Цвет в кино: от Кубрика до Пон-Джун Хо

При просмотре кажется, что желтый — цвет Евы, только для ее персонажа. Желтые карты мира на стенах кабинета, желтые стены офиса, омлет со скорлупой, разбитой матерью убитой Кевином одноклассницы, и мюли в красной краске, испачкавшей дорогой сердцу интерьер. Приглядевшись, мы начинаем замечать этот цвет и в окружении Кевина, Кевина как неотъемлемой части Евы, ее продолжения. Стрелы для стрельбы из лука, главное вдохновение из детских сказок и главное оружие мести, меняют «оперение» — с желтого в середине фильма на красный в финале.

Кадр из фильма «Что-то не так с Кевином» (2010)

Голубой, традиционно цвет спокойствия и легкости, здесь, скорее, иллюстрирует забытье, отрешенность и отторжение. Отторжение матерью ребенка, как в сцене с плачущим Кевином и Евой, нашедшей тишину в шуме города. Ответное отторжение ребенком матери и отторжение миром этих странноватых, пассивно-агрессивных отношений. Даже стены в комнате мальчика — глубокого, стерильного, взрослого синего цвета — как будто сознательно призваны остудить пыл в этой паре антагонистов.

Кадр из фильма «Что-то не так с Кевином» (2010)

Черный стал ключевым после преступления Кевина. И хотя это финал истории, нарушенная временная последовательность при монтаже — флешбеки сменяли реальность Евы — позволяла показывать цвет скорби и в начале картины, и в ее середине. Строгие черные костюмы Евы-вдовы в сценах суда и визитов к Кевину в тюрьму не идут героине. Весь фильм ее «поглощали» и тем самым защищали воздушные ткани теплых оттенков с этническими принтами. Но после всего произошедшего Ева намеренно «обнажается» с помощью черных вещей, демонстрируя безграничное горе, а также признание своей вины и смирение перед местью родителей, потерявших детей

Автор: Валерия Парфенова

Материал был впервые опубликован на сайте https://theblueprint.ru/

2016. «Иллюзия любви» Николь Гарсии

Цвета: бирюзовый, бежевый, белый

Кадр из фильма «Иллюзия любви» (2016)

Николь Гарсия — французская актриса и режиссер. Ее фильм «Как говорит Чарли» был представлен на Каннском кинофестивале 2006 года. Она была председателем жюри секции Caméra d’Or Каннского кинофестиваля 2014 года. Этот текст про ее «Иллюзию любви» — фильм-триумфатор Канн-2016 с Луи Гаррелем и Марион Котийяр, цвет глаз которой стал отправной точкой для всего визуального оформления картины.

Какими бы ни были рецензии на «Иллюзию любви», все их можно свести к общему знаменателю: у Николь Гарсии получилось очень красивое кино. Такое красивое, что во время просмотра захватывает дух. Пятидесятые годы, залитый солнцем юг Франции, где разворачивается история любви героев Марион Котийяр и Луи Гарреля — это, честно говоря, почти читерство.

«Иллюзия любви» вышла в российский прокат с адаптированным названием. В оригинале фильм называется Mal des Pierres — «Каменная болезнь». Как роман итальянской писательницы Милены Ангус, который лег в основу сценария. Габриель (Котийяр) мечтает о любви и страсти, как в книгах. Своим чересчур пылким темпераментом она изводит чопорных родителей, и те выдают ее замуж за плотника Жозе (Алекс Брендемюль). Но ни свадьба, ни материнство нисколько не меняют взглядов Габриель на счастье: для нее весь смысл жизни сводится к la chose principale — абстрактному главному, чем является только любовь, от которой подгибаются колени. Такую она в итоге обретает в лице молодого ветерана войны Андре Соважа (Луи Гаррель) и живет потом всю жизнь только этой любовью — не то реальной, не то выдуманной.

«Конечно, существуют по-настоящему хищные женщины вроде Марлен Дитрих. Но иногда они бывают более скрытными и спокойными», — рассказала режиссер. Весь фильм — это своеобразная история болезни Габриель, которая подчинила своей внутренней агонии жизни близких людей, и весь актерский состав вращается вокруг Котийяр, как планеты вокруг солнца. Команда картины решила подчеркнуть это, подобрав всю цветовую гамму «Иллюзии любви» под оттенок глаз актрисы, — остроумное решение.

Оттенки всех предметов поддерживают общую палитру, подобранную под бирюзовые глаза Котийяр. Рифмующийся цветовой сеттинг — старый и эффектный прием, но здесь он возведен в абсолют. Бирюза глаз Марион Котийяр — это еще и вечернее небо над летним Провансом, и платье Габриель, которая задирает его, обнажая лобок в самой первой сцене ленты, и вязаный кардиган, в котором она впервые встречает своего возлюбленного, и море, в котором она от безысходности пытается утопиться. В какой-то момент начинает казаться, что разные варианты оттенков цвета морской волны распространились в «Иллюзии любви» вообще на все: на горы, лес, траву, мебель в доме, где Габриель так несчастна. На самом деле так и есть — оттенки каждого предмета, попавшего в кадр, подобраны так, чтобы поддерживать общую палитру.

Кадр из фильма «Иллюзия любви» (2016)

Кадр из фильма «Иллюзия любви» (2016)

Кадр из фильма «Иллюзия любви» (2016)

За костюмы отвечала Катрин Летерье, художником-постановщиком был Арно де Молерон, и оба они отлично знали, что делают. Летерье помимо прочего одевала Одри Тоту в «Коко до Шанель», да и в других своих работах не раз превращала костюмы в дополнительных персонажей. А де Молерон любит строить кадры на комплиментарных цветах — так, в фильме «8 женщин» с Изабель Юппер и Катрин Денев интерьеры и костюмы героинь перекликаются между собой практически во всех сценах. В результате лента выглядит едва ли не трехцветной: бирюзовой, бежевой и белой.

Здесь, вполне в духе эйзенштейновской статьи о цветовом кино, каждый оттенок что-то значит. Бирюза — это все, что связано с Марион, от ненавистного мужа до свитера Луи Гарреля. Белый — это секс. Летерье сделала костюмы эротичными, хоть на первый взгляд они кажутся скромными. Всю первую часть ленты Габриель и ее сестра постоянно появляются в нижнем белье — трогательном, старомодном, но почти прозрачном, а потом героиня ходит по приморским улицам в прозрачном же бело-бирюзовом платье и впервые занимается любовью с Андре Соважем на белых больничных простынях.

Автор: Настя Полетаева

Материал был впервые опубликован на сайте https://theblueprint.ru/

2018. «Суспирия» Дарио Ардженто

Цвета: черный, белый, красный, синий, зеленый, желтый

Кадр из фильма «Суспирия» (2018)

За режиссуру и продюсирование «Зови меня своим именем» Луки Гуаданьино получил широкое признание критиков и несколько наград, в том числе номинации на премию «Оскар» за лучшую картину, но в этом тексте разбирается цвет в менее известном его фильме — «Суспирии». Эта картина — ремейк одноименного культового фильма 1977 года, снятого мастером хорроров Дарио Ардженто. «Суспирия» считается одним из его главных фильмов — зловещая, с изобретательной операторской работой, музыкой итальянской прог-рок-группы Goblin и виртуозным использованием цвета.

«Суспирия» Дарио Ардженто — эталон итальянского джалло, поджанра хоррора со специфической эстетикой. «Джалло» значит почти то же, что pulp fiction: бульварное чтиво о перепуганных красотках и хладнокровных убийцах. Эти истории публиковали под желтыми обложками (giallo в переводе с итальянского и есть «желтый»); именно отсюда и пошло название жанра.

Этот гибрид мистического триллера и детектива был густо замешан на эротизме, и «Суспирия» не исключение. Героини фильма — ученицы и преподавательницы балетной школы в немецком Фрайбурге, куда приезжает учиться юная американка. И попадает в ночной кошмар: в школе происходят загадочные убийства, напоминающие жертвоприношения. Героиня начинает подозревать, что в них замешан местный персонал, выясняет, что имеет дело с культом ведьм — и должна единолично уничтожить древнее зло.

Сюжет «Суспирии» навеян сказками, и эстетика фильма — тоже. Перед началом съемок Ардженто обязал команду посмотреть классические диснеевские мультфильмы — «Белоснежку и семь гномов» и «Алису в Стране чудес». Художники по костюмам, декораторы и оператор Лучано Товоли (до этого снявший «Профессию: репортер» Антониони) должны были отталкиваться от их цветовой палитры и образов: Белоснежки в синем платье, ведьмы в черной накидке, красного ядовитого яблока.

Другим важным источником вдохновения был ранний голливудский цветной фильм «Волшебник страны Оз» с магическим сиянием Изумрудного города и немеркнущей дорогой из желтого кирпича. Эту экранизацию сказки Фрэнка Баума сняли в 1939 году с использованием трехпленочного «Техниколора», комбинировавшего пленки в основных цветах: зеленом, синем, красном. Такая картинка была яркой, не выцветающей, лишенной полутонов и даже похожей на мультфильм, что создавало именно сказочную, несколько сюрреалистичную атмосферу. «Суспирия» Ардженто стала последним фильмом, снятым по этой технологии, которая к 1970-м стала архаичной и неоправданно дорогой.

Кадр из фильма «Суспирия» (2018)

Пугающе-сказочное в мире «Суспирии» превратилось в жуткое: фасад школы, интерьеры и освещение выстроены так, чтобы создать ощущение абсолютно декоративного, ритуального пространства за гранью реальности. Почти все снимали в павильоне, а сцены «на натуре» сведены к минимуму. Алый фасад школы, синий бархат в прихожей, красный и желтый танцевальные залы задают интонацию в дневных сценах. В ночных же, когда разворачиваются все кровавые события, кадр поочередно окрашивается в красный, синий и зеленый, словно зрители наблюдают за происходящим сквозь разноцветный витраж. Смена красок здесь так же важна, как монтаж. Сочетание освещения, движения и музыки создают уникальную атмосферу фильма — как в современных балетных постановках или цветомузыкальных фантазиях Скрябина.

Основные цвета фильма заданы практически сразу — в сцене, где героиня выходит из здания аэропорта в грозу. В черной ночи горят неоновые огни: белый, синий, красный, зеленый, желтый. Тех же цветов и декоративные ирисы на стене в директорском кабинете — один из них открывает проход в тайную комнату.

Кадр из фильма «Суспирия» (2018)

Не самый очевидный пункт в палитре столь насыщенного красками фильма — но без базовых черного и белого не заработали бы остальные. Белый — и близкие к нему пастельные оттенки — выступают как «холст», основа, на которой расцветают другие краски. Белая стена внезапно становится темно-красной или голубой, а в черноте проступают яркие цвета или же загораются огни.

Белые ночнушки и рубашки героинь подчеркивают их невинность и жертвенность, черные костюмы начальниц школы — их темное ремесло и принадлежность к кощунственному ордену. Белый тоже бывает зловещим: чего стоят личинки насекомых, наводнившие дортуар танцовщиц. Впрочем, личинки — это лишь «заготовка»: что-то, из чего родится нечто прекрасное или ужасное.

Кадр из фильма «Суспирия» (2018)

Кадр из фильма «Суспирия» (2018)