Последний бой майора Петтигрю

Глава 10

На пути в Литл-Падлтон Грейс вызвалась сесть на заднем сиденье, раскинулась там под странным углом и после недолгой заминки на выезде из города объявила, что ей самую капельку нехорошо.

— Может быть, остановить машину? — спросил майор не вполне искренне.

Время уже близилось к трем, и ему не хотелось разочаровывать Роджера своим опозданием. Увидев, что дорога свободна, он нажал на газ и погнал автомобиль по склону.

— Нет-нет, я просто посижу с закрытыми глазами, — слабо прошептала Грейс. — Все в порядке.

— У меня есть с собой ароматизированные салфетки, — сказала миссис Али.

Она порылась в сумке и протянула Грейс украшенную камнями косметичку. Автомобиль наполнился слабым запахом цветов и спирта.

— Замечательно, — сказала Грейс. — Через минутку я уже буду как огурчик. Скорее бы показать вам ту пряжу из альпаки, миссис Али. Это будет кульминацией нашего дня.

— Меня посвятят в радости вязания, — сказала, улыбаясь, миссис Али майору.

— Мои соболезнования, — ответил он.

На протяжении долгого спуска в Литл-Падлтон майор старался не снижать скорость и не обращать внимания на сдавленные стоны с заднего сиденья. Он был уверен, что Грейс почувствует себя лучше, как только он высадит их обеих у магазина. Ее взбодрит один вид разноцветных клубков.

Как и помнилось майору, вся растительность в деревне была педантично подстрижена. Свежепокрашенные в белый цвет столбики с цепочками со всех сторон ограждали аккуратные газоны. Бронзовые знаки призывали пешеходов не ходить по траве, за исключением дней концертов. Гравийные дорожки извивались подобно таинственным диаграммам Венна[14]. На берегу овального пруда возвышалась беседка, в пруду плавали три лебедя — судя по всему, крашеных. Их всегда было три, и майор вечно гадал, кто из них был лишним и почему он не оставит в покое остальных двух. Дома дружелюбно жались друг к другу. Армии фигурно стриженых деревьев в керамических горшках охраняли входные двери нежных пастельных цветов. Вьющиеся растения живописно оплетали сверкающие окна.

Магазины располагались на узкой улочке, уходящей прочь от садов. Майор остановился перед дверью «Имбирного уголка». В окна виднелось изобилие наволочек, молящих о вышивке, кукольных домиков, тоскующих без мебели, и корзин, забитых мотками пряжи всех цветов радуги.

— Мы на месте, — объявил майор, как он надеялся, бодро и радостно. — Давайте договоримся, что я вернусь за вами через час.

В ответ с заднего сиденья раздался стон. В зеркале заднего вида он увидел отражение серого лица, на котором розовая помада выделялась ярким пятном.

— Или раньше, — добавил он. — Мой сын хочет, чтобы мы вместе взглянули на один дом. Кажется, он решил, что я произведу хорошее впечатление на хозяйку.

— Грейс, мне кажется, что на свежем воздухе вам станет легче, — сказала миссис Али сочувственно, повернувшись к заднему сиденью. — Я помогу вам выйти.

— Нет-нет, — прошептала Грейс. — Я не могу выйти здесь, на глазах у всех.

Майору казалось, что улица практически пуста. Внутри «Имбирного уголка» бродила пара женщин.

— Что нам делать? — спросил он у миссис Али. Часы на церкви показывали три, и он начал паниковать. — Меня уже ждут.

— Давайте поедем туда вместе, — сказала миссис Али. — Вы войдете, а мы с Грейс пройдемся по лужайке. Грейс, вы не против?

С заднего сиденья донесся очередной неразборчивый стон.

— Разве здесь вам не лучше? — в ужасе спросил майор. — У пруда есть чудные скамеечки.

— Она замерзнет, — сказала миссис Али. — Нам лучше не отходить далеко от машины.

Она сурово на него взглянула.

— Если вы не боитесь, что наше присутствие испортит впечатление.

— Вовсе нет, — ответил майор, представляя, как Роджер поднимет брови. Он понадеялся, что ему удастся припарковаться подальше от дома и дойти до него пешком.

Дом стоял в конце узкого переулка, упиравшегося в ворота, за которыми простиралось поле. Майор оказался на месте прежде, чем успел остановиться. «Ягуар» Сэнди был припаркован у края поля, а рядом с калиткой оставалось место еще для одной машины. У майора не было выбора. За изгородью он видел темную голову сына, а рядом — белокурые волосы Сэнди. Коричневая шляпа сигнализировала о присутствии третьего человека — видимо, это была вдова Огершпир. Его сын кивал, глядя на крышу дома, словно разбирался в гнилых крышах.

— Мы на месте, — сказал майор. — Я ненадолго. Машину запирать не буду.

— Да-да, идите, — сказала миссис Али. — Грейс после прогулки станет лучше.

Пока майор выбирался из автомобиля, Грейс снова застонала. Он торопливо зашагал к дому, надеясь, что ее стоны не будут разноситься слишком далеко.

Миссис Огершпир была родом из Борнмута. У нее было длинное хмурое лицо и тонкие, постоянно поджатые губы. Одета она была в костюм из черной шерсти, пучок черных перьев на шляпе свешивался на ее сморщенный лоб.

— Мой отец был полковником, — сказала она после того, как их представили друг другу. В каких войсках он служил, она не уточнила. — Но состояние он сколотил на шляпах. После войны европейские шляпы пользовались большим спросом. Когда отец умер, дело перешло к моему мужу.

— Так сказать, с военных сборов к головным уборам, — сказал майор.

Роджер уставился на него, словно услышал что-то оскорбительное, после чего с широкой улыбкой взглянул на дохлую ворону, нависающую надо лбом миссис Огершпир.

— Сейчас уже шляпки не те, что раньше, — сказал он.

Его улыбка замерла, словно Роджер позировал для фотографии. Майору показалось, что его зубы стали крупнее и белее, но, возможно, причиной тому были неестественно растянутые губы.

— Вы правы, молодой человек, — согласилась вдова. — Когда я выходила замуж, у меня была шляпка из лебединых перьев. Но сейчас лебединых крыльев не достать. Ужасно жаль.

Майору представились бескрылые лебеди, плавающие в пруду Литл-Падлтона.

— Это настоящая винтажная шляпа? — спросила Сэнди. — Мне надо послать ее фотографию подруге, она редактор в журнале «Вог».

— Да-да, разумеется, — сказала вдова, кокетливо наклоняя голову, пока Сэнди фотографировала ее на свой крохотный телефон. — Мой отец сделал ее к похоронам матушки. Она была такой красавицей. А потом он отдал шляпку мне, на память о маме. В прошлом месяце я надела ее на похороны тети.

Она вытащила крохотный кружевной платок и высморкалась.

— Мои соболезнования, — сказал Роджер.

— Она не умела носить шляпы, — продолжала вдова. — Она не была леди, в отличие от моей матушки. Моя мать никогда не пользовалась телефоном. И если продавцы подходили к передней двери, а не ко входу для слуг, она прогоняла их метлой.

— А разве шляпное дело — это не торговля? — спросила Сэнди. — Своего мужа она тоже отправляла ко входу для слуг?

— Разумеется, нет, — ответила вдова. Перья затрепетали, а Роджер выглядел так, словно его сейчас стошнит. — Мой отец делал шляпы для благородных людей.

— Давайте пройдем в дом, — сказал Роджер, пытаясь незаметно для вдовы послать Сэнди взгляд. — Сэнди была бы счастлива проболтать с вами до завтра, миссис Огершпир, но мне бы хотелось увидеть все при дневном свете.

Майору дом показался сырым и неухоженным. В нескольких углах штукатурка вспучилась подозрительными пузырями. Балки, судя по всему, прогнили, а полы на первом этаже были выложены неровной уличной плиткой. Камин выглядел более закопченным снаружи, чем изнутри. Окна были старинными, но рамы так перекосились, что создавалось впечатление, будто под малейшим дуновением ветерка стекла могут вылететь.

— Возможно, я решу продать часть обстановки новым жильцам, — сказала миссис Огершпир, разглаживая кружевную салфетку на спинке линялого кресла. — Разумеется, если это будут достойные люди.

Майор не понимал, почему Роджер с такой готовностью закивал в ответ. Имущество покойной тетушки состояло из дешевой сосновой мебели, пляжных сувениров и набора тарелок со сценами из знаменитых кинофильмов. Среди этих предметов не было ни единого, который отвечал бы вкусам Роджера и Сэнди, однако его сын тщательно осматривал все.

Оказавшись в большой пустой кухне, к пластиковому потолку которой были приклеены дешевые балки, майор заглянул в населенную мышами кладовку и насчитал на полках одиннадцать коробок порошкового куриного супа. Больше там ничего не было. Печально, что постепенно жизнь истончается до таких пределов. Он осторожно закрыл дверь кладовой.

— Я бы не стала тут ничего менять, — громко говорила Сэнди миссис Огершпир. — Только поставила бы холодильник в тот угол.

— Матушка очень высоко ценила наш холодильник, — сказала миссис Огершпир и отдернула клетчатую занавеску, за которой прятался маленький зеленый холодильник с ржавыми краями. — Вы, молодежь, конечно, предпочитаете готовую еду.

— Мы собираемся закупаться в местных магазинах, — заявил Роджер. — Что может быть лучше свежих овощей?

— Цены здесь просто бессовестные, — отрезала вдова. — Специально, чтобы грабить тех, кто приезжает из Лондона на выходные. Я там ничего не покупаю.

— О, — протянул Роджер и бросил безнадежный взгляд на майора, который тем временем пытался справиться со смехом.

— Это отличный стол, — продолжала миссис Огершпир, постучав по пластику. Стол был по-прежнему покрыт клетчатой клеенкой. — Я собираюсь его продать.

— Мы, наверное, купим в комиссионном магазине дубовый стол и пару традиционных английских скамеек, — сказала Сэнди. Она повернула тусклую ручку и задумчиво изучала сочащуюся из крана бурую воду. — Моя подруга, арт-директор, знает одного отличного столяра.

— Мне бы хотелось, чтобы стол остался здесь, — продолжала вдова, словно не слыша ее. — По-моему, он хорошо здесь смотрится.

— Конечно, — сказал Роджер. — Мы можем поставить дубовый стол в гостиной, так ведь, Сэнди?

— Пойдемте в гостиную, — согласилась вдова. — Но там уже стоит прекрасный современный гарнитур.

Она отперла дверь и жестом велела им следовать за собой. Роджер пошел первым. Майор сделал шаг в сторону, чтобы дать пройти Сэнди, и в этот момент вдова сообщила:

— Я собираюсь продать гарнитур.

— Как вы считаете, тетушка умерла в своей постели? — шепотом спросила Сэнди. — Она не собирается случайно продать нам ее матрас?

Майор не удержался и рассмеялся.

Когда они уже собирались двинуться по неровным ступенькам на верхний этаж, Роджер бросил ему умоляющий взгляд — словно джек-рассел-терьер, который просится на улицу. Майор распознал этот зов и с удовольствием подумал, что все еще читает по лицу сына.

— Дорогая миссис Огершпир, — сказал майор. — Не были бы вы так добры показать мне сад? Думаю, молодые люди вполне способны осмотреть второй этаж самостоятельно.

Вдова подозрительно на него взглянула.

— Это было бы чудесно, — тепло сказала Сэнди. — Мы бы заодно все обсудили.

— Я обычно не оставляю посетителей одних, — сообщила миссис Огершпир. — В наше время ни в ком нельзя быть уверенным.

— Я, со своей стороны, могу вас уверить в абсолютной благонадежности этих молодых людей, — сказал майор. — Было бы чудесно, если бы вы составили мне компанию.