Пять шагов

Так повисла правая рука в воздухе, стараясь достать ушедшие видения. Матти очнулся на кровати со свисающими с края ногами. Они касались пола и чувствовали, как сквозняк окатывал ежесекундно всю комнату, таща по низам холодный воздух. В глазах все ещё стояло лицо Айно. Еле светящиеся глаза, очертания губ, дуги бровей и спускающиеся волосы, обвивающие все вокруг. Они перекрывали собой весь этот мир, словно водопад закрывает обрывистые скалы. Прятали их двух от всех посторонних звуков и взглядов. Хотя в этой комнате не было ни первого, ни второго.

От резкого подъема в глазах помутнело, а в горле застыл ком. Живот закружило, отчего тот начал жалобно стонать. В ноздрях встал запах переваренной пищи. Приложенные ко рту ладони были холодные словно лёд, что пугало, но в то же время помогало в борьбе с тошнотой. Потихоньку удалось перебороть свой организм и затолкать обратно некогда безвкусную пищу. Однако во рту остался гнетущий привкус. Матти хотел срочно найти воду, чтобы спасти себя от повторной борьбы с рвотными позывами.

Перебирая вещи в темноте, он не мог сказать, какое сейчас время суток. Сколько часов прошло с момента их встречи с Айно? Сколько времени пройдёт до их следующей встречи? Какой сейчас день? И как скоро он увидит лучи солнца? Он вглядывался в сторону своих рук, но не мог разобрать их очертания.

– Как давно стало так темно? – его голос был еле слышен. Да и сам Матти не мог сказать точно, чей это был голос. Хриплый и низкий, он резал барабанные перепонки. Оглядевшись по сторонам, он не заметил чьего-то присутствия.

Позади в окно бился ветер, стараясь вытолкнуть балконную дверь из равновесия и ворваться в комнату. Его завывания медленно заполняли все окружение Матти, перекрывая собственные мысли. Где была та грань, когда он перестал понимать самого себя. Лишь звуки свиста сопровождали каждое его действие.

С размаху выкинув бутылку воды о стену, до него дошло лишь завывания ветра. Не было ни столкновения, ни звука приземления. Её форма просто испарилась в кромешной темноте. Она съедала каждый сантиметр комнаты, медленно подкрадываясь к её эпицентру – к месту, где сидел Матти. От осознания ситуации по спине пробежал холодок, оставляя за собой мурашки. Какое-то шевеление чувствовалось в ногах. Словно кто-то быстро стучит, проверяя работу нервов. Руки дрожали. Был ли виноват в этом холод?

Резким движением балконная дверь врезалась в тумбочку, уронив все находившиеся на ней предметы. В этот раз были слышны все звуки удара. Каждая мелочь, скачущая по полу. Это был ужасающий оркестр, давящий на нервы. Пронзительные возгласы раздавались на округу, но были слышны лишь Матти. Их крики и мольба о помощи. Как крик человека, борющегося за свою жизнь под наблюдением толпы.

Ветер ворвался в комнату и занёс снег, что до этого оседал на полу балкона. Белые комки попадали под футболку, въедались в волосы и кололи глаза. Ладонью прикрывая обзор, Матти старался подняться на ноги, что немощно дрожали. Опершись на стол, он выпрямился, стараясь удержать равновесие.

Сбоку раздался удар. Едва слышный он исходил от стенки, за которой когда-то жили соседи. Дрожащими руками Матти перебирал по столу медленно приближаясь к источнику звука. Рядом с ним он осел на стол и приложил уху к стене. Следующий удар пришёлся со стороны кровати. В такт к нему балконная дверь начала качаться и биться о тумбочку. Пока наконец за спиной у Матти, уставившегося в центр комнате, не начали барабанить что есть по мочи по стене. Он отскочил от стола и распластался на полу. Звуки начали распространяться от места, где некогда было ухо Матти, по всей комнате. Они ползли по потолку и перебирались на другую стену и словно куполом закрывали все пространство вокруг. С каждой секундой громкость лишь усиливалась, оглушая и сводя с ума. И вслед за ударами комнатная лампочка начала моргать, давая возможность осмотреться. При мимолетной возможность увидеть свет, Матти каждый раз смотрел на переключатель, что вечно находился в выключенном положении.

Сердце внутри сжалось, а его быстрый бег давно перестал быть слышен. Глаза обжигало как огнём от быстрого моргания, а вместо ушей звук принимала каждая часть тела. Не в силах это пережить, Матти закрыл глаза и уши, заглушая шум вокруг себя. Но он начал идти изнутри, будто стучали уже по грудной клетке. В горле застыл крик, готовый вырваться в считанные секунд.

Удары исчезли? Оторвав ладони, Матти не уловил не единого звука. Комната была погружена во мрак, а сзади пластиковая дверь запускала холодный воздух. Уронив голову на пол, он вытирал капли пота, стекающие со лба. Руки сильно дрожали, но справлялись с простой задачей. Если прислушаться, то можно было заметить лишь слабый шум ветра, обтекающего распростертое тело, и слабые стуки, доносящиеся из коридора.

Холод. Вокруг не было не единого источника тепла. Металлический корпус севшего телефона лишь обжигал руки, отчего те теряли свою подвижность. Снег кружился и опадал, создавая подобие одеяла. Или же это было ритуальное покрывало, прячущее зачахшее тело? Матти всего трясло в такт сокращающимся мышцам, застуженным на холоде. Перед глазами он увидел очертания её лица. Уголки губ, что нежно приподнимались после отправленной шутки в сторону собеседника. Живые глаза, горящие при обсуждении мыслей о будущем. Плавные движения пальцев по клавишам электронного пианино, стоявшем в углу комнаты. Проведя по инструменту, она усаживалась за меленький стул и представляла нотную тетрадь. Изгиб каждого аккорда и переливание переходов. А после разливалась мелодия. Матти не мог это доказать, но он был уверен, что все соседи замирали, когда Айно сидела словно в трансе, упиваясь каждым выпущенным звуком. Вид туманился и заплывал. Он больше не видел перед собой артиста, лишь слабые очертания, что растворялись с каждой новой нотой. Все сильнее и сильнее пропадали из виду движения тела, выделяющие и без того украшенные эпизоды композиции. Растворялись ниспадающие волосы, украшенные тканевыми вплетениями как исписанный нотный стан. Все сильнее размывалась фигура, пока не превратилась в темное месиво с остатками аккордов. Или же это лишь звуки шагов, доносящихся из коридора?

Несколько дней прошло с того момента, как в последний раз он видел Айно. Все это время он никак не мог сомкнуть глаза, дописывая изрядно увеличившиеся страницы кода. Сейчас же руки обвисли без сил, не способные поднять даже компьютерную мышь. Веки опустились, придавленные каменными глыбами. Тело обдало волной холода. Впервые за столько долгое время внутри царил покой. Запах пыли испарился, а раздражающая серость вытекла, каплями засыхая на лице.

По двери в комнату легонько постучали. Матти только и ждал этих глухих отголосков жизни. Не в силах пошевелить губами, он надеялся, что в этот раз никто не будет дожидаться ответа. Вдалеке звучали звуки мелодий. На экране горели разнообразные иконки, репетативно выполнявшие прописанные действия. Сервер жил своей маленькой жизнью, довольствуясь своими последними процентами из зарядки ноутбука.

* * *

Красно-синие огни освещали вечернее небо. Двое студентов наблюдали за белым полотном, что загружали в машину. Дым от сигарет разъедал картину перед ними.

– Жалко его, – оторвав фильтр от губ, произнёс невысокий парень.

– Ты его знаешь? – второй оперся о перила, жадно дожидаясь хотя бы крупицы информации.

– Были когда-то одногруппниками. – его слова через силу выходили из гортани.

– Из-за болезни? – он все сильнее прижимался к собеседнику, но позабыл о сигарете во рту. Осознания собственному упущения пришло ему лишь в тот момент, когда она пролетала несколько этажей вниз. Студент вытянул руки вниз, стараясь поймать уже давно упущенную возможность.

– А сам как думаешь? – с ухмылкой он наблюдал за повисшем телом.

– По твоей интонации ответ и так уже очевиден. А из-за чего? – выпрямившись, он достал упаковку сигарет. Перебрал оставшиеся две штуки и с поникшим видом убрал в карман.

– Как-то компанией они уехали за город. Уехали семеро, а вернулся один. Единственное, что я знаю – это то, как он повторял в больнице про крики людей, сгорающих заживо. Видимо, там случился пожар. Уже четыре раза в наш корпус приезжали родные за вещами погибших. Трое из них жили вместе с ним в квартире. Не знаю, кто додумался отпустить его обратно, а не перевести.

Потушив бычок о бетонный пол, он отправил его в свободное падение, выдув последние остатки дыма из легких.

– А к нему не приходили люди поддержать там? Да и где его семья?

– Подумай сам. У меня нет ответов на все твои вопросы. – отвернувшись, он раскрыл дверь и вернулся в теплый коридор, ведущий к квартирам студентов.