По пути

А Рустам между тем продолжал:

— Вот я, например. Разве я думал, что мне однажды осколком вышибет глаз, и меня выпрут из армии? Был смысл в жизни — и всё, нет его... Но это ведь не значит, что она кончена? Теперь я здесь, на своём новом месте. Если бы глаз остался со мной, наверняка бы уже сгинул где-нибудь. А вот поди ж ты...

Галина заметила, что водитель неожиданно замолчал. Бывший военный, надо же...

— А дети? Разве это не смысл жизни? — спросила она, чтоб не молчать.

Рустам криво улыбнулся.

— Ну, это как посмотреть. Для меня, например, сын — продолжение рода. В какой-то мере — продолжатель моего дела. Поэтому и растил его в строгости, тренировал, чтобы он был готов к трудностям... А ты? Можешь ли ты сказать, что дала своим детям всё, что должна была?

И снова неожиданный вопрос. Смогла ли? Каждый вечер Галина спрашивает себя об этом, но вовсе не обязана делиться сомнениями с первым встречным, да еще и водителем... И тем не менее слова вырвались сами собой:

— Не знаю, я для них делаю всё, что могу. Только вот моя дочь… Она сказала, что не хочет стать такой, как я. Винит меня в том, что её отец... Боже, да почему я всё это рассказываю?! Извините меня, пожалуйста, Рустам.

— Да не за что извиняться — Рустам невесело хмыкнул. — Денис, вон, наверняка был бы рад от меня избавиться. Да и Иса, думаю, тоже не расстроится, если я сдохну… Такова жизнь. Ну, я рассказал о своих проблемах, твоя очередь. Если не хочешь — настаивать не буду.

— Дети нуждаются в примере, они всегда были смыслом моей жизни… — У неё мелькнула-таки мысль, что вот на этой банальной фразе нужно было бы остановиться, — Но мужу этого было мало... О покойниках либо хорошо, либо ничего, поэтому... Его гибель заставила меня переосмыслить свою жизнь. Теперь я работаю в небольшой консалтинговой фирме, хотя долгое время была лишь домохозяйкой. А вот дочь говорит, что никогда не выйдет замуж. Боюсь, мы были плохим примером семейного счастья, иначе с чего бы Ася стала меня жалеть… Сейчас, благодаря моей работе, есть очень мало вещей, которые я не могу себе позволить... А я лишь хочу, чтобы дочь меня поняла, ведь всё, что было, осталось позади, и у нас всё может быть хорошо.

Рустам улыбнулся и покачал головой.

— Так часто бывает. Поэтому, как по мне, лучше отдалиться от детей и быть для них не родителем, а строгим учителем, либо... — он вновь тяжело вздохнул. — Либо стать для них всем, в первую очередь — примером. Я на это никакого права не имел, а у вас, наверное, не получилось. В этом нет вашей вины. Судьба смеётся, выслушивая наши планы, и плюёт на наши хотелки. Уж я-то знаю…

Наверное, она всё же перегнула с откровениями. Хотя и Рустам, пусть не прямо, но тоже говорил с ней о личном. Только что он имел в виду под «не имел права»? И почему сыновья хотели бы избавиться от него?

Ей отчего-то стало неуютно. А ещё — обидно от того, что Рустам перешёл-таки на «вы». Она и его додавила своими манерами. Как и всех остальных мужчин в своём окружении. «Чёртова королева» — прозвище, данное ей сотрудниками, было вполне заслуженным. На миг ей показалось, что новый случайный знакомый выбивался из этой массы... С удивлением она призналась себе, что он ей понравился. Что-то было в нём настоящее, крепкое.

Видимо, ошиблась: «У вас не получилось»… Или он другое имел в виду?

— Всё же хорошо, когда дети знают обоих родителей. Вдвоём проще, нет?

Мимо промелькнул указатель. Галина еле успела прочитать: до города оставалось десять километров. Водитель же оживился и перевёл разговор в более прагматичное русло:

— Так куда тебе надо-то? Скоро приедем…

— Мне до цивилизации. Любое кафе или заправка подойдут. Дальше я разберусь, не маленькая.

Как всегда в моменты волнения, Галина стала разглаживать ладонями свою одежду, расправляя ткань на коленях. Ещё немного, и она вернётся в жизнь, где ни от кого не зависит и ни в ком не нуждается. Вызовет себе такси, уже из дома разберётся с эвакуатором. А там купит себе взамен почившей любимицы какую-нибудь «тойоту-автомат» и забудет о странном спасителе, который своими вопросами пробил её лёд. Это слишком женская реакция, так нельзя. Потому что потом воздушные замки всегда рушатся и бывает больно.

— Как знаешь... — протянул Рустам. — Только вот, сколько я здесь езжу, а ни заправок, ни кафешек не встречал. Условия не те. Тундра. Тут порой, как заметёт, даже на этой колымаге не пролезешь. Может, всё-таки до гаража?

— Ну, пусть до гаража...

Вся усталость длинного дня навалилась на неё. Может, и нужно было дать сыну координаты, пусть бы приехал... Всё сама, сама... Эх…

***

— Эй, да ты засыпаешь! — спохватился Рустам, глядя, как голова Галины клонится набок. — Сейчас, доберёмся до гаража, я выброшу, что привёз, загружусь по новой — и довезу тебя прямо до дома. Идёт?

Но Галина уже спала. Светлые волосы закрывали лицо, а ладони так и остались на коленях, бледным пятном выделяясь на тёмной ткани пальто.

Рустам выругался сквозь зубы. Ну и что теперь делать? Адрес-то свой дама сообщить не соизволила... Растолкать? Невежливо. Полазать по карманам в поисках документов с пропиской? Ещё хуже.

«А она ничего... — подумал он. — Даже не поинтересовалась, почему у меня на один глаз меньше, чем полагается. И про сыновей расспрашивать не стала... Я брякнул, а она и бровью не повела. Хорошо, что нелюбопытная…»

Он ещё раз посмотрел на спящую. Офисная дама — «деловая колбаса». Это было ясно с первого взгляда на неё ещё там, на обочине до перекрёстка: такая растерянная, но предельно вежливая, вся такая из себя ухоженная… Выглядит молодо, а ведь ей, должно быть, уже под пятьдесят или чуть больше, если учитывать возраст сына.

Женщина оказалась приятной собеседницей, а взгляды, которые она на него бросала украдкой, грели самолюбие. Да он, оказывается, вполне себе видный мужик! Но больше всего Рустама зацепили её слова. С виду железо, а сама — открытая рана. Видно, что она пытается стянуть края, зарубцевать, чтобы прошлое прекратило мучать. Может, кого-то ей и удалось обмануть, но он уже проходил через это и знал, как сложно в одиночку.

Подумав, Рустам взялся за комм.

— Хэерле кич*[1], — проронил он, дождавшись соединения. — Груз будет вовремя, но потом... Тут дела появились… непредвиденные обстоятельства… За сутки разберусь, я думаю… Замену найдёшь?.. Вот и ладно. Если что — звони.

Рустам отключился и снова посмотрел на Галину. Левой рукой держа руль, правой он снял с себя куртку и накрыл женщину. Пока он будет возиться в гараже — уйма времени пройдёт. Глядишь, она к тому времени успеет выспаться, а там уж они разберутся…

Почему-то у него не было ни малейшего желания расставаться с неожиданной попутчицей. А раз не хочется, то и не надо — логика, проверенная временем. Оставалось выяснить, как Галина… нет, как Галя отнесётся к этой идее.

***

Ей снилось, что она едет на заднем сиденье машины. За рулём — её бывший муж. С ним рядом — Вера, его секретарь. Вот так банально... удобно... Всем, кроме неё, Галины.

Вот машина пересекает мост через местную речушку. Впереди — железнодорожный переезд. Наверное, нужно предупредить, что там, за поворотом, несётся товарняк... Но она смотрит на лицо мужа, он улыбается Вере так, как улыбался ей в самом начале их брака... Какой же он красивый... А вот и переезд... О нет, нет, нет!!! Она опоздала... А может, и не хотела их предупреждать? И поэтому теперь тоже сидит в той машине. По справедливости. А значит, всё же...

Галина проснулась от собственного вскрика.

— Чего орёшь? — флегматично осведомился Рустам, запрыгивая в кабину.

Он протянул Галине какой-то свёрток и, не дождавшись реакции, положил его на приборную панель.

— Вот, поешь. Извини уж, без изысков. Чем богаты. — Рядом со свёртком появилась стеклянная бутылка — квас Duonos. — Подкрепляйся пока. Закончишь — и поедем.

Сначала Галина отметила, что накрыта курткой Рустама. От ткани неожиданно приятно пахло… мужчиной. Этот запах смущал. Потом она перевела ещё сонный взгляд на еду. И только тогда осознала, что значили адресованные ей слова, окончательно развеявшие сон.

— Куда поедем? Я выхожу!

— Выходит она... Ты ж засыпаешь на ходу! Никуда я тебя такую не отпущу. Опять уснёшь, свалишься куда, ищи тебя потом... Нет уж, довезу до дома. Ты только скажи куда.

— Какую «такую»? И зачем меня искать? Я сама... И никуда не свалюсь. Ой!

Галина неловко повернулась, и бутылка кваса с панели упала, больно задев колено толстым донышком.

К своему ужасу, она почувствовала, что не может сдержать слёз. Столько лет стойкости коту под хвост! Надо было послушаться сына и записаться к психологу, а не вываливать свою жизнь на первого человека, бескорыстно решившего помочь. А она «в благодарность» тут сырость развела!

Сначала вылезти отсюда, а там она успокоится как-нибудь и разберётся. Галина дёрнула за ручку двери, но та не поддавалась. Да что же это такое, она что, заперта?! Срочно нужно выбраться отсюда!

— Какую-какую, сонную! Искать будут не тебя, а твой хладный труп. Знаешь, что такое «подснежник»?

Галину трясло. Прижавшись лбом к окну двери, она рассмотрела какое-то большое здание ангарного типа. Не факт, что, удрав из машины, она найдёт здесь электричество или телефон. А раз так, надо ещё раз принять помощь Рустама, хотя бы такси вызвать...

Она, правда, старалась успокоиться, но один всхлип всё же вырвался.

— Так! Во-первых, отставить слёзы! — ровно отчеканил Рустам. — Во-вторых, чтобы открыть дверь, ручку вверх поверни, и всего-то. В-третьих, не болтай ногами, не дай Бог разобьёшь бутылку, зальёшь тут всё...

Но его командный тон уже был бессилен перед лавиной всего, что нахлынуло на Галину. Она разревелась, закрыв лицо руками.

— Вот же... Пожалел на свою голову... — пробормотал Рустам, а в следующее мгновение прижал Галину к себе — намертво, не дёрнешься.

Она не сразу поняла, что произошло. А поняв, разрыдалась пуще прежнего. И с каждым всхлипом выплескивались годы самобичевания, контроля, дисциплины...

Галина уже и забыла, каково это — позволить себе побыть слабой, довериться кому-либо, тем более — мужчине. Этот грубоватый шофёр отличался от всех тех, с кем её сталкивала до этого жизнь — лощёных «белых воротничков». Казалось, судьба, словно в насмешку, привела её в кабину КамАЗа.

Лицо Галины было прижато к груди Рустама, слёзы вперемешку с тушью пачкали его простую футболку. Она знала, что ему всё равно, он не станет переживать из-за пары пятен. И, сдавшись, обхватила Рустама за талию.

Ревела Галина долго, изредка судорожно вздыхая. Наконец всхлипы прекратились, но она лишь покрепче прижалась, словно прячась от всего остального.

— Ну, ну... Будет тебе реветь, Галя. Говорю же, не пущу тебя такую… Хоть провожу до дома, а там уж как хочешь… Поехали?

Галина аж застыла. Так что же это… Это уже не просто помощь, так получается? Забота? Но тогда…

Она подняла голову и по-новому взглянула на Рустама.

Некрасивый. Неманерный. Настоящий.

— Ты это… Рустам… Извини за наводнение...

Его единственный глаз смотрел на неё по-доброму, с теплом. Ожидая.

Галина ещё раз ткнулась носом в жилистую, твёрдую грудь Рустама. Вдохнула его запах, закрыла глаза, прислушалась к себе.