Его пленница

— Давай, твой рыцарь доставит тебя до твоего замка, — его ладонь на её талии кажется слишком горячей, будто кожу жжёт даже сквозь ткань платья. Жар течёт ниже, оседает низко и она все же отступает от него.

— Нет, я хочу танцевать! — восклицает она. — Синицкая! Верба! Давайте танцевать!

Они как раз около неё стоят, смотрят очень странно, но Мила не совсем понимает, почему они так смотрят.

— Ты мне должна рубль, Белова, — Катька протягивает ладонь, намекая, что хочет оплату сейчас.

Рубль у неё где-то в сумке есть, она тянется в сумку, но Витя останавливает её и кладет рубль Синицкой, которая едва ли сдерживает свой смех, потешаясь над этой ситуацией.

— Вас подвезти? — спрашивает он, глядя на Синицкую и Вербу.

Мила сейчас, если честно, вообще не имеет возражений по этому поводу. Все же на улице уже темно.

— Спасибо за предложение, но нет, — Синицкая улыбается. — Мы ещё тут планируем задержаться.

— Да и я здесь недалеко живу. Катя у меня переночует.

Катя и Олеся переглядываются ещё зачем-то. Но Мила этого не замечает, стоит, прижавшись к Вите и ногтем царапает пуговицу на его рубашке. Танцевать уже не хочется, ноги какие-то ватные. Она цепляется за Витю крепче, особо не сопротивляется, когда он поднимает её на руки.

Остальные события и то, как они добираются до дома, она не помнит.

В голове проясняется только тогда, когда она оказывается на кровати, укутанная в одеяло, а Витя стоит в дверях её комнаты, готовый уйти.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — шепчет Мила, но в тишине комнаты это звучит очень громко.

— Я буду в Саниной комнате, — Витя указывает в сторону коридора, как будто она не понимает, где Санина комната.

— Здесь, — Мила придвигается к стене, освобождая ему место, хлопает по кровати.

— Что? — Витя хмурится, будто не понимает, о чем она говорит. Хотя это она пьяна, а не он.

— Я хочу, чтобы ты остался здесь, Пчёла, — со вздохом говорит она.

— Это не самая хорошая идея, — Витя не смотрит на неё, пялится в пол. И она не понимает, почему это не хорошая идея. Она с Сашей иногда так спит. В чем проблема?

— Мама вернётся только к обеду, — говорит Мила, как будто это может что-то изменить. А потом таким уж просящим голосом говорит: — Пожалуйста, останься, — и смотрит большими глазами, надеясь, что в это раз тоже сработает, потому что раньше работало.

— Мне не во что переодеться, — он указывает на свой прикид.

— Как будто это проблема. У Сани полно вещей. Одолжи у него майку и штаны, вернёшь потом.

Он молчит, смотрит на неё, и она смотрит в ответ, моргает сонно, очень хочется спать. И если он откажется и пойдёт к Сане в комнату, она пойдёт следом за ним. Хочет уснуть рядом с ним.

— Ладно, — он будто вздыхает обречённо. — Я сейчас схожу помыться, переоденусь и вернусь.

Он возвращается через минут десять. Мила слегка приоткрывает глаза, наблюдая за тем, как он в Сашкиной одежде копошится около её шкафа, вынимает оттуда плед, и ложится на самый край кровати, укрываясь этим пледом. Между ними много пустого пространства, и Миле это не нравится. Она перекатывается ближе к нему, утыкается носом в ещё мокрую после душа шею, обнимает его и довольно вздыхает, засыпает в ту же секунду.

Она просыпается от лучей солнца. А еще потому, что очень тепло, и она не может понять, почему так тепло.

Но стоит ей открыть глаза, как становится все понятно: она прижимается к Вите всем телом, её нос прижат к его шее, и она даже чувствует его пульс. Слишком учащенный. У него проблемы с сердцем или что?

Вот у неё учащенный пульс от этой близости. И где-то среди ночи наверно она перебралась под его плед, так что они сейчас между ними только их одежда.

Она открывает глаза, и Витя тут же поворачивается к ней, молчит, смотрит сосредоточенно на неё. Глаза у него красные, как будто не спал всю ночь.

— Ты вообще спал? — вместо доброго утра спрашивает она.

Отодвигаться не хочется, но приходится, чтобы мыслей в голове о нем других не было. Не нужно ей никаких мыслей о нем и о том, как хорошо просыпаться рядом с ним, и что может быть, если она поцелует его.

— Доброе утро, пьяница и дебошир, — он произносит нараспев.

Что? Если она может с горем пополам согласиться с пьяницей, то точно не с дебоширом.

— Дебошир? — рассеяно спрашивает Мила, не понимая, что она успела натворить.

Ничего не помнит после того, как он забрал её с дискотеки. Витя конечно не отвечает сразу, выдерживает театральную паузу прежде чем ответить:

— Да. Устроила песенный концерт в машине, пыталась перекричать Мадонну. А затем, когда приехали домой и я вытащил тебя из машины, ты кричала включить тебе «На теплоходе музыка играет». И, когда я отказался, начала петь её сама. Едва не перебудила пол дома, но я вовремя успел занести тебя домой, — и он, гад такой, улыбается, пока говорит это.

Самое ужасное, что по глазам его видит, что он не врет. Какой стыд! Мила утыкается лицом в подушку:

— Ничего не помню. И голова болит, — правда мелькают какие-то воспоминания, подтверждая сказанные слова. Только от этих воспоминаний голова болит еще больше. Мила смотрит на него опять, а он кутается в плед и выбирается из кровати.

— В наказание за пьянство, — он назидательно тыкает пальцем в небо и уходит в сторону балкона, по пути беря пачку сигарет и зажигалку.

— Я всего две бутылки пива выпила, — Мила стонет и тоже выбирается из кровати.

Она отмечает, что в пижаме. Уже хочет спросить, как она оказалась в ней, но затем вспоминает, что даже умудрилась помыться вчера и переодеться. Вот это она дает конечно!

— Слишком маленькая, чтобы пить, — он открывает балконное окно, закуривает.

— Вас это в моем возрасте не останавливало, — Мила фыркает и приваливается к его плечу.

На балконе тесно, у мамы тут склад хранения вещей, которые по ее словам вдруг станут нужными когда-нибудь.

— Мы парни, нам можно, — Витя отзывается с усмешкой, делая несколько затяжек и выдыхая дым кольцами. Позер.

На улице уже светло, раннее утро, и осеннее солнце еще теплое. Во дворе никого нет, тишина. Только вдалеке какая-то женская фигура медленно идет в сторону дома. Фигура кажется Миле знакомой, но она не пытается понять, кто это. Может быть кто-то из соседских.

— Это не тетя Таня идет? — Витя вдруг спрашивает настороженно, тоже смотря в сторону женщины.

Мила вглядывается, сонно говорит:

— Кажется она, — теперь мозг улавливает и знакомую походку, и такие знакомые очертания.

— Черт, Милка, — Витя дергается резко, тушит сигарету быстро и выкидывает её на улицу, а затем выскакивает с балкона. — Ты же сказала, что она придет только к обеду, — он быстро собирает свои вещи, за буквально несколько секунд, пока она даже не понимает, что происходит. — Так, все я погнал. Давай, сиди дома и учи уроки.

И он исчезает так быстро, будто его и не было вовсе. Мила растерянно стоит на балконе, пока не открывается входная дверь. И тогда Мила выходит в коридор, все еще закутанная в одеяло и сонная.

— Привет, Мила, — мама целует её в щеку, а затем принимается раздеваться. — Мне показалось, или я видела Витю в такой синей интересной машине?

Мила слишком быстро отвечает:

— Конечно тебе показалось. Откуда у него такая машина. И что он тут забыл вообще? — закатывает глаза, мол, что ему здесь делать, ведь Сани дома нет.

Мама верит, потому что доверяет, кивает и вздыхает:

— Да, ты права. Наверно парень просто похожий, — и уходит в ванную, добавив напоследок: — Правда я и такую машину в нашем дворе не видела. Наверно так, кто-то в гости приехал.

Она закрывает дверь в ванную, а через секунду бежит вода. Мила возвращается обратно в постель, ложится на ту половину, где лежал Витя, вжимается носом в подушку, чувствуя его запах, и засыпает опять, мечтая о том, что однажды она будет так вместе с ним просыпаться. Но только в следующие разы их никто беспокоить не будет.

========== Глава 2. 1988 ==========

1988 год

У нее не было сомнений в том, что она поступит. Но ноги все равно подкашивались, пока она не нашла свою фамилию и инициалы в списках, вывешенных в фойе Московского государственного педагогического института им. В. И. Ленина. И ее нервозность и страх, что она своей фамилии в списках не найдет, улетучился. Мила с улыбкой проталкивается сквозь толпу девушек и парней, которые тоже пришли узнать свою судьбу, протискивается в дверь и оказывается на улице, вдыхая полной грудью не такой уж и свежий воздух и запрокидывая голову назад, подставляя лицо жаркому августовскому солнцу.

До первого сентября еще четыре недели, нужно хорошо отдохнуть, а затем ее ждут четыре года педагогического университета.

Мила опускает голову, рассматривает толпу молодых, как она ребят, а затем выглядывает с противоположной стороны такое знакомое лицо и знакомую синюю машину. Витя смотрит на нее, со своей привычной ухмылкой, в джинсах и майке. И конечно она удивлена увидеть его, но спешит к нему вприпрыжку, крича:

— Я поступила! Поступила!

Она довольна собой до ужаса. Витя разводит руки в стороны и она запрыгивает на него, обнимает за шею, ногами обхватывает его бедра, а он ловко удерживает ее под ягодицы и кружит, и кружит, а ее смех звенит на всю Малую Пироговскую улицу.

Возможно не стоило ей так делать. Это она понимает пару секунд спустя. Она в платье, и платье задирается так, что ее обнаженная кожа трется о его джинсы, не говоря уже о других местах.

— Поздравляю, принцесса! — говорит Витя, когда все же опускает ее на землю.

Он заводит прядь ее волос, что выбилась из косы, за ухо, и улыбается довольно. Что он здесь делает? Его здесь быть не должно.

— Стой. Подожди, — Мила смотрит на него с прищуром. — Что ты здесь делаешь?

Они вроде бы не договаривались встретиться. Обычно они видятся только по воскресеньям, в компании Фила и Космоса, когда у них выдается свободное время, которое они могут ей посвятить. И вряд ли он проезжал мимо и увидел ее в толпе студентов. Только мама знает, куда она пошла.

— Тетя Таня сказала, что ты ушла узнавать результаты. И я решил приехать и узнать, как ты, — а затем он разворачивается, достает с переднего сиденья букет голубых гортензий и протягивает его ей. — А это тебе. Еще раз поздравляю.

Она утыкается носом в букет, но гортензии пахнут слабо, зато шелковистые листы щекочут нос.

— Был так уверен, что я поступлю? — с прищуром спрашивает Мила.

— И ни секунды в этом не сомневался, Милка, — Витя треплет ее по голове.

— Правильно, что не сомневался, — Мила усмехается, прижимая букет к себе.

Гортензии ее любимые цветы. И очень приятно получить от него букет, если честно.

— Как будешь отмечать? — он облокачивается на машину и тянет ее за собой, играет с поясом на ее талии. — Наверняка тетя Таня уже подготовила тебе праздничный стол.

— Мы договорились, что никакого праздничного стола не будет, пока она не услышит от меня, что я поступила. Но в любом случае точно не сегодня. У нее сегодня смена в лаборатории, она вернется только завтра к обеду. Поэтому, пока не увидела тебя, думала о том, чтобы сходить поесть мороженое.