Лимитерия

— Чем я заслужил такую милость?

— Вопрос ужасно глупый, но, прежде чем я на него отвечу, для начала уточню: ты правда хочешь послушать девчачьи сопли, повествующие о тебе, как о славном герое, отчаянно сражавшемся за мою… нашу команду, словно за свою собственную семью?

— Ну… н-нет.

Дочь Горына усмехнулась.

— Значит, послушаешь.

Элли повернулась к Хогу спиной и сделала несколько шагов вперёд, руки за спину уводя. В этот момент, словно сего сценарий требовал сердито, прекратился дождь, и налетевший ветерок, ничего общего с мятежностью не имея, колыхнул хвосты её прекрасных синих волос.

— Во время нашего собеседования я сказала: «Мне не важно, кем ты был в прошлом. Меня волнует другое — то, каким ты будешь в настоящем». Для меня команда — это семья. И я говорю о коллективизме не как потомок Эйрии, а как дитя дракона, путь холодного одиночества познавшее. Я… понимаю твою боль, Хог. Наверное, даже лучше, чем кто-либо другой, — на последних словах Элли заговорила очень грустно и проникновенно, отчего сердце Лимита тотчас застучало. Тон голоса, паузы в нём, невыносимая тоска — они не наиграны. И тяжёлый вздох не для пущего эффекта добавлен был, а только подчёркивал жирно то, с чем однажды столкнулся он… и она.

Элли продолжила:

— В моей семье нет места тем, кому плевать на судьбу своего товарища. Циники — мусор для меня. Никчёмные отбросы и отвратительные существа, которым я могу пожелать как можно быстрее поскользнуться на дерьме их собственной «важности» и виском на уголок острый приземлиться. Ты был неоднозначным, Хог Лимит. Против тебя бессильна драконья эмпатия: твои эмоции очень часто противоречат твоим действиям. Меня это злило и раздражало. Ты был каким-то неправильным, как мне поначалу показалось. А потом… потом мне всё стало ясно. Истовость оказалась невероятно простой и понятной.

Эрия повернула голову и краем глаза посмотрела на молчаливого Хога.

— Мне безумно приятно, что в итоге ты оказался тем, кого я с чистым сердцем могу назвать своим другом. Ради своего товарища ты пренебрёг здравомыслием, пошёл наперекор всему — мне, обстоятельствам, смерти. Как лидер, я осуждаю и буду осуждать твой поступок до скончания дней своих. Как товарищ — безмерно тобою восхищаться!

Лимит удивился, когда Элли полностью повернулась к нему, и причина его изумления заключалась в предмете, который держала девушка. Это был серебряного цвета меч с чёрным эфесом, без ножен. Парень приоткрыл губы, дабы поинтересоваться, откуда достала она его, но та мотанием головы попросила юношу её не перебивать.

— Уверена, ты слышал легенду об оружии, при виде которого содрогается любая нечисть, — Элли опустила взгляд на клинок. — Это меч-кладенец, наследие Святогора.

Хог тотчас округлил глаза. Взглядом неверующим приковался обратно он к волшебному предмету, неспособный в сей миг уверовать в его подлинность.

Легенда такова: «Бродил Святогор по миру в поисках равного себе соперника. Никто не мог его одолеть. Взмахами меча своего он рубил целые острова и сёк моря. Нечисть страшилась могучего великана, но ещё больше боялась она оружия, против которого бессилен был даже сам Кощей Бессмертный. Ибо меч-кладенец — клинок неземной. Он выкован был в недрах Нави и олицетворял собою разрушение. Не всяк мог в руки его взять, но тот, кому удавалось поладить со своенравным мечом, способен был творить невероятное».

Реальный меч-кладенец немногим от своего мифического собрата отличался. Он — реликвия, долгое время пролежавшая в сокровищнице Горына и впитавшая в себя драконью магию, ввиду чего представлялась поистине убойной штукой, сочетающей в себе ярость могучего великана и неистового сокрушителя богатырей. Это не божественное, но и не совершенное оружие. Это что-то среднее между ними, не требующее от своего владельца быть Избранным, но способное выдержать силу самого Перуна.

— Во имя спасения всей команды ты пожертвовал тем, что было тебе очень дорого. Поэтому, Хог, я хочу, чтобы ты принял мой подарок, — с этими словами Элли двинулась к ошеломлённому Лимиту, протягивая ему волшебное оружие. — Горын вручил его мне по окончанию моего обучения, но я им практически не пользовалась. Так, несколько раз применяла в боях, пока не решила окончательно перейти на открытую магию.

— Ты можешь пользоваться волшебным оружием?

Эрия хмыкнула.

Согласно мифам, Святогор своим мечом себя опоясывал. Иными словами, превращал его в верёвку и потому не носил с собою ножен. Подобная теория не могла не вызывать недоумения у Хога, но лишь до сего часа. В миг сей он стал свидетелем работоспособности Навьего меча, продемонстрированной Элли. Она сделала замах вокруг оси, и серебряный клинок обратился в тугую белоснежную нить, вытягиваясь в длину волос девушки. И это был не предел: меч-кладенец мог удлиниться ещё больше, стоило сего только пожелать владельцу. Подобная техника требовала немалых затрат карио, с чем у Элли, разумеется, проблем не было.

Эрийка произвела несколько замахов, после чего меч-кладенец превратился в кнут.

— Теперь он — твой, — сказала она.

«Меч Святогора, пропитанный драконьей магией», — Хог был вне себя от изумления. Смотрел в безмолвии на свою левую руку, на которую Элли надела чёрный кнут, визуально ничем практически не отличающийся от «Веретена». Лимит сможет использовать его как плеть. Сможет превратить в меч и, вполне вероятно, даже в щит. Это самое универсальное оружие для ближнего боя. Себя оно раскрыть во всей красе способно в руках как быстрого воина, так и медленного.

Это воистину великолепный подарок, о котором можно было только мечтать.

— Да, Хог: я могу пользоваться волшебным оружием.

Лимит перевёл взгляд на Эрию. Та с лёгкой улыбкой на устах отошла от него на два шага.

— Собственно, по этой причине я и привела тебя сюда, где нас никто не увидит и не услышит, — добавила девушка. — Чтобы взаимодействовать с артефактами, необходимо владеть закрытой магией. Ей нельзя обучиться: она врождённая и передаётся генетически. Говоря проще, подобная фигня доступна только лимитерам и потомкам лимитеров. У эрийцев и их отпрысков открытая магия.

— Тогда, в госпитале, я случайно подслушала твой секрет. Уверена, ты не хотел, чтобы кто-нибудь другой знал о том, какую боль в своей душе вынашиваешь.

— А-а, ты про моё беспамятство, хе-х, — Хог грустно усмехнулся, после чего замотал головой. — Да ладно, что уж там. Просто будешь больше положенного обо мне знать.

— Как и ты — обо мне.

Потомок Лимитеры насторожился.

Да, Элли дракон. Но не чистокровный, как Горын или другие ему подобные. Прежде чем обрести драконью сущность и стать подобной обладателям зелёного карио, какой-то отрезок своей жизни Эрия прожила непосредственно как человек. И как бы девушка не кичилась, не возмущалась, клановое родство в её крови никуда не делось даже после обращения в сущность, превосходящую демонов по всем аспектам.

Об этом Элли и собиралась поведать Хогу.

О том, кем действительно является она.

— Мне часто задают вопрос, каково это — быть потомком Эйрии, не имея алых волос? Ответ прост: моё прошлое. Никогда и никому я не раскрываю свой секрет, о котором знает только мой лучший друг. Но… тебе, Хог, я скажу. Вернее, покажу даже. Раз мне известна правда о тебе — значит, и ты будешь знать обо мне то, о чём не ведает весь «Луч».

Элли закрыла глаза. Из её тела стала выходить энергия зелёного цвета, формирующая вокруг девушки круг с многочисленными замысловатыми резами по краям. Хог ничего не говорил. Он не смел сводить взгляда с Эрии, ибо был донельзя заинтригован.

Шок. Удивление. Неверие. Непонимание. В тот миг, когда круг отлип от земли и, поднявшись до уровня талии Элли, разлетелся на десятки зелёных флюид, Хог оторопел окончательно. Юноша смотрел на хвосты волос, — которые под воздействием магии утрачивали синий цвет, обнажая каноничный, красный. Лимит не понимал, как такое возможно. Эрийский окрас явил себя в ипостаси этой девушки, но не полностью, власть свою беря только над хвостами.

И ещё больше диву Хог предался, когда Элли открыла глаза, радужная оболочка в которых перестала быть золотисто-янтарной. Раньше девушка уже демонстрировала истинный цвет своих очей, когда зазывала Лимита на последнее испытание, но тогда он сему значения не придал.

Зелёные глаза, как у лимитера…

Красные волосы, как у эрийца…

— Лимитерийка, — только и смог вымолвить Хог.