Время гнева

Дженве боялся не успеть. Боялся, что брат потерял себя в Окто. Что они все потеряли много времени. Много чего еще боялся. Но одно неоспоримо. Ллойву был прав. Вот оно, небо, настоящее. И звезды, совсем не похожие на те, что были на Аст’Эллоте. Теперь все изменилось. Теперь Окто никому не угрожает, под ногами — земля, над головой — небо, а перед всеми, кто остался — целая жизнь, много жизней последующих поколений.

Возле госпиталя его встретили не сразу. Медбратья выбежали навстречу, лишь, когда Дженве поднял тело брата на руки. И тогда отработанная машина закрутилась. Были принесены носилки. Тело положили на них и бодро понесли внутрь. Дженве, сам не свой, шёл следом. Еще в Окторуме Ллойву открыл глаза, это же ему не показалось, теперь брат снова выглядел безжизненным. Больного занесли в палату, переложили на больничную кровать. Засуетились возле него. Проверили пульс. Дженве замер, когда медбрат взял запястье, сначала на его лице отразилось сомнение, но затем он кивнул. Дженве выдохнул. Значит, Ллойву жив. Он выберется. Пришел доктор Валлар, и асатра оттеснили в коридор из палаты.

Дженве встал у стены, с твердым намерением остаться здесь, хоть на сутки, хоть на двое. Но остаться не пришлось. Спустя долгое — долгое время, когда из палаты то и дело выбегали растревоженные медбратья, наконец, вышел и сам доктор Валлар. Усталый и осунувшийся.

— Идемте, — кивнул доктор ожидающему.

— Нет, — Дженве замотал головой. — Я никуда не уйду.

— Он жив, успокойтесь, и будет спать еще долгое время, — словно малому ребенку втолковывал доктор. — Идемте, у меня в кабинете есть кушетка. — И Дженве сдался. Он покорно поплелся за доктором.

В кабинете доктор Валлар налил в глиняные кружки себе и Жертвенному вина из личного запаса. Створка бюро обыденно скрипнула, и этот звук показался слаще любого другого, знаменуя данность. Они живы. Всё в порядке. Валлар протянул кружку Дженве.

— Нелегкий выдался день, так? — усмехнулся он. — Вид у вас не лучше, чем у него.

Дженве кивнул и залпом выпил все, что было налито.

— Я не знаю, что вы там сделали, но вижу, что результат того стоил, — доктор приложился к кружке и сам. — Последнее время, я думал, нам всем конец.

Дженве сидел на кушетке и медленно осознавал все произошедшее. Несколько часов назад они только собирались сделать то, что могло в случае неудачи уничтожить все, что он видел вокруг, стереть. Но Ллойву продумал план, и осуществил его. И теперь над головами илоев — небо. Под ногами — земля. Все они живы и здоровы. Кроме него.

— Вы можете отдохнуть здесь. Или поехать домой, — продолжил Валлар, и Дженве понял, что он говорит уже какое-то время.

— Я желал бы здесь… — кивнул Дженве. — Я хочу первый сказать Ллойву про звезды… — И он кивнул для верности.

— Ллойву… — Валлар опустил голову. — Жертвенный Дженве…

— Можно просто Дженве. Жертвенных больше нет. Уже нет…Все закончилось, — Дженве отчего-то посчитал, что так будет правильно. Вдруг до него начало доходить, что Жертвенные стали не нужны. Не нужно опасаться за свою жизнь. Все Первородные в один момент стали свободны.

— Дженве, Ллойву вряд ли проснется сегодня…и завтра… — Валлар прочистил горло. — Он исчерпал свой ресурс полностью. Я говорил ему… Еще в прошлый раз. Он, возможно, восстановится, но потребуется время…

— Я подожду, — кивнул Дженве.

— Может потребоваться много времени, которого у нас может и не быть. Физиология Жертвенных сложнее. Основу вашей жизни составляет ваша Искра. Она первична и в его случае едва теплится. Тело еще живо, но черпает силы, сжигая самое себя, — мягко добавил Валлар. — Мы поддержим его, сколько можем. Но если он не очнется ближайшие несколько дней…Понимаете… Он может не проснуться…

— Он очнется, — Дженве упрямо кивнул.

— Да, — Валлар отвернулся, чтобы налить еще вина. — Советник, быть может, захочет навестить его? И остальные родственники…

— Они не придут, — Дженве кивнул в третий раз, принимая из рук доктора полную кружку.

— Почему? — удивился Валлар.

— Они покинули нас. Вы разве не знаете? — Дженве хихикнул и залпом выпил вино.

— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы вам принесли белье, — доктор тихо вышел, аккуратно, прикрыв за собой дверь. Дженве на ватных ногах подошел к окну. Все тело болело, словно его долгое время били. Дженве вытер рукой щеку. Кровь присохла и рассыпалась в пальцах черной крошкой. Знатный у него вид, должно быть. За виднеющимися через окно крышами поднималась зарница. Над поверхностью восходило солнце. Взгляд замутился, и Дженве вытер накопившуюся влагу из глаз. Восход. Настоящий восход.

Хлопнула дверь. Хозяюшка принесла валик под голову и две простыни. Дженве, не отрываясь, смотрел, как светлеет небо, как гаснут одна за другой звезды, и на смену им восходит настоящее, жаркое дневное светило. Едва диск на небосводе начал резать глаза, Дженве оторвался от этого зрелища и упал, наконец, на кушетку, кое-как накрывшись простынями.