Где ты, Балто?

Не знаю, как прочие, а мне понравилось общаться со своим подопечным. К тому же это оказалось намного толковее, чем просто наблюдать и оберегать. Гарри же умный мальчик, ему было совсем несложно объяснить, что можно, а что нельзя. За каждую попытку устроить пожар, за каждый клочок огня, искорку, да даже намек, от меня следовал строгий втык, я устраивал Гарри часовые лекции на тему «почему нельзя играть с огнем», приводил примеры, как сгорает дом, а он, дядя, тётя и Дадли становятся Бездомными Бомжами и будут ночевать под Мостами! С потопами-наводнениями — то же самое. А вот за склеенную кружку я его похвалил. За уменьшенный свитер — тоже: мне, как и Гарри, не понравился его кошмарный цвет какашки с оранжевыми кругами. Удавил бы модельера…

В чуланчик Гарри всё же переселили. Но с кушеткой, столиком и полочками он никаких печалей не вызвал — нормальная малогабаритная комнатка. Ну кто же мог предположить, что у мальчика обнаружится агорафобия? Ну легкая такая форма: бодрствуя, он спокойно себя везде чувствует, а спать может только в чулане, поскольку открытое пространство его пугает и не дает уснуть. Это мы совершенно случайно открыли, когда Гарри перестал высыпаться и у него появилось весьма плохое настроение, начал плакать и ворочаться в кроватке, чем мешал Дадли спать. Попробовали переселить в отдельную комнату, но так стало ещё хуже — малыш жутко испугался огромного открытого пространства и со страху намагичил торнадо. Миниураган вынес окно, и спать в комнате стало невозможно.

Спокойно засыпал он только в постели дяди и тёти, надежно запрятавшись между ними и закопавшись в придачу под одеяло. Это навело Дурслей на кое-какие подозрения, и они записались на прием к психологу. Этот… вумный тип с залысинами вызвал у меня весьма неоднозначные реакции. Особливо, когда он принялся «просвещать» Дурслей.

— Агорафобия — боязнь открытого пространства, открытых дверей; расстройство психики, в его рамках появляется страх скопления людей, которые могут потребовать неожиданных действий; бессознательный страх, испытываемый при прохождении без провожатых по большой площади или безлюдной улице. Проявляется в бессознательном виде как защитный механизм. Эта фобия может быть получена в реальной жизни из-за страха чего-то, что связано с людьми и эмоциональными травмами от людей. Также может быть получена в результате каких-либо сильнейших эмоциональных потрясений.

Ну допустим…

— Сопровождает многие нервные расстройства и психические заболевания.

Ну с этим я бы поспорил, док, Гарри не больной, сам ты псих с дипломом!

— Люди с агорафобией могут переживать приступы страха в ситуации, когда они чувствуют себя в ловушке, в небезопасности, не контролируя окружающую среду (боязнь замёрзнуть, перегреться, подвергнуться нападению) или будучи очень далеко от персональной зоны комфорта. Другие люди с подобной фобией видят для себя нормальным прием гостей, но только в определенном пространстве, которое кажется им подконтрольным. Агорафобы могут жить, годами не покидая домов, в то же время работая и счастливо общаясь с другими людьми, ровно столько, сколько они находятся в безопасных для себя зонах. Безопасная зона — понятие широкое, и оно может касаться не только конкретного места, но и состояния: к примеру, человек не может встречаться глазами с другими людьми. Если он выходит из «бесконтактного» состояния, то у него начинается приступ паники.

Так, дядь, ты куда завернул? Это ж вроде из другой оперы? А слушая о том, что «симптомы тревоги при агорафобии аналогичны таковым при генерализованном тревожном расстройстве, которые могут сочетаться с симптомами депрессии. Как и при других фобических расстройствах, для агорафобии типична «тревога ожидания» и «избегание» ситуаций, провоцирующих тревогу и страх. В тяжёлых случаях тревога ожидания появляется за несколько часов до того, как пациент окажется в ситуации, вызывающей страх», тревога забилась во мне на полную мощь. Это он чего Дурслям вруливает, коновал вшивый???

Гляжу, как он начал глазками масляными поблескивать, когда Вернон полез во внутренний карман за кошельком, и взвился:

— Да не болен Гарри, блядь! Вернон, не вздумай ему платить!

А так как Вернон не слышал моих воплей, то меня озвучил Гарри, двухлетний карапуз:

— Я не болен, бля! Дядя Вевен, не плати!

Упс… Но крепкое словечко в устах младенца возымело должное действие — до Дурслей дошла абсурдность ситуации, и они, подхватив Гарри, ломанулись на выход. Оставив эскулапа с фигой, смазанной шишем.

Короче, у Гарри появилась легкая — ночная! — форма агорафобии: его стали пугать большие помещения, и в узеньком, очень ограниченном пространстве чуланчика он начал чувствовать себя вполне комфортно.

Как и почему оно случилось, я без понятия, но подозреваю, что без того типа в черном балахоне здесь не обошлось. Заявился, понимаешь, прибил отца, потом на глазах ребёнка убил мать, затем сам окочурился (с моей помощью), потом его бросает родной человек, тот, который собака… По-моему, этого достаточно, чтоб заработать душевную травму, и пусть катятся колбаской те, кто утверждают, что, мол, дитёнок слишком мал и недоразвит, чтобы запомнить мало-мальски важные события, случившиеся в раннем детстве. Неправда это… дети всё помнят, иначе не было бы той поговорки, что все страхи наши происходят из детства.

Зря, что ли, у взрослого человека такой жуткий и порой иррациональный страх перед решетками и веревками? Вроде ничего такого стремного в том, что арестованного пихают в клетку и надевают наручники, так нет же, страх нападает такой, что аж дыхание в зобу спирает. А пленники?! На них прямо какой-то ужас набрасывается, стоит их связать пеньковой веревкой — сразу слезы-сопли-истерика. Взрослые не помнят, помнит их подкорка, как они младенцами надрывались, орали и надсаживались до покраснения, туго спеленутые пеленками ушлыми нянечками-мамочками, дабы уберечь личинку человека от ударов и царапушек. А память с клеткой ассоциируется с решеткой на детской кроватке, когда детка тоже ощущает себя в какой-то мере пленником. Хотя, это всего лишь мои догадки, не принимайте мои умозаключения всерьез, просто я помню, в каких условиях познакомились мы с Гарри.

Так или иначе, а в чулане под лестницей Гарри стал спать спокойно, чувствуя себя защищенным со всех сторон и в безопасности. Днем его агорафобия никак не давала о себе знать, что ещё больше утверждало меня в догадке — Гарри помнит ту ночь. И, наверное, никогда не забудет.

А Дамблдора я всё-таки хочу придушить его же бородой: он не имел права совать сказочного волшебника в семью простых и честных людей, потому что в результате я сбился с толку — а кого я на самом деле берегу, своего подопечного или многострадальных Дурслей?