Песочные часы

Что его суточная температура резко колеблется от минус пятидесяти шести по Цельсию до плюс тысяча сто градусов (sic!), что причиняет его молодому телу страшную боль, и поэтому он просит Э. С. заступиться за него и ему подобных страдальцев, и обнародовать страшную правду о международной организации костокрадов.

Что еще тем временем произошло?

Агентам в штатском и врачам-костокрадам (в белых халатах и с большими шприцами) удалось совладать с двумя новыми ранеными, приподнявшимися с носилок, и теперь их, привязанных к носилкам веревками, грузили в поезд.

Какое драгоценное свидетельство предоставил первый воскресший?

Что костокрадам удалось совладать с теми двумя только потому, что в тот момент температура их тел опустилась до минус 56 °C, а будь у них температура, как у него сейчас (плюс тысяча сто градусов по Цельсию), агенты и врачи были бы бессильны, как они по-прежнему бессильны против него, что, к сожалению, не продлится долго, потому что его температура сейчас (ранним вечером) быстро снижается и через несколько минут опустится до нижней точки — минус пятьдесят шесть, и ему придется вернуться на носилки.

Что, в конце концов (прежде, чем у него упала температура), сделал молодой человек?

Поцеловал Э. С. в щеку, и он услышал, как в толпе кто-то сказал, что это Поцелуй Смерти.

Кто спас Э. С. от унизительной дрожи?

Какая-то дама, одетая в черное, оттолкнувшая молодого умирающего, и без всякого объяснения нежно и страстно обвила Э. С. руками, прижав свои губы к его губам, а затем протянула руку к его гульфику, и, умело скользнув по пуговицам рукой, нащупала его горячий возбужденный член.

Кто сразу же взял на себя роль спасительницы и утешительницы?

Это была уже не Черная Мадонна, а юница в черном школьном фартуке, которая нашептывала ему непристойности, по-прежнему держа своими дрожащими пальцами его горячий член.

Почему не было поллюции, несмотря на сильное возбуждение?

Потому что толпа наблюдала за ними не только с негодованием, но и с угрожающим порицанием, поэтому ему пришлось убрать руку юницы и вернуться в свое купе.

Что он делал в купе?

Усевшись на мягкий бархат, он начал старательно читать какую-то брошюру, в которой говорилось о китах.

Помнил ли он, проснувшись, что-нибудь из прочитанной во сне брошюры?

Почти дословно он мог повторить последнюю главу: в ней утверждалось, что киты, вопреки тому факту, что живут в воде, часто гибнут от жажды; в поисках прохладных речных устьев или источников пресной воды они выбрасываются на берег, где погибают в страшных мучениях, медленно сдуваясь, как продырявленный воздушный шар.

Как Э. С. мысленно истолковал кошмарную часть своего сна?

Известные излишества он приписывал действию алкоголя (физиология), утомлению и волнующим впечатлениям того дня (психология), смене кровати (привычка).

Какой сон рассказал ему хозяин, в ответ на доверие, оказанное гостем, рассказавшим ту часть своего сна, ко-торая касалась китов?

Хозяин доверительно рассказал гостю, что всю ночь он брел по колено в дерьме, а гость истолковал это как хороший знак: повышение пенсии, выигрыш в государственную лотерею, неожиданный денежный перевод, наследство, обнаружение за комодом кошелька с деньгами или небольшой денежной суммы в кармане старых брюк.

Какими доказательствами он это подкрепил?

Своим собственным опытом: в 1911 году перед станционным зданием в Камераль-Моравицах он нашел бумажник без документов, но с суммой в 25 крон; в 1925 году выиграл в государственную лотерею сумму, в десять раз превышающую стоимость одного билета; в 1928 году на балу железнодорожников в Суботице выиграл в лотерею чек на 25 динаров; в том же 1928 году получил от своего брата Дольфи из Триеста почтовый перевод на сто лир, и каждый раз накануне получения дохода ему снилось именно это: как он бредет по дерьму или утопает в экскрементах по шею.

За что Э. С. ценил сон?

За его схожесть с жизнью и за его отличие от жизни; за его способность к профилактике; за его укрепляющее воздействие в равной степени на душу и тело; за его безграничность в выборе и распределении тем и элементов содержания; за глубину его бездн и высоту его взлетов; за его эротичность; за его свободу; за возможность посредством сна управлять силой воли и внушения (надушенный платочек под подушкой, тихая музыка с граммофонной пластинки или по радио и т. д.); за его подобие смерти и за его способность представить нам вечность; за его схожесть с сумасшествием, но, вообще-то, без настоящих его последствий; за его жестокость и за его доброту; за его дар выведывать у людей самые сокровенные тайны; за его благословенную тишину, которой ведом и крик; за его телепатический и спиритический дар общаться с далекими или мертвыми существами; за его зашифрованный язык, который иногда можно понять и перевести, за его дар воплощать мифические образы Икара, Агасфера, Ионы, Ноя и т. д.; за его монохромность и полихромность; за его подобие матке и челюстям акулы; за его способность превращать незнакомые места, людей и пейзажи в знакомые, и наоборот; за его способность своевременной диагностики различных болезней и травм; за его способность смешиваться с явью; за его дар сохранять нетронутыми картины давних воспоминаний; за его пренебрежение хронологией и классическим единством действия, места и времени.

35

Почему автор письма свел свою поездку в Нови-Сад, продолжавшуюся три дня, примерно к двум-трем фразам?

Кое-какие дела, как, например, визит к господину Гаванскому, ну, и к госпоже Фишер, он считал несущественными для дальнейшего хода событий, а некоторые, как посещение филиала управления железных дорог и приходского священника, слишком деликатными и даже опасными для упоминания в письме: первое — коммерческая тайна, а второе — нечто сакральное, и, как таковые, эти тайные дела требовали полной конфиденциальности.

Чего Э. С. потребовал от приходского священника (u vice versa)?[17]

Сохранить тайну.

Где и когда Э. С. ранее беседовал с духовными лицами?

В 1903 году, когда ему было четырнадцать лет, он минут двадцать беседовал с раввином Стайновичем, после урока, в школьном коридоре, на тему библейских чудес; в 1905 году, с тем же Стайновичем коротко поговорил (на том же месте) о происхождении ханукальных обычаев и о субботних запретах, а также задавал вопросы о некоторых тайнах тела, на которые раввин не сумел или не захотел ему ответить; в 1912 году в поезде на Домбовар он затеял разговор с каким-то молодым францисканцем о догматах (не раскрывая своей идентичности), твердя ему, что неверие в догму, особенно в догмат о непогрешимости Папы, не исключает веры в Бога; в 1929 году он доказывал некоему иезуиту, что Протоколы сионских мудрецов — фальсификация, злонамеренный пастиш какой-то утопической книги, которая появилась в Брюсселе в 1864 году под названием Диалог в аду между Макиавелли и Монтескье, написанная неким Морисом Жоли, социалистом-утопистом; в 1939 году, в Цетинье, он беседовал с православным священником Лукой о происхождении картофеля крахмалистых сортов, про который он, Э.С., точно знает, что Петар I Негош привез его из России, а также об исключительном мастерстве бальзамирования рук и останков святых, чьи мощи хранятся по монастырям, мастерстве, которое, похоже, стало отмирать, как в случае с трупом Владимира Ильича: его мумификация, как пишет венская пресса, дело мясников, портных и гримеров; в 1940 году, на углу Народно-Школьной улицы он беседовал с раввином Бламом из H.-С., который ему советовал бросить пить, потому что наступает время, когда придется смотреть смерти в лицо трезвым взглядом, и который ему посоветовал как можно скорее перевести деньги в швейцарский банк, а шифр счета сообщить доверенному лицу.

Какой стилистический прием он использовал, чтобы как можно лучше подготовить приход Чуда?

Он прибегнул к задержке и отсрочке, а также к низведению тона и темы беседы с пафосного и бравурного до повседневного и банального: до Судного часа будет слышно только позвякивание алюминиевых ложек и вилок, это идиллически-мещанское позвякивание столовых приборов послужило бы контрапунктом к трубам Судного дня, когда они грянут, а солидные формы бидермайеровских комодов в наступающем хаосе также будут только оптическим обманом, когда не останется камня на камне.

Что еще оставалось в квартире после исхода?

Два шкафа в комнате и один расшатанный стол, покрытый потертой клеенкой, на кухне.

Чего не хватало?

Двух прикроватных столиков с мраморными столешницами (проданы), французской супружеской кровати (продана), зеркального комода (продан), кухонного буфета (продан), четырех деревянных стульев (проданы), дровяной плиты (выброшена на свалку), железной дровяной печи (продана сборщикам металлолома), швейной машинки марки «Зингер» (отдана на хранение госпоже Фишер), рамок для семейных фотографий (брошены в огонь).

Опишите шкафы.

Два старинных одностворчатых шкафа орехового дерева, когда-то полированных, с дугообразным сводом над дверцей (две волнистые дуги), со стилизованными деревянными розами, в центре которых находится волюта в форме улитки, похожая на гриф контрабаса.

Что находилось в шкафах?

В один из них были засунуты две комковатые перины без пододеяльников, а в другом лежали только старые газеты и картонная коробка с семейными фотографиями.

Что было запечатлено на фотографии, которую он, присев на корточки у шкафа, взял из картонной коробки?

Юноша, лет восемнадцати-двадцати, с аккуратной стрижкой, на прямой пробор, с крупным ртом и носом правильной формы. Лацканы темного пальто отделаны переливающимся черным шелком, а его длинная шея выглядит еще длиннее, потому что стянута высоким белым воротничком из каучука, под которым проглядывает узел белого галстука-бабочки.

Что могла констатировать модель, сравнивая себя с фотографией?

Случайно увидев себя в зеркале раскрытой дверцы шкафа, он с сожалением мог констатировать губительное воздействие времени на свое лицо.

Просмотрите и опишите остальные фотографии.

Стройная женщина с ребенком на руках. На заднем плане мутно-туманная панорама какого-то города: фабричные трубы, башня, корявое дерево. На обороте: Gabriella е Lully. Trieste (без даты).

В правом верхнем углу водяной знак (герб и корона Св. Иштвана). Э. С. в галстуке и с пробором. На обороте: Magyar Kiralyi Allamvasutak/ (Konigl. ung. Staatseisenbahnen. SZEMELYAZONOSSAGI IGAZOLOJEGY) IDENTITATSKARTE. Vasuton vagy hajon valo utazasnal a szemelyazonossag igaholasara/ Zum Nachweise der Identitat der Fahrten auf Eisenbahnen und Schiffe. Kelt/Datum: Pecs, 1920, apr.1. A tulajdonos nevalairasa/ Unterschrift des Inhabers: E. S.

Три девушки, в возрасте от шестнадцати до двадцати лет, стоят по росту. Самая маленькая (самая младшая?) держит в руках два-три полевых цветка, в распущенных волосах бант. У второй (средней) на шее маленький медальон и кружева на воротнике блузки. Третья держит руки за спиной. На ней платье в светлую полоску, с плиссированными отворотами, ожерелье с подвесками, темные волосы, стрижка с челкой. На обороте: Цетинье VIII 1921. Печать: S. Hendler, Wien, III Steingasse Nr. 9.

Двое детей, мальчик и девочка лет трех-пяти, в спортивных костюмах и галошах, обнявшись, на белой скамейке.