Пардес

Дэвид Хоупен

(1 голос)

0 0

Аннотация: Жизнь Ари Идена всегда подчинялась строгим правилам. В ультраортодоксальной общине Бруклина его дни посвящены лишь учебе и религиозным ритуалам. Ари очень одинок и только рад, когда его семья перебирается в солнечную Флориду. В новой школе все иначе, иудаистику и ритуалы там тоже изучают, но в целом это обычная и очень хорошая школа. Ари быстро вливается в компанию друзей, погружается в удивительную и прежде неведомую ему атмосферу свободы. Его новые друзья харизматичны, умны, дерзки, для них жизнь не ограничивается какими-то рамками. И постепенно Ари из закомплексованного ученика еврейской школы превращается в человека, который пытается отыскать свой особенный путь в мире чувств, желаний и соблазнов. Всех героев романа Дэвида Хоупена ма́с, нит Парде мистический сад, где человек обретает истинное знание, приближается к Богу и к собственной сокрытой под внешними покровами сути. “Пардес” – глубокий, наполненный смыслами роман о постижении себя, о поисках истины, о любви, как всеобъемлющей, так и романтической, о том, какие силы определяют нас: пьянящие отношения юности, очарование унаследованных традиций или же наши скрытые желания. Дебютный роман Дэвида Хоупена сравнивают с книгой Сэлинджера “Над пропастью во ржи”, но его можно поставить в один ряд и с другими, очень разными книгами – “Волхвом” Джона Фаулза и “Тайной историей” Донны Тартт, книгами, в которых поиски себя уводят в лабиринт, психологический или философский.

436

164

Читать книгу "Пардес"

1 ... 151 152 153 154 155 156 157 158 159 ... 164

* * *

Лео Штраус[306] учил, что стремление от неправды к правде приносит не радость, но “беспросветный мрак”. Таким было время после гибели Ноаха. Выпускной отменили. Поездку выпускников в Вашингтон тоже. Мы отказались от участия в окружном плей-офф, место в котором заработали с таким трудом, – Рокки не был готов смириться с тем, что без Ноаха нас разделают под орех. Я целыми днями не выходил из комнаты, меня мучило неослабное духовное отвращение к самому себе. Я пропустил обязательные практические занятия перед выпуском. Амир оставлял мне отчаянные сообщения, но чаще всего я игнорировал его. София звонила, я не перезванивал ей, мы не разговаривали. Больше мне никто не звонил и не писал. Я почти не ел, меня то и дело прошибал холодный пот, подскакивала температура, мне мерещилось разное: фортепианные ноты, неразличимые перешептывания, амфитеатры. Окружающий мир стал черно-белым. Я сидел на полу в комнате, прислонясь спиною к стене, лицом к двери, и в глубине души понимал: больше нечего и надеяться изведать то, что может оказаться прекрасным или долговечным.

Целые ночи проходили без изменений, сознание мое деформировалось, затерялось где-то на темном потолке. “Я видел божество лицом к лицу, – размышлял Яаков, боровшийся с ангелом, – однако мне сохранили жизнь”.

Удалось ли ему, Аврааму, Исааку и прочим жить как жили после общения с Богом или же их жизнь тоже пошла под откос? Когда я все-таки отключался, мне снились сады, вихри, и я не вытаскивал Эвана из воды. Сны эти кончались всегда одинаково: мы с Оливером и Амиром окружали тело. После слишком многих таких ночей я больше не мог выносить эту пытку. Амбиен, соната, ресторил – все, что мне удавалось достать. С водкой они действовали неплохо, ввергали меня в лишенное грез забытье. А я этого и хотел: блаженного беспамятства.