Хомякус советикус-1.1

– А товар-то тебе зачем, ты ведь набрала немало, одних кроссовок вон двадцать пар.

– Катя, я ведь еду к незнакомым людям, может, что-то и продам при острой необходимости. Может, придется презент поднести, а так барахло самой нужно, не хочу тратить время на поиски приличной одежды. Нас с сестрой одна мать поднимала, отец рано умер, поэтому, жили всегда скромно. Лишних вещей никогда не было, да и с необходимым всегда напряг был. Поэтому, при возможности стараюсь хапнуть максимально. Мать вот в дорогу мне денег скопила, а раз есть возможность купить качественные, да ещё и недорогие вещи, надо брать, тем более, я уверена, что смогу заработать позже больше.

– Я так понимаю, раз кольцо я надела, то обязательства на себя взяла, ты уж расскажи, во что я вляпалась, что от меня теперь ты получить-то хочешь?

– Мне нужна помощь: найти перспективных покупателей, узнать, кто в чем нуждается. Сначала предложить им попробовать, пробники сделаю одноразовые, бесплатные. А как распробуют, то пусть заказывают весь курс уже по высокой цене. Я предлагаю тебе партнерство, тридцать процентов от прибыли, вся выручка проходить будет через тебя, свои затраты я сообщу, так что разницу поделим. Все проблемы обсуждать будем вместе, если тебя не устроят мои условия, будем решать. Если откажешься, значит, не судьба. Если согласишься, то через месяц я привезу уже пробники, а к этому времени ты заранее сообщишь сколько и каких надо, будешь вести в нашем товариществе бухучёт, а я составлю рекомендации и показания к применению препаратов. Сначала сделаю только наружные средства, а потом уже и все остальные. Думай не долго, а то мне уже пора уходить.

– Попробовать можно, с учетом я знакома, пять лет уже на складе торчу, знакомых много, отовариваются у меня люди с положением и деньгами, да и смежников не мало. Мы складские, друг друга не только в лицо знаем, баз много, общаемся, правда, аккуратно. Ладно, согласна!

– Катя, ты приняла правильное решение!

– Хорош прикалываться, молодая ещё смешки пускать.

– Как скажешь, только первое и единственное условие: в нашем товариществе я генеральный директор, мои указания выполняются беспрекословно, всегда прислушаюсь к совету, но игнорировать меня не рекомендую. Через месяц ты найдешь мне трех безнадежных больных, которых уже отправят домой помирать. Аккуратно надо познакомиться с родственниками больных, желательно найти именно таких больных, смерть которых для родных особенно трагична. Продумай, как можно организовать мою встречу с этими больными. Мне нужен опыт. Заболевания любые, кроме психов, хотя наркоманов и алкоголиков можно.

Я записала номера домашнего и рабочего телефонов Катерины, и мы уже подходили к выходу из склада, когда она выдавила:

– Посмотри мою сестру.

– Конечно, посмотрю, а что с ней?

– Она колясочник.

– Руки, ноги у неё есть? Почему на коляске?

– После аварии пять лет назад у неё пропала чувствительность ниже пояса, повреждений видимых не было, а ноги отказали.

– Сколько лет то ей?

– Почти десять, она поздний ребенок, у нас разница в двадцать лет.

– Кать, я посмотрю, конечно, но может лучше через месяц, сейчас я ничего обещать не могу, пока инициация у меня не наступила.

И тут мне поплохело, и я начала заваливаться на свои короба. Катя прижала меня к себе, и я устояла. Подняв глаза к потолку, усталым голосом произнесла:

– Леди, вы несносны, поберегите мои нервы и остальное здоровье, каждый раз брякаться я не согласна, предупреждать надо.

С потолка в потоке света на мою ладошку опустились золотые сережки с овальным камнем зеленого цвета в обрамлении более мелких бесцветных камешков.

– Леди, вы прелесть, благодарю, очень красивые серьги. Я всё поняла, до встречи.

Серьги незамедлительно вставила в уши, а свои прежние простенькие серёжки убрала в кошелек.

– Так, Катерина, приглашай в гости, у меня не так много времени, сейчас уже два часа, а надо ещё на вокзал сгонять. Ты где хоть живешь?

– В самом центре, на Горького, рядом с метро Пушкинская.

– Я не знаю, сколько мне может понадобиться времени, чтобы осмотреть твою сестру, если задержусь, у вас можно будет переночевать и получить две кружки кофе: одну вечером, другою утром?

– Ладно, можешь даже на ужин рассчитывать.

Через три часа договорились встретиться у входа в метро на улице Горького у магазина «Наташа». Я подхватила свои коробки, сумка-баул моталась на плече, а глаза выискивали пустынный закуток, чтоб избавиться от коробок.

В маленьком пустынном скверике, отгородившись от возможных наблюдателей своими коробами, передохнув на скамейке, все-таки объемный и тяжелый груз пришлось тащить, сначала достала самые легкие кроссовки из короба и носочки из сумки. Переобулась и почувствовала прилив сил и блаженства. Легко натянула свой рюкзачок на короб, в который он полностью втянулся, также отправила внутрь и второй короб, вслед отправила и сумку. Теперь в руках только пустоватый легкий рюкзачок с документами и кошельком. Осталось добраться до Павелецкого вокзала и забрать багаж из камеры хранения.

На дорогу ушла куча времени, народа было не так много внутри вагонов метро, так что даже отдохнуть удалось, зато у вокзала уже была толпа. Мой номер ячейки удобно располагался в закутке, где я из багажа отобрала необходимые мне вещи, переложила во второй карман рюкзака, а остальной багаж отправился в карман-хранилище рюкзака. Легкой и упругой походкой, со слегка заполненным за плечами рюкзаком я поскакала вновь в метро до площади Революции. Там, на Кузнецком мосту, за Большим театром, помню, была неплохая парикмахерская. Мне повезло, мастера были свободны, и парень постриг меня очень коротко и стильно. Стрижка мне понравилась сразу, а вот маникюршу я озадачила пока необычной для неё формой квадратных ногтей и отказом от перламутра, применяемого повсеместно сейчас. Мастера были молодыми, наверное, обучение проходили, за свои услуги взяли по минимуму, так что я даже педикюр сделала. Из парикмахерской я выходила уверенной в своей неотразимости и бренчала мелочью в своём кошельке. Время поджимало, опаздывать совсем не хотелось. Поплутать еще пришлось, отыскивая нужный мне выход из метро на Пушкинской, но я успела вовремя.

Катерина переоделась, и я с трудом её узнала, но и она не сразу обратила на меня внимание, искала глазами девушку с багажом, а тут легкий рюкзачок, да стрижка дизайнерская.

Потопали по Горького в сторону Белорусского вокзала, по дороге она предупредила, что познакомит с родителями, а потом они отлучатся, так что время у меня будет на осмотр сестрички. Под широкой аркой вошли внутрь двора и зашли в старинный подъезд. Древний лифт, скрепя, поднимал нас вверх.

– Кать, в похожем доме где-то здесь жил Лемешев, вроде бы.

– А ты откуда знаешь? Вроде бы молодая для лемешистки.

– Да Андрюша Кудрявцев, пасынок Лемешева, как-то встретил на улице сослуживца по Новосибирску, в гости пригласил своего знакомого, а я с ним была, так что и меня прихватили. Потом пришла Вера Николаевна, мать Андрюши, вдова Лемешева, так что и её видела.

– Так наша квартира под ними располагается, всё, приехали, проходи.

– Вот это замечательно, а то уж думала, что стесню сильно.

В просторной прихожей нас встретили родители Кати, видно им она обо мне не сообщила ничего, так как изумление от моей юной мордахи на их лицах было сильным. После знакомства они извинились, что вынуждены отлучиться и ушли.

Мне выдали гостевые тапки и отправили мыть руки.

– Кать, мне кофе сладкий и бутерброд, а лучше два, – по дороге в туалет кричала я.

На кухне меня уже ждали кофе, коляска с девчонкой и Катерина.

– Привет, дитеныш, меня Марой зовут, а тебя как?

– Я, Надежда, я – инвалид.

– Ну да, ну да, нравится разъезжать по квартире? Вот сейчас перекушу и тобой займусь, а пока ножки покажи, зачем прячешь?

Коляска резво развернулась и покатилась из кухни. Катя бросилась вслед за сестрой, уговаривая и успокаивая возмущенную Надежду. Спустя время, Катя вернулась очень на меня сердитой, но упреков не последовало. С угощением я закончила, пора приступать.

– Пошли к Надежде.

В комнате у девочки кроме специальной кровати висели кольца, перекладина с механизмами подъема, стол, к которому приткнулась коляска, спиной к нам.

– Кать, оставь нас.

Поза девочки не изменилась, но напряжение в воздухе висело. Надя прислушивалась, но не поворачивалась.

– Надя, мне надо знать, ты ощущаешь себя взрослым человеком или ребенком? Пожалуйста, ответь.

– Я – взрослый человек и не позволю себе хамить, – раздался почти спокойный голос.

– Это замечательно, развернись, для тебя разговор станет интересным. Твоей спине я ничего не стану предлагать. Не развернешься, значит, ещё не выросла.

– Не берите меня на слабо, я – взрослая, слушаю.

– Я предположительно смогу тебе помочь попрощаться с коляской, поэтому, как взрослый человек, ты сама должна принять решение, получить мою помощь или нет. Конкретно от тебя я должна услышать просьбу об исцелении. Я должна услышать твоё желание избавиться от недуга. Может, тебя всё устраивает, а навязывать взрослому человеку ненужное ему исцеление я не могу. Решай. У тебя есть пять минут, я выйду пока. Думай.

За дверью стояла Катерина, слышать она не могла, я убрала выход звуков из комнаты. Я преградила ей вход в комнату, пояснив, что зайдем через пять минут.