Хомякус советикус-1.1

Катерина Степановна вошла в мою комнату возмущенной, что её обошли при распродаже, поэтому пришлось достать сумку с вещами для семьи и разрешить ей выбирать.

Семья у неё была немаленькая и забирала она всё вместе с сумкой, а когда услышала о скидке, то вообще потеряла дар речи. Её интересовали также кроссовки, я записывала количество и размеры, цена её очень устраивала, потому что на толчке в Одессе дешевле трехсот кроссовки не найти. Я решилась часть своих пустить в продажу.

Моего размера ей требовалось шесть пар. Когда она вышла, я, закрыв дверь, резво доставала из рюкзачка короба и выбирала подходящие, то есть те модели, расстаться с которыми было не жаль. Еще и для Лены отложила.

Всё уложив в опустевшую от барахла сумку пошла вниз к комендату. Она вызванивала своего мужа, он обещался за ней заехать. Прикрыла дверь на защелку и достала из сумки коробки для показа моделей.

– Брала для себя, поэтому один размер. Берёте?

Сцена получилась немая. Убирая коробки, она пообещала завтра деньги вернуть, но я отговорилась отсутствием меня завтра и передачу денег перенесли на понедельник.

Лена уже была в своей комнате и предложенным кроссовкам была рада. Я пояснила, что брала для себя и ей переуступаю. Галка тоже разглядывала обувку, но ножка у неё была миниатюрной, так что в другой раз.

Завтра поутру надо успеть на восьмичасовую комету и к девяти уже будем в Одессе. У себя я подсчитала вырученные деньги, опять у меня тысяча. Крупные купюры отложила отдельно, а червонцы и помельче, около двухсот, в кошелек, рублей двадцать рублями вообще в карман. К завтрашней поездке я готова.

Чахоточный автобус доставил нас к морской пристане комет и через час мы уже были у подножия Потемкинской лестницы. Добрались до жд вокзала и на спецавтобусе попали к месту толчка. Базар был необхватным.

Тут мы с Леной расстались, нас интересовали совсем разные товары. Меня интересовали бабульки со своей мелочевкой, надеялась найти тару для своей продукции. Прямо на земле на покрывалах раскладывали старушки всякие безделушки, вазочки, блюдечки, я старалась присматриваться, но в глазах уже скоро зарябило. Ничего подходящего я не видела.

Перешла на развалы с железяками и вскоре среди ржавых болтов и гаек нашла глазами яркий маленький пакетик с набором для ванных комнат из отеля. Я подняла его с земли и очень внимательно разглядывала. Внутри крошечный брусочек мыла, две маленькие бутылочки по десять миллилитров и крошечная баночка, как у бальзама звездочки. Для пробников мне нужна именно такая тара.

Мужик расхваливал свой товар, заливал уши всякой чушью, приплел Мертвое море, короче, в этих бутылочках находилась панацея от всех болезней, но от сердца готов оторвать это бесценное средство всего за жалкие пять рублей. Я подняла очки и предложила за упаковку рубль без мыла и дряни внутри тары, возьму сто упаковок.

Также меня интересуют все виды вашей продукции, что можете предложить. Теперь меня разглядывал волчара и мысленно оценивал.

Отвел меня в сторону и сунул в руки маленький фотоальбом. На каждом фото баночка располагалась на фоне линейки, что сразу давало представление о действительных размерах. Я уселась на его складной стульчик и стала неторопливо листать альбомчик. Все баночки были очень интересными, а в конце альбома вообще помещались просто фантастические формы для моего мыла. Мне понравились многие модели.

– Заказ я подтверждаю, но для дальнейшей работы с вами хочу пощупать продукцию и получить такой же альбомчик.

– Ну почему я тебе верю, сам не знаю?

– А это я вся такая необыкновенная, вот мне и верят все.

– Мне ещё постоять тут надо, будут ещё заказчики, через пару часов подходи, я освобожусь и вместе поедем.

– Я на этом толчке впервые, могу заблудиться, так что давай – ка номер для связи, потеряюсь, так от жд вокзала позвоню, встретишь.

Пошла опять бродить по бабушкиным рядам, теперь я нашла искомое, и глаза стали замечать красивую посуду и другие вещички для быта. Приобрела на развале б/у портьеры, ткань плотная с хорошим рисунком, кто-то из – за границы тащил в дом. Также встретила кусок сетчатой тюли и клеевую.

Закончила покупки рухляди кусками паролона, толи подушки на стулья сделаю, толи обивку стульев сменю. Все покупки запускала в рюкзачок и шла дальше.

Одна бабулька выставила остатки былого фарфорового сервиза, очень красивые крупные высокие чашки с блюдцами и тарелками, я не удержалась. Всё упаковали в коробку, у неё еще взяла видовые тарелки на стенку и красивейшее фарфоровое блюдо к моей скатерти.

Пора возвращаться. Спрятавшись за ларьком, отправила коробку в рюкзак и стала искать глазами знакомые товары соседей.

Вернулась к поставщику я вовремя, он уже собрался, и гуськом мы стали выбираться из толпы. Пройти пришлось не мало, загрузились в старенький москвичок и покатили.

Приехали в промзону, пустынный двор упирался в ветхий сарай, в который мы и вошли. Мужик шмыгнул в незаметную дверь, а навстречу выкатилась инвалидная коляска, ну вот опять колясочник, что ж мне так везет. Я усмехнулась своим мыслям, а инвалид с изуродованным лицом зарычал:

– Что, не нравлюсь?

– Ну ты не доллар, что б всем нравиться. Где ж ты успел навоеваться, гусек что ли?

– Нет, ты смотри, что за молодежь пошла, совсем страх потеряли. К заслуженному инвалиду никакого уважения, я родину защищал.

– Ну да, ну да, ловко тебя эта родина бортонула, даже лицо не выправили, а ведь не сложно это. Лицевая хирургия чудеса творит. И как вояка, много заслужил наград, что на свой транспорт повесить можешь?

И чего я завелась, мужика пытаюсь разозлить.

– Мне наркоз давать нельзя, вот и живу в конуре, что б люди не видели, да не пугались.

– Ладно, прости меня, сорвалась, сама не знаю что нашло.

– Так ты девка, а я штаны разглядел, а лицо уже не различаю. Доживаю я, недолго осталось.

– Ты вроде бы не старый, ещё поживешь, может.

– Хватит об этом, а лет мне немало, тридцатник скоро, зря Витек тебя притащил, не хочу я уже ничего, пошла прочь, шалава.

– Ошибся ты, воин, нет у меня достаточной квалификации для такой деятельности, заказчик я. Попроси у меня помощи, я уберу твои боли.

– Ангел ко мне и близко не подойдет, значит, ты – чертовка, дуришь меня, кроме этих колес да медалей ничего уж нет.

– Это твой выбор и решение.

Упертость мужиков – это нечто. На нет и суда нет. Интерес к мужику пропал и теперь надо дождаться продавца.

Из глубины сарая меня позвали, и я двинулась на голос и свет. На свету я оказалась в каком то закутке бывшего цеха, где стоял неплохой старой модели пресс.

– Пошли в офис.

В углу цеха стоял новенький жилой блок, передняя комната служила офисом. На стене висел узкий застекленный шкаф, на полках стояли модели из фотоальбома. Я ощупала каждую модель баночки, качество не идеальное, но сойдет. Глянцевость поверхностей приятно удивила. На нижних полках стояли формы для мыла.

– Давай определимся по ценам и здесь нет заказанных мною наборов. Это – не ваши изделия.

– К нам случайно попал мешок с этими бутылками, сколько их осталось даже считать не хочу, а таблетка наша.

– Мешок заберу весь, ещё таблеток этих, хорошо бы разного цвета, не такого розового.

– У нас два цвета: розовый и темный разводами.

– Потом немного вот этих нижних форм, цвет любой.

– Мы прекратили их работать, сезонный, маленький спрос.

– Тогда пойдем глянем остатки и я определюсь.

Мы вошли в темную полосу и вынырнули в следующее помещение со стеллажами, объемные прозрачные мешки показывали разноцветные половинки нужной мне коробочки- таблетки, в пустой мешок стали собирать разбросанные формы для моего мыла, вообще – то это были формы для свечей. Со склада вышли с тремя объемными мешками.

– Мне сейчас ещё нужны маленькие пакетики разного размера, хорошо бы с замком.

– Это к Виктору заедем, возьмешь у него.

– За эти мешки сколько хочешь?

– Да забирай всё за сотню.

– Принято, теперь давай свой альбом и откорректируем его: каждой модели формы придадим свой номер. Например: 1/1 – вот эта модель розового цвета, 1/2 – эта же модель темного цвета. Заказывать возможно придется по телефону, я надиктую, а ты будешь точно знать, что мне требуется.

Быстро пронумеровали соответствующие фото.

– Увеличивай ассортимент, мне скоро будут нужны небольшие, на сто и двести милилитров пластиковые бутылочки. Мне пора уже возвращаться, закругляемся.

Я расплатилась и мы подхватили мешки. На выходе из сарая коляска преграждала мой путь. Глухой голос воина просил:

– Умоляю, помоги.

– Витек, для меня кружка кофе с сахаром и сам исчезни.

Я сидела напротив воина и тихо говорила:

– У тебя три осколка в голове, от них боль, глухота и слепота. Я могу помочь им покинуть твою голову, но будет очень больно.

– Да, я готов терпеть, помоги.

В руки мне всунули кружку с горячим кофе. Сладкий и горячий напиток проваливался в пустой желудок, я забыла позавтракать и теперь только кофе мог взбодрить меня.

– Витек, ты не должен здесь находиться, уйди.

Мы остались одни и вновь зеленый туман с моих ладоней теперь обнимал бывшего воина, притупляя его чувства, отделяя от боли. Мелкие осколки внутри гематом начали медленно перемещаться, отыскивая наикратчайший путь наружу.

Я держала их под контролем, сначала самый крохотный выскочил, за ним протянулся кровавый след, уменьшающейся гематомы. Спустя несколько секунд вырвался следующий, самый крупный и неповоротливый слишком медленно проделал свой путь. Когда цвет истекающей крови посветлел, я заживила все раны. Инвалид не шевелился, но дыхание было глубоким и пульс ровно бился.

– Витек, быстро воды и вату.

Я смыла кровь с головы, рукой своим туманом очистила лицо от растительности, да, такое лицо иначе не побрить. Подобрала с пола осколки и вручила Витьку.

– Как очнется, отдай, это его. А сейчас уложить спать и усиленно кормить, можно дать бокал красного вина. Спать будет часов шесть. В понедельник приду, проверю его.

Пока он укладывал брата, я запоминала окрестности, навестить их придется, а искать в этом шанхае их двор вряд ли мне по силам. Витёк подогнал свой лимузин уже с моими мешками. Ехали какими то тропами, молчал до трассы, а на пустынной дороге его прорвало, поток вопросов я прервала просто.

– Заткнись!

Приехали к близнецу их двора, я даже стала опасаться за свою память, как бы не спутать при переходе. Внутри помещения вместо пресса было подобие конвейерной линии, подростки с одной ленты хватали половинки заготовок, собирали и другая лента уносила уже готовое изделие.

В офисе стало понятным, что эти два двора составляли единое предприятие, разнесенное по территориям. Меня опять знакомили, потом склад, всё было по единому образцу, отличие было в заполненности полок и расширении ассортмента. Я набирала упаковки пакетов всех типоразмеров, от самых крошечных, до уже вмещающих пару килограммов, например, сахара.

Все пакеты были с замками и с рисунками, хорошо, что не с цветами, а так, что-то абстрактное. На полках следующего помещения были паки с разнообразными бутылочками, подходящего для меня объёма, но без крышек.