Где ты, Балто?

Часть 4. Мальчик-катастрофа

Я ненавижу колокольчики!!! И это не бзик, не блажь и не каприз. Это данность, густо замешанная на фактах. Оставляя Гарри в семье дяди и тёти, я настроился на долгую и спокойную жизнь, без каких-либо потрясений и нервотрепок, будучи твердо уверенным в том, что ребёнок находится в хороших и надежных руках. Ещё бы, я же видел Вернона — очень основательный и уверенный в себе мужчина, непоколебимый и несокрушимый, как скала! Так нет же…

— Трень-брень-бень, дринь-динь-динь!

Ладно, в этот раз рванул туда без промедления, помнил, что пацана каждый второй стремился прибить, и на почве этого испугался за Дурслей — а ну как убийцы на них вышли?! Пересек Грань, вошел на знакомую кухню и был оглушен женским визгом. Ну, собственно, я сам чуть не заверещал при виде ревущего столба огня, рвущегося со стола к потолку. Чудом вспомнил о своей магической природе и выцарапал из памяти способы усмирения пожаров. Поспешно повел рукой к себе и в сторону, гася пламя, потом другой рукой вызвал ветерок и развеял дым и гарь и уже после этого принялся разбираться в происшествии. Очагом (и причиной) возгорания, как выяснилось, была овсяная каша, которую Гарри отказался есть, а когда тётя его конкретно достала требованием скушать хотя бы ложечку, мелкий неслух воспламенил её.

Я офигел — эк он эгоист, паразит несчастный… Из-за каши готов дом спалить! И нянька тоже хороша, нашла на чем настаивать, упрямая дура! На всякий случай остался у них до вечера, до возвращения Вернона с работы. И из разговора супругов узнал много новых подробностей. Оказывается, Гарри не первый раз пироманией развлекается — он и прежде поджигал занавески. Просто раньше он далеко бывал, и его успевали оттащить, а занавески потушить. С кашей сегодня не повезло — огонь вспыхнул сразу и сильно, да так близко…

Ну, занавески, каша — события несерьезные, тотального внимания и вмешательств не требуют. Посмотрел строго, погрозил пальцем и ушел. Два дня спокойно жил, наслаждаясь ничегонеделаньем: грел пузо на солнышке, нюхал цветочки, встречал новых феечек, рожденных от первых младенческих улыбок, и в ус не дул.

— Трень-брень-бень!

Ну что там ещё?.. Прошел Грань, шагнул и окунулся с головой в теплую водичку. В первый миг не понял — я куда угодил? Откуда в этой географической локации взялось болото??? Мимо моего носа проплыла веселенькая желтенькая уточка. Резиновая. Потом мочалка и пластиковый тазик. Вынырнул и осмотрелся — Гарри затопил ванную комнату примерно до половины. И теперь радостно плескался, в то время как Дадли тихо утоп. Пришлось его ловить и откачивать. Попутно открыл дверь, выпуская воду в коридор и залив Петунью, которая снаружи испуганно кричала и колотилась в намертво замурованную дверь ванной. А Гарри ещё и надулся на меня за то, что я «сломал» ему бассейн. Появилось странное желание придушить подопечного. Но руку так и не решился поднять, только поругал паршивца. Показал на зареванного Дадли, на лужи в коридоре и на перепуганную Петунью и попросил больше так не делать. Вроде проняло — слезки на глазках точно проявились. Ушел к себе с большими такими сомнениями.

День-два ждал звона колокольчиков каждую секунду, неделя-вторая — всё спокойно. Я расслабился, вздохнул было с облегчением, но тут грянул тако-о-ой набат!

— Динь-дон-дон! Дин-дон-дон-н-нн!

Вот клянусь — зазвенело почище, чем вожжами по яйцам!!! Взлетел по вертикали аж на весь свой рост и тут же без раздумий рванул в параллельную реальность. Блядь! Бляа-а-адь!!! Едва увернулся от стеклянного «ножа», рухнувшего на меня с верхотуры и разлетевшегося в хрустальную пыль у моих ног. По полу змеились трещины, звонко лопались и брызгали осколками гранитные плитки напольного покрытия, качались и падали стеклянные стены-перегородки, превращаясь в острейшие ножи… Вдали с грохотом обрушился эскалатор и странно раскрошились-распались звенья тяговой цепи… Повсюду катились консервные банки из рассыпавшихся пирамид… Вокруг с криками метались перепуганные люди, застигнутые врасплох землетрясением в супермаркете.

Источником землетрясения, разумеется, был Гарри. Его я нашел с трудом посреди этого хаоса, бедная Петунья съежилась у бетонной стены, закрыв своим худеньким телом обоих мальчиков, Гарри и Дадли… Сотворив над ними щит, я постарался успокоить взбесившуюся почву под ногами, попутно пытаясь понять — а как Гарри вообще исхитрился поколебать литосферу Оловянных островов??? И с чего он так? Что на этот раз пришло ему в гениальную головку?

Думая об этом, нащупал нити возмущенного пространства и легонечко потянул за них, перехватывая их у Гарри. Отобрал и тут же выровнял, уменьшая трение геоплит… Гул и качание под ногами стихли, а потом и совсем прекратились. Перестали падать стены и люди. Петунья приподняла голову и посмотрела по сторонам, тихо простонала:

— Боже, я не выдержу… Это прекратилось?

Истина выяснилась дома, на кухне. Петунья привела мальчишек, расставила по углам и рявкнула:

— Ну не могу я вам купить то, что вы просите, мальчики, не могу!..

Я с недоумением оглядел проблемного детку. Ты чего это вытворяешь, Гарри, жить не хочешь, что ли? Мальчишка упрямо уставился на меня, сурово сдвинув реденькие бровки. А у меня вдруг появилось сильное желание побиться обо что-нибудь лбом — ну конечно! Во имя Глена, о чем ты думал, профессор Дамблдор, когда спихивал волшебного ребёнка в семью обычных людей?! Ведь Гарри не просто какой-то медиум или экстрасенс, он магическое, насквозь волшебное создание, то самое сказочное существо, которое во взрослом виде вовсю колдунствует во всех сказках, начиная с Оза и Гэндальфа и заканчивая Псаммиадом и Мерлином… И вот этого-то будущего повелителя стихий и прочих абракадабр засунули в простой дом к самым обыкновенным людям без должной магической поддержки, ведь настоящему, стопроцентному магу нужна соответствующая подпитка от волшебного источника и особый резервуар, куда он может сливать излишки магии. В домах волшебников таким источником выступают родители и сам дом, находящийся в волшебном мире или в месте силы, а излишки магии поглощают либо те же родители, либо симбионт-паразит.

Думая обо всем этом, я нарезал круги по кухне, как давеча Вернон, и пытался найти выход из положения. Самым лучшим, наверное, было бы передать Гарри в семью волшебников, в волшебный дом в волшебном мире. Интересно, а почему сам Дамблдор об этом не позаботился? Не знал? Или… — тут я аж остановился от внезапной догадки: или он хотел погубить ребёнка, иссушить его магический дар, погасить магию? И попутно убить семью магглов? Подумал и тут же отбросил эту мысль — да нет, маловероятно, скорей всего, старик решил, что они справятся…

Насколько я знал, в последнее время у многих простых людей стали рождаться волшебники. И наоборот, у магов стали появляться дети без магии, так называемые сквибы. Интересно, с чем это связано? Так, не о том думаю… Где достать источник магии и резервуар для излишков той же магии? Поймал на себе внимательный взгляд ребёнка и сам же переключился на свою грудь. Оглядел себя и вздохнул — вот он я, тройной одеколон в одном флаконе: и магический источник для подпитки сырого мажонка, и бак для отходов, и телохранитель для несчастных и ни в чем не виноватых Дурслей… Придется остаться, а то этот недоросль как шандарахнет магией — последних родственников лишится.

Гарри, кстати, чуточку подрос, порез на лбу зажил, став едва заметным восковым следом. Хм, о каком шраме, интересно, Дамблдор толковал? Где он, шрам, который «у него останется на всю жизнь»? Грешно, конечно, но я порадовался, что старик ошибся — никаких шрамов у Гарри нет, и хорошо, ведь он такой красивый ребёнок! Глаза зеленые-зеленые, волосы чернющие, как деготь. Совершенно жгучий брюнет с бесовскими глазами! И никаких шрамов, да!

Следующие несколько дней я честно бдил, следил за подопечным в три глаза, перехватывал и ликвидировал излишки его детских стихийных выплесков и подпитывал по мере необходимости, тем самым снижая риски возникновения пожаров и наводнений, землетрясений и прочих миникатаклизмов.

Вернон и Петунья, видя, что племянник прекратил свои непонятные штучки, успокоились и перестали вздрагивать от малейшего шороха со стороны ребёнка. Вовремя я, однако, пришел: оказывается, они уже подумывали о том, чтоб посадить кошмарного колдунёнка в чулан под лестницей. Туда я, кстати, заглянул интересу ради — ну ниче так комнатка, кушеточка точно поместится, туда вот можно столик навесной повесить, там полочки… Вполне можно жить.

Прошло ещё немного времени, и мальчикам исполнилось два года. У Петуньи прекратилась лактация, и она отлучила их от груди. Не вижу в этом чего-то постыдного, но Петунья отчего-то жутко стеснялась, когда кормила грудью племянника. Своему сыну Дадли она давала грудь спокойно и без задней мысли, а вот когда наступало время кормить Гарри, то с ним она запиралась в комнате. Так или иначе, а мне очень импонировало то, что мальчики являются молочными, а не просто двоюродными братьями. Вернона эти чудачества откровенно забавляли, и он порой подкалывал женушку, мол, чем детишки отличаются-то? И как в таком случае чувствуют себя профессиональные кормилицы, выкармливающие младенцев знатных господ? Петунья смущенно краснела и виновато отругивалась.

Лично я её немножко понимаю, Гарри хоть и ребёнок, да племянник, а не собственнорожденный сын… К соскам малыши привыкать не хотели, ныли и просили титьку. Петунья злилась, не зная, как объяснить спиногрызам, что у неё просто-напросто молоко закончилось. Вернон пожалел её и выкинул все пустышки, пояснив свои действия тем, что пусть пацаны совсем отвыкают сосать. Не получив желаемое, Гарри и Дадли быстро нашли альтернативу соскам — начали сосать свои пальцы. Зрелище крайне неприятное: вечно обмусоленная ладошка и постоянное «чмок-чмок-чмок» реально выводили из себя.

Меня слышал и видел только Гарри. До поры до времени. Однажды произошел случай, которого никто из нас не ждал. Крутили как-то по телевизору передачу об аномальных явлениях, помимо прочих тем, затронули и тему бигфутов… Увидев на экране коричневого волосатика, Гарри вдруг посмотрел на меня и удивленно ткнул пальцем в мою сторону.

— Ети?!

— Что ты там лопочешь, Гарри? — спросила Петунья, подозрительно оглядывая пустой угол гостиной, в котором на полу сидел я. Гарри повторил более уверенно:

— Ети! Там!

Петунья вмиг оказалась за широкой спиной Вернона.

— Боже! Он говорит, что в углу находится йети!

— И вовсе я не йети, — обиженно возразил я.

— Не ети? А кто? — требовательно вопросил малёк.

— Ну, лагун я, Хранитель твой, — ответил я, изумляясь с каждым словом — что я делаю?! Нам же нельзя со своими подопечными контактировать!

— Лягун, хьянитель! — звонко сообщил Гарри своим родственникам.

Хоть разговор и был односторонним, Дурсли по ответам ребёнка всё же поняли, что он действительно с кем-то разговаривает. Ой как им стало страшно!.. Круглыми глазами они смотрели то на Гарри, то на пустой угол сквозь меня, отчего я чувствовал себя привидением. Ощущение было настолько явственным, что я несколько раз ощупал себя, чтоб убедиться в своем существовании.