Мой вагончик

Я сама

Тысяча девятьсот восьмидесятый – олимпийский год.

Я студентка МАТИ, перешла на четвертый курс: будущий металлург широкого профиля. Получаю повышенную стипендию и работаю по НИРСу (научно-исследовательские работы студентов). Была такая форма приобщения студентов к науке. За это платят. Есть уже и печатные статьи и даже патент в соавторстве: включили за проведение серии экспериментов и за то, что напечатала и оформила заявку. Родители вернули свою благосклонность и подкидывают мне деньжат.

Почему МАТИ?

Поработав секретарем, машинисткой и бухгалтером, я к концу третьего года самостоятельности, пришла к выводу, что учиться лучше, чем работать. Математика у меня была приличная, сочинение ничего, физика и химия – ну так-сяк. Остальное хуже. Ясно, что только технический ВУЗ. Ну не с моими же знаниями в МИФИ ломиться, а МАТИ – Московский авиационно-технологический – это попроще и вполне прилично. Конкурс на технологический факультет не большой, а кино про сталеваров мне всегда нравилось. Если некуда идти, поступайте к нам в МАТИ!

Надо заметить, что навыки и записи в трудовой, полученные за время поисков себя, верой и правдой служили мне всю жизнь. Знание делопроизводства и правил деловой переписки, представление о ведении документооборота, основы бухгалтерского учета, и, конечно, умение печатать, были отличным подспорьем в любой деятельности.

Жила я уже не на краю цивилизации, а на улице Вишневского, в четырехкомнатной коммунальной квартире. Брат женился, родился ребенок, и у его семьи появилась перспектива получить квартиру от работы, только вот из кооператива на очередь не ставили. И мы разменяли квартиру на две комнаты, большую и маленькую. Поскольку у меня не было перспективы встать на очередь – большая достались мне.

Комната 25 метров, высокие потолки, скрипучий паркет, окна выходят в тихий зеленый переулок. Красота.

Я замужем. Первый муж – курсант высшей школы милиции. Прием гостей и поездки к его родне и друзьям – основные наши общие занятия. Навещаем его родителей, живущих в частном доме на окраине Москвы, посещаем трех его братьев – офицеров, живущих в разных частях города, проведываем старенькую и все время болеющую крестную, собираемся у друзей по работе и по учебе. Изредка ездим и к моим. За столом он любит крепко выпить, как и его, да и мои братья тоже. Он обязателен, целеустремлен, требователен, порой жесток, скрытен и себе на уме. Даже его поход к зубному, охраняемая от меня тайна. Меня то балует подарками и сюрпризами, то пытается воспитывать. После ссор он надолго пропадает, живет у родителей, только звонит иногда – ждет, когда я признаю свою неправоту. Я скучаю и признаю. Возвращается с цветами, подарками, и жизнь снова идет своим чередом.

Тем летом его курс дежурил в Олимпийской деревне. С работы он тащил домой баночки с колой, яркие пакетики с соком, к которым сбоку приклеена трубочка, жвачку и прочие иностранные штучки, которые по случаю игр завезли в Москву.

В городе царила особая атмосфера, кругом флаги, цветы, транспаранты, улыбки. Со всего света съехались болельщики. И вдруг, в самый разгар олимпиады, умер Высоцкий. Всенародная радость и подъем одновременно с такой утратой. Противоречивые эмоции. Сказочный олимпийский мишка улетел.

Осенью стало ясно, что я беременна. Муж ребенка не хотел и ушел жить к родителям. Мол хочешь – рожай, но это твои трудности, мне не до этого. В феврале, после зимней сессии, я здорово упала, и меня отправили в роддом, на сохранение. Целый месяц муж носил передачи в больницу и смотрел на мое окно из больничного двора. Я повеселела и стала строить планы на будущее. А потом случились преждевременные роды. Ребенок погиб. Из больницы муж меня не встретил. Ждал, когда я признаю свою вину во всем случившемся. Для меня брак кончился. Четыре года, однако.

Вволю наплакавшись, я погрузилась в учебу. Сессию сдала успешно, перешла на последний курс института, и уехала на лето в Крым. Осенью мы развелись.