Его пленница

Только надеется, что никто не услышит то, что она ему кричит.

— И кого я люблю? — Витя хватает её за руки, останавливая её, тормозя эти взбалмошные движения.

Мила замирает, вдыхает воздуха побольше, а затем тихо-тихо шепчет:

— Олю. Кого еще? — потому что это уж точно не та информация, которую должен кто-то услышать.

Пускай даже у неё и Саши был как-то разговор на тему влюбленности Вити в Олю, несколько месяцев после того происшествия со взрывом машины.

Витя смотрит на неё так, будто у неё выросла вторая голова. Он сжимает её руки крепче:

— С какого хрена я её люблю?!

И так он выглядит … Удивленно… Что она тут же ставит под сомнение то, что видела, то, в чем была уверена все эти годы.

— А разве это не так? — эти нотки сомнения уже появились, и просто так не исчезнут. — Все эти взгляды, которые ты на неё бросал. Все эти фразы, которые ты говорил о ней, как ты ей восхищался. Как ты сказал, что на такую жену нужно молиться. Разве нет? Разве ты не любишь её?

— Нет, — он качает головой. — Я никогда не был влюблен в Олю. И никогда не хотел её. Я хотел то, что было у них с Сашей в самом начале, — затем он вздыхает и тише добавляет: — до того, как появилась Аня и испортила всё. Хочешь знать, кого я люблю вот уже двенадцать лет?

Она только и может, что кивнуть на это, не совсем понимая, что сейчас происходит. И вообще может быть это сон, а не реальность.

— Тебя.

И она просто ловит ртом воздух, действительно не веря в происходящее.

— Но двенадцать лет назад мне было пятнадцать, — не то, чтобы эта разница в возрасте её как-то смущала, три года - это совсем маленькая разница.

Он смотрит в её глаза проникновенно, говоря практически без остановок:

— Да. В то лето ты вернулась с Сашей из деревни, мы не виделись три месяца. Что такое три месяца? Не слишком много. Я даже не знаю, что произошло, но я стоял как истукан, пошевелиться не мог, когда тебя увидел. Ничего в тебе кардинально не изменилось, но я не мог отвести от тебя взгляд. Ты тогда обняла меня и поцеловала, принцесса, моим стояком можно было в деревне дрова рубить. Тебе было пятнадцать, а я чувствовал себя извращенцем. Я тогда сказал себе, что это какое-то наваждение. Будто я и до этого не видел красоток. Но это наваждение до сих пор не прошло.

И она стоит, пялится на него, и вроде бы все так просто, но она все равно не понимает, зачем они оба так все усложнили.

— Я вообще ничего не понимаю, — Мила отступает от него, голова просто кругом идет, и она садится обратно на кровать. — Почему тогда нельзя было предложить мне встречаться? Зачем ты вообще тогда сказал, что мы должны забыть о том, что произошло в ту ночь, а затем согласился на мои условия?

— А что я мог тебе дать тогда? — он присаживается на корточки рядом с ней. — Я был никем. Со мной всё что угодно могло произойти. В общем ничего путного. Поэтому и не предлагал, поэтому и сказал тогда, что мы должны забыть. Но когда ты сказала, что скажешь Саше…Это был прекрасный повод согласиться. Не было после никаких других девушек. А репутация? Никто никогда не отказывался сказать, что Витя Пчелкин в постели еще тот жеребец. Не было никакой любви к Оле. Она знала о моих чувствах. Не знаю, как она поняла это, но это было еще до их с Сашей свадьбы. Она спросила, я не отрицал. И я не перестану любить тебя. Или ребенка, я его уже люблю, — и это совершенно неожиданно, но он достает из кармана пиджака красную бархатную коробочку. — Ты выйдешь за меня замуж?

Слезы, противные, соленые, бегут по щекам, слезы счастья, конечно же. И она мечтала об этом, но окружение было другое, но сейчас её совершенно без разницы, какое окружение, главное - то, что он сделал, то, что предложил. Приходит мысль: что кольцо делает у него в кармане? Но она спросит у него об этом намного позже, а сейчас она, заплаканная, утирает слезы и говорит:

— Давай сюда кольцо.

Витя счастлив подчиниться, открывает коробочку и надевает кольцо с крупным бриллиантом на её безымянный палец. Он больше ничего не говорит, только смотрит, и он будто ждет еще от неё каких-то слов. Вот она дуреха!

— Я тоже тебя люблю.

Им действительно нужно поговорить, о куда больших вещах, обо всем, что было, что есть и что будет.

Но не сейчас.

Чуть позже.

Она притягивает его к себе и целует.

Они поговорят позже.

Но их будущее еще никогда не казалось таким привлекательным.

🎬THE END🎬

Комментарий к Глава 20. 1998

========== Бонусная Глава. 4 раза, когда Милену и Виктора практически застали, и 1 раз, когда застали ==========

Комментарий к Бонусная Глава. 4 раза, когда Милену и Виктора практически застали, и 1 раз, когда застали

🚩 Телега: https://t.me/+9HbeNlgrFSc0Yzgy , где вышел новый фанфик Московская Ночь (фанфик основанный на социальных сетях и переписках), так что залетай и скажи, что думаешь по этому поводу, если тебе это показалось интересным

🚩Если понравилась история, пожалуйста, не поленись оставить комментарий.

🚩Всем приятного чтения!

зима, 1991 год

Витя целует её грубо и жадно, крепко стискивая её бедра. Такой исход событий она точно не планировала, когда он сказал, что ему нужна её помощь. Несколько минут назад они действительно собирали его вещи в сумку, потому что он уже нашел съемную квартиру по вкусу. А теперь, если честно, Мила даже не понимает, как оказалась на его коленях, в одном лишь болтающемся на плечах расстегнутом лифчике, в то время как он покрывает её шею и ключицы поцелуями. Она держится за его плечи, вздыхая:

— А как же вещи?

— К черту вещи, — шепчет он, накрывая её сосок ртом, в то время как его рука скользит между её бедер и надавливает пальцами на вход, а затем скользит внутрь указательным пальцем. — Блять, ты такая мокрая.

Это уже совсем не удивительно. Каждое его прикосновение возбуждает. Мила извивается на его руке. Ей нужно больше, чем просто один палец. Витя добавляет еще один палец, его губы вновь находят её сосок. Мила дергается ему навстречу, но замирает, когда слышит скрип дверного замка. Витя этого не слышит, потому что спрашивает:

— Ты чего?

— Ты же сказал, что они вернутся завтра, — шипит Мила, потому что не проходит и секунды, как входная дверь открывается.

— Не кипишуй, — Витя говорит как-то спокойно, протягивая ей лифчик.

— Тебе легко говорить. Ты же одет!

Она бьёт Витю по плечам и слезает с него, застегивая на ходу лифчик. По крайней мере найти разбросанную одежду достаточно легко, что немного удивительно, потому что обычно на поиск одежды она тратит куда больше времени. Витя уходит, и она слышит разговор в коридоре, пока впопыхах одевается.

— Вы же должны были завтра приехать, — без особых предисловий заявляет Витя, пока она надевает трусы и штаны.

В коридоре слышится копошение и тетя Наташа говорит:

— Да ты что отца своего не знаешь? — голос её немного раздраженный, что тёте Наташе в основном совершенно не свойственно.

— Наташа, ну что ты начинаешь, — тянет дядя Паша.

Мила оглядывает себя в зеркало, уже полностью одетая, приглаживает волосы и выходит из Витиной комнаты:

— Здравствуйте.

Тётя Наташа тут же расплывается в улыбке:

— Мила, дорогая, привет.

А вот дядя Паша оглядывает их обоих подозрительным взглядом:

— Вы как-то странно оба выглядите. Что такие красные?

Мила так и хочет после этого прикрыть щеки ладонями, но она сдерживает себя.

— Мы собираем вещи, — отзывается Витя совершенно спокойно.

Она кидает на него взгляд, отмечая, что щеки у него действительно немного розовые. На себя в зеркало Мила даже не смотрит, потому что и так знает, что лицо у неё краснее, чем помидор. Дядя Паша переводит взгляд с Вити на неё:

— А это сейчас так модно?

Она теряется, совсем не понимает, что он имеет в виду, поэтому и переспрашивает:

— Что модно?

— Носить свитера вот так, — и дядя Паша указывает на неё.

Она смотрит вниз и конечно, она надела свитер шиворот навыворот. Просто замечательно! Витя пытается не рассмеяться рядом с ней. Ей так хочется пихнуть его в бок, но она сдерживает этот порыв. Долго не приходится думать, Мила сразу же находит, что сказать:

— Представляете, никто, кроме вас, за целый день мне не сказал, что я так хожу. И ты, жук, не сказал, — и Мила все же пихает Витю в бок так, как и планировала: достаточно больно, отчего он даже морщится.

— Вот что ты пристал к детям? — тетя Наташа оборачивается на дядю Пашу, а затем поворачивается обратно к ним: — Через двадцать минут жду вас на кухне пить чай, — и она деловито идёт на кухню, прихватив с собой па

— Хорошо, мама, — отзывается Витя тянет её за руку обратно в комнату.

Черт бы побрал Витю и его переезд. Если бы дядя Паша и тетя Наташа застали бы их, Мила бы не смогла им больше никогда в глаза смотреть.

весна, 1992

— Витя, пожалуйста! — шепчет она, приподнимая бедра и пытаясь дернутся вперед, насадиться на его член.

Его хватка у неё на бедрах крепкая. Он не позволяет ей особо двигаться, двигаясь в одном только известном ему темпе, быстро и четко, прижавшись лбом к её виску. Она сжимает его плечи влажными ладонями, пытаясь быть тихой, и уж точно пытается не скулить, но так и вырывается:

— Пожалуйста, пожалуйста, — у неё дрожат бедра, дрожит все тело.

Витя не отвечает, продолжая вколачиваться в неё, ускорив темп. Он поворачивает её лицо к себе и с жадностью целует.

А затем Мила чувствует дрожь в теле, и совсем неожиданно для себя она кончает, бедрами сжимая Витю за талию, его имя срывается у неё с губ, тихое и протяжное. В глазах - звезды, и жарко так, будто они сейчас где-то в бане. Вите хватает еще пары толчков, чтобы кончить. Он тихо рычит, замирает над ней, а затем вовлекает её в очередной поцелуй, мягкий и теплый.

Только он слишком быстро заканчивается, потому что кто-то пытается открыть дверь, дергает за ручку, а затем раздается знакомый бас Космоса:

— Пчелкин, ты ещё скажи, что ты действительно работаешь! — а затем озорно звучит вопрос: — Или с кем-то там развлекаешься, а, Пчелкин?

Если честно, то этого никак предвидеть было нельзя. Она точно знает, что офис был полностью пуст, когда она пришла.

— Я не закрывал дверь. Нажми на ручку сильнее, — Витя смотрит на дверь.

Он не закрывал. Она закрыла. И благослови Боже её предусмотрительность. И конечно хорошо, что дверь действительно закрыта, не хорошо то, что Космос пытается ломится, в то время как Мила до сих пор сидит на столе, с задранным подолом платья.

— Витя, блять. Открой мне дверь. Что за черт. — Космос дергает ручку и толкает дверь. — Ты точно там не один? А то мне уже кажется, что ты не один.

И только тогда они в панике оглядывают кабинет и их взгляды конечно останавливаются на шкафе. Витя зыркает на неё, а затем на шкаф. И какой у неё выбор действительно есть? Никакого. Она подхватывается и как можно тише подлетает к шкафу и прячется там.

— Я, в отличие от тебя, действительно работаю, — отзывается Витя и открывает Космосу дверь.

Между дверей шкафа есть маленькая щелка. Ей прекрасно видно, как Космос заходит в кабинет, а затем останавливается и громогласно спрашивает: