно обрадованно и испуганно, — Ты меня слышишь?

— Едва-едва, — призналась Нора, всё тем же, тихим голосом, — Много говорить не могу. Кажется… я исчезаю… иногда.

— Что!? — возопил я, едва не стукнувшись головой о морское дно, перевернувшись в воде.

— Часть моей личности, похоже… не здесь, — мне почудилось, словно она указывает куда-то внутри моей головы, — Она зависит от пропускного канала на Землю. А с этой стороны, он прерывист и слаб. Полноценное взаимодействие крайне осложнено тем, что часть меня — здесь, а другая находится на Земле.

— Что нам делать!? — спросил я.

— Ничего, — ожидаемо, ответила Нора, — Часть информации теряется по пути. Мне потребовалось время, чтобы накопить данные для действий в автономном режиме. Сейчас я отвечаю на заранее предугаданные вопросы, Виктор. Если спросишь нечто непредсказуемо глупое, по своему обыкновению, то я отключусь, наверное. В себя приду нескоро.

— Б…дь! — только и смог я на это ответить. Что мне теперь спрашивать-то остаётся, а?!

— Ноосфера активно включилась в работу, — попыталась успокоить меня Нора, — Это уникальная задача, и на её решение выделены значительные ресурсы. Уверена, со временем будет найден надежный канал связи с Землей. Если надо, то методом простого перебора. Дай только, срок.

— Это немного успокаивает, — я примерно понимал, о чём она толкует. Впрочем, главное я усвоил — Нора не собирается исчезать навсегда!

— Я буду периодически появляться, — сказала мне Нора, — Береги себя. Ты в ином мире. Не на Земле. Постарайся не влезть в какую-нибудь, совсем уж дикую историю, хорошо?

— Хорошо, — если бы я мог усмехнуться в своём нынешнем теле, я бы непременно это сделал.

После этого, показавшегося мне невероятно коротким сеанса связи, Нора вновь замолкла.

Спустя секунду, я яростно замахал всеми конечностями, взбивая песок не дне. Хотелось по чему-нибудь стукнуть. На худой конец, сошел бы и черный осьминог, однако я не мог сожрать его дважды.

— В любом случае, пора подниматься с проклятого днища! — решил я, неприязненно оглядывая донный пейзаж. Уж не знаю. Быть может, он и был невыразимо красив, но в не слишком широком круге голубого света ползало слишком много похожих на тараканов, мокриц. От этого зрелища меня теперь, буквально, выворачивало наизнанку.

Вспомнив о такой штуке, как эхолокация, я отрастил нечто подобное, органам слуха и речи. В следующие минуты, я оглашал окрестности заполошными песнями раненого дельфина, вовсю прислушиваясь к любому отзвуку. Попытка выстроить картину морского дна без Норы выходила крайне плохо. Похоже, она была права.

Мне нужно перестраивать мозги, нафиг.

Единственное, на что меня хватило — это услышать направление, в котором дно начинает стремительно идти вверх. В принципе, этого уже было достаточно, чтобы сделать единственно верный вывод. Если уж, не начать отплясывать сразу, джигу.

— Суша — вон там! — булькнул я, теперь уже, по-настоящему. С этими словами, я отрастил ласты и плавники, и устремился нужном направлении.

Мне чертовски осточертело изображать из себя свежее суши. Пора пойти путем древних пращуров, и выйти из воды.