Зигзаги судьбы. Жизнь продолжается

Глава 1

— Воскобойников Матвей Сергеевич — «отлично». Воскобойникова София Алексеевна — «отлично». Платова Лидия Викторовна — «отлично». Шанин Богдан Игоревич — «отлично».

Матвей чуть повернул голову и подмигнул Богдану. Фу, сдать такую сессию из пяти экзаменов надо уметь. И они смогли. Как сказала мама — новая программа преподавания в медвузе немного тяжелее, но тем и интереснее.

— Предлагаю сегодня пойти на каток, — тихо прошептала Лидочка, легко толкая Матвея в бок. — Соня, ты как?

— Сегодня свободна. — Соня Воскобойникова улыбнулась и кивнула в знак согласия. — Мне на дежурство только завтра. А тебе?

Лида тоже коротко кивнула и прошептала:

— Тоже завтра, я завтра дежурю с самим Игорем Александровичем. Завидуйте, салаги! Мальчишки, а вы?

— Мы через сутки. Сегодня и завтра выходные, — ответил Богдан за обоих, поправляя поясок на белом халате Сони. Третий курс, зимняя сессия. И месяц каникул! Можно гулять, ходить на каток, в клубы, ещё и дежурства поставили классно — сутки через трое; мечта, а не каникулы. — Предлагаю сейчас забуриться в кафе на чай-кофе-капучино, а вечером собираемся в парке. Лид, за тобой заехать? Эти двое-то всё равно вместе приедут, через забор же живут. Да, Сонь?

Соня улыбнулась и кивнула. Тихая, спокойная, с огромными синими мамиными глазами и необычного шоколадного цвета волосами. И в придачу ресницы, что, казалось, доставали до бровей. Мягкий голос и румянец на щеках. Оленёнок из сказки… М-да, и характер как у асфальтоукладочного катка! Когда папа спросил, уверена ли дочь, что справится с учёбой в медине, Соня так посмотрела на Алексея Викторовича, после чего отец, в кого, собственно, и пошла характером любимая единственная дочь, просто поднял руки и сделал невинное лицо — мол, я-то чего, так спросил просто.

— Лид, ты одна поедешь или квакалера своего пригласишь? — Матвей со смехом увернулся от подзатыльника и преданно уставился Платовой в глаза. — А чё ты дерёшься? Что я не так сказал?

— Сама пойду, кончился ка… как ты сказал? Квакалер? Квакалер Валера канул в Лету… Так, ребята, я побежала, мне надо ещё пижаму и халат на завтра приготовить.

Лида быстро натянула пуховик и выскочила на улицу.

— Что опять? — Соня спокойно посмотрела на Матвея. — Вроде бы всё было нормально.

— Ай, Сонюшка, ты же знаешь нашу Лидочку. Думала, что влюбилась, оказалось — тахикардия.

Соня пожала плечами и тихо вздохнула. Летом им всем исполнится по двадцать, а никто из них так и не встретил своего человека. Может, не везло? А может, просто времени не было. После окончания второго курса Матвей и Богдан устроились на работу в «скорую помощь», сначала их взяли санитарами, но уже через два месяца они носились по городу в машинах с красными крестами в составе медицинских бригад. И мама Аня, и мама Катя были категорически против такого развития событий, но тут на сторону сыновей встали отцы. А девчонки решили пойти работать в стационар. Лидочка в хирургию, в отделение Игоря Александровича Шанина, а Сонечка в педиатрическую клинику, потому что решила стать детским врачом. Жизнь била ключом, правда иногда попадала и по голове.

***

Вечером Матвей и Соня медленно скользили по льду, дожидаясь друзей детства.

— Сонь, а ты не боишься с детьми работать? Они же маленькие совсем, сказать ничего не могут, пожаловаться, только плачут и всё.

Соня сделала пируэт и пожала плечами:

— Но ты же не боишься с наркоманами дело иметь? А там пострашнее дела творятся. А если честно, то дети как раз не самое слабое звено в нашей работе. А вот мамы… Не все, конечно, но есть такие, что я бы с удовольствием изолировала бы их на время болезни ребёнка. У нас одна мама накормила своего шестимесячного малыша апельсином. На вопрос «зачем» ответила, что по её мнению малышу не хватает витамина С, да и её подруга так всегда делает. А ребёнок, кстати, поступил с непонятной сыпью. Вот так. А у вас много интересного?

Матвей остановился у высокого бортика и улыбнулся. Интересного… Каждое дежурство, каждый вызов как первый и последний. Им с Шаниным ещё повезло — врачи в бригадах им достались классные. Что Глеб Олегович у Богдана, что Алиса Дмитриевна у Матвея. Хотя, увидев свою докторицу впервые, Матвей Воскобойников усмехнулся. Правда про себя, слава богу, а то бы огрёб по самые помидоры. Хотя если быть совсем честным, то Алиса Дмитриевна была единственной, кто отреагировал на его появление на подстанции вполне адекватно — без ругани и долгого разглядывания. Первый вопрос, что задала ему Почаева, которую за глаза иногда называли Дмитрий Алисович, был: «вены колешь?» Когда увидела утвердительный кивок, коротко осведомилась о практике работы с кардиографом. Затем внимательно осмотрела своего нового фельдшера с ног до головы и тихо поинтересовалась:

— Спортом занимаешься?

— Сейчас не так часто, много времени забирает учёба, но стараюсь не пропускать занятия в бассейне.

— Значит руки сильные. Ну что ж, это радует. Потому как сила нам нужна и очень часто.

— Почему?

— Потому что, коллега, наркоманы — это наш профиль. Моя специальность токсикология. А потому готовься: вены, катетеры, желудочные зонды, антидоты — твой хлеб. А всему остальному я тебя научу.

И учила. Довольно своеобразно. Но очень доходчиво.

— Матвей, смотри, Богдан с Лидочкой приехали. Ребята, мы тут! — прокричала Соня и бросилась со всех ног навстречу друзьям. Через несколько секунд девушки радостно хохотали и кружились на льду, а их спутники ревностно охраняли их, ненавязчиво оттесняя чересчур активных молодых людей.

Собственно, как всегда.

***

— Семнадцатая бригада, на выезд!

Матвей легко поднялся, отложив в сторону учебник по оперативной хирургии. Сегодня было сумасшедшее дежурство, как сказал Богдан после двенадцатого вызова: «Учёные считают, что сотрудники нашей службы слово «бля» используют в качестве запятой уже после двадцатого вызова. Я, кажется, пойду против мнения именитых коллег и начну таким образом высказываться уже после десятого звонка».

— Воскобойников, вот лист. Мужчина, двадцать лет, боли в животе, тошнота. Да, не забудь подсадить Почаеву в машину, — со злорадством произнесла диспетчер Элла Станиславовна Подгорная.

— Вы не тревожьтесь, Эллочка, Алиса Дмитриевна у нас худенькая, маленькая, лёгонькая, такую поднять на руки сплошное удовольствие, — тут же ответил Матвей и рассмеялся, глядя в покрасневшее лицо диспетчера. Матвей понимал, что смеяться над излишней пухлостью молодой женщины некрасиво, но в последнее время эта Эллочка-людоедка так его достала, что у него иногда сами собой вырывались обидные слова.

Алиса Дмитриевна молча покачала головой и тихо сказала, легко забираясь на ступеньки, ведущие в салон машины:

— Матвей, дай слово, что ты больше не станешь спорить с ней. Не всё и не у всех в жизни складывается, как бы человеку хотелось. Мало ли, может, наша Эллочка грезила о модельной карьере или покорении космоса, а не вышло, вот она и бросается на всех, как голодная гиена. Да я на неё молюсь, если хочешь знать, ведь она так виртуозно сплетничает, что мы всегда в курсе новостей нашей с тобой жизни. Так что дай мне слово, что ты тоже будешь на неё молиться.

— Я и молился!

— Да, но не «Господи, дай этой дуре мозгов», а как-нибудь по-другому.

Они стремительно ехали по ночному городу, лениво переговариваясь через стекло с водителем дядей Пашей, коренастым пожилым мужчиной, который, казалось, знал город, как свой карман. Куда свернуть, где объехать, на какой улице ремонт и где не работают светофоры. Он был знаком чуть ли не со всеми полицейскими, которые всегда помогали и уважительно отдавали честь. Алиса открыла чемоданчик с кардиографом и вопросительно глянула на напарника.

— Каждая женщина злее чёрта, — быстро ответил Матвей, после чего Алиса Дмитриевна улыбнулась. Воскобойников посмотрел в окно и вспомнил, как на одном из первых вызовов немного растерялся и перепутал электроды. Алиса молча поменяли их местами на ногах пациентки, а потом в машине спокойно заметила:

— Запомни, ты всегда можешь обо всём меня спросить. Но бывают ситуации, когда каждый из нас должен работать автоматически. Пообещай, что ты будешь внимательно меня слушать и всегда будешь слушаться, тогда я научу тебя многому и важному. И совершенно бесплатно. Но это я так, шутки ради. Первое. Существует так называемая кривая забывания Эббингауза, согласно которой через шесть дней в памяти остаётся около 20 % изученного материала. Увы, наш мозг не всегда справляется с массой получаемой информации. Второе. Для запоминания большого объёма информации умные люди придумали мнемоники. Медицинские мнемоники помогут тебе увеличить процент запоминаемого минимум до 50 %. Они помогают запомнить не только анатомию, биохимию, фармакологию, но и болезни и синдромы, нормы анализов, даже оказание неотложной помощи и т. д. И третье, для начала запомни — для снятия кардиограммы наложение стандартных отведений начинают с правой руки по правилу «Каждая Женщина Злее Чёрта», т. е. красный-жёлтый-зелёный-чёрный. Запомнил? Молодец.

И таким способом Алиса учила и Матвея, и Богдана, помогая в работе и другим своим товарищам по профессии. И они учились легко, со смехом и огромной пользой. Вот и сейчас она сидела напротив и тихо что-то бурчала себе под нос.

— Алиса Дмитриевна, прибыли.

Матвей открыл дверь, выскочил из машины, схватив чемодан с лекарствами и кардиограф, Алиса быстро соскочила со ступенек и взглянула на серую многоэтажку:

— Какая квартира, Матвей?

— Тридцать вторая, Алиса Дмитриевна.

— Пошли, студент. Надеюсь, домофон и лифт работают.

Через время они вошли в ярко освещённую квартиру, дверь в которую им открыл слегка бледный, но абсолютно здоровый на первый взгляд молодой человек.

— Это вы нас вызывали?

— Да, у меня боли в животе и немного подташнивает.

— Давно? — Алиса прошла в комнату, огляделась. Диван, кресла, полки с книгами, в углу рабочий стол с огромным монитором, рядом с клавиатурой чашка с каким-то тёмным напитком, надкусанный бутерброд.

— Что давно? — Парень резко остановился и уставился на врача.

— Давно подташнивает, спрашиваю.

Молодой человек сел на краешек дивана, застеленного шёлковым покрывалом, и задумался. Затем глубоко вздохнул и совершенно спокойно заявил:

— Ну я обследовался в нашей поликлинике, мне назначили лечение и диету. Но я не имею времени на эти каши и всякую хрень, извините.

— А лекарства вы принимаете?

— Нет. Я прочитал инструкции и отзывы в интернете. Вот смотрите — написано «Эглонил» по одной таблетке один раз в день. А вы знаете, что это психотропный препарат? Я что по вашему шизофреник, что ли? Теперь «Омепразол». Он относится к противоязвенным препаратам. Но мне делали гастроскопию — у меня нет язвы! К тому же он может вызвать слабость, сыпь и анемию, а у меня и так показатели красной крови низковаты. Я уже не говорю про антибиотики! Назначать антибиотики при гастрите — это верх некомпетенции и невежества врача.

— Скажите, — перебила пациента Алиса Дмитриевна, — у вас брали анализы на бактериальную флору?