Крепкий орешек

— Что случилось с твоим отцом?

— Рак. Он был хорошим парнем. Всегда сохранял хладнокровие по отношению ко мне, хотя большую часть времени я этого не заслуживал.

— Ты был рядом, когда он умер?

— Нет, я не был. — Руки Леджера крепче сжали руль. — Это будет одно из тех сожалений, с которыми я никогда ничего не смогу поделать. У меня их больше, чем нужно на мою долю.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. — Я прислонила голову к его плечу.

Это был не день для патоки, тяжёлых ног и наполненного свинцом желудка. Я не собиралась позволять этому овладеть мной сегодня.

Я потянулась вперёд, чтобы включить радио, но ручка отвалилась у меня в руке прежде, чем Леджер успел предупредить меня.

Я уставилась на отломанную деталь.

— Пожалуйста, скажи мне, что я только что не разбила твоё радио, потому что мне сейчас немного неловко.

— Нет, это входит в стандартную комплектацию сделки. — Он взял деталь с моей ладони и сунул обратно на место.

— Сделка?

— Да, пятьсот баксов и рукопожатие с владельцем, что я не буду пытаться вернуть грузовик, что бы ни отвалилось.

— Ты настоящий борец за выгодные сделки.

Мы могли слышать беспорядочный шум карнавальных звуков, людей, машин и музыки, льющихся из разных источников поверх грохота мотора грузовика. Верхушка колеса обозрения была первым, что мы увидели, съехав с шоссе.

Мы въехали на огромную грунтовую стоянку, которая служила многим целям в течение всего года — была тыквенным полем, стоянкой для праздничных деревьев и, как и сегодня, парковкой для мероприятий. Карнавал был организован в городском парке в районе, предназначенном для игры в футбол и бейсбол. Там была огромная толпа людей, уже заполнивших несколько пустых мест между аттракционами, играми и прилавками с едой.

— Боже, так много людей. Не знаю, откуда они все берутся. Слава богу, на пляже не так многолюдно, даже в разгар лета. Надеюсь, там осталось немного «Муравейника».

Мы вылезли из грузовика. Я уставилась вперёд на размытое пятно цветов и действий.

— Почему, когда ты маленький, все эти вещи — карнавалы, парады, парки развлечений — выглядят такими грандиозными, как фантазии, которые остаются с тобой надолго после того, как ты ушёл. — Мы остановились за воротами и смотрели, как красно-белые полосатые руки паучьего аттракциона с лязгом и скрипом тронулись с места. — Но для взрослого человека всё это выглядит чертовски…

— Поверхностно? — добавил Леджер.

— Я думала о дрянном, но поверхностно тоже работает.

Леджер уставился на руки-пауки, которые поднимали и раскачивали кричащих посетителей карнавала по кругу.

— Нам не обязательно входить, если ты не хочешь.

Две женщины вышли, каждая держала тарелку, наполненную взбитыми сливками и тортом в форме муравейника. Единственное, что отвлекло их внимание от угощений на их тарелках — это красивый мужчина, стоявший рядом со мной. Одна из них чуть не споткнулась и не потеряла весь свой торт, пытаясь получше рассмотреть Леджера. Я прикрыла рот рукой, чтобы сдержать смех. Она пришла в себя, покраснев, а затем весело пошла со своей тарелкой.

— Я не собираюсь возвращаться сейчас. Помнишь, я иду с самым симпатичным мальчиком в школе, а эти «муравейники» невозможно приготовить дома. Поверь мне, я пыталась. Чуть не подожгла всю мою кухню. — Не раздумывая, я схватила его за руку. До сих пор наш физический контакт был минимальным, но между нами происходило нечто невысказанное, особенно с этими лёгкими дразнящими прикосновениями, что скоро произойдёт нечто гораздо большее. Я только надеялась, что буду готова к этому, а не стану полным «новичком». Теперь я поняла, что у меня никогда по-настоящему не было удовлетворяющих физических отношений с мужчиной. Я никогда по-настоящему не получала удовольствия во время секса. Я надеялась, что с Леджером всё будет по-другому.

Он посмотрел вниз на наши переплетённые руки, а затем ещё сильнее сжал мои пальцы.

Что-то в глубине души подсказывало мне, что всё будет по-другому, совсем по-другому.

***

Я закричала и захлопала в ладоши, когда мяч пролетел прямо сквозь башню из молочных бутылок, сбив их все с одного громкого удара.

Работник за игровым стендом выглядел немного менее взволнованным.

— Возьми свой приз с верхней полки. — Он улыбнулся мне из-под своей соломенной ковбойской шляпы. — Похоже, сегодня ты привела подходящую пару. Первый крупный приз, который я выдал.

Я уставилась на ряд мягких игрушек и постучала пальцем по подбородку, заметив, что он все ещё липкий от всех сладких угощений.

— Жираф, — уверенно сказала я.

— Я всё неправильно понял. — Леджер посмотрел на меня. — Я принял тебя за единорога.

— Я давным-давно перестала верить в такие вещи, как единороги. К сожалению.

Работник протянул мне жирафа. Я прижала его к себе.

— У тебя действительно хорошая рука. Ты играл в бейсбол в старшей школе?

— Нет, у меня не было ни оценок, ни внимания, ни дисциплины, которые мне были нужны, чтобы быть в команде. Я знаю, что моему отцу было особенно трудно смириться с этим, зная, что у меня был весь талант, но я не мог заставить свою задницу сделать это.

Группа женщин, стоявших в очереди за хот-догами, изо всех сил старалась не пялиться на нас, когда мы проходили мимо. Я обняла жирафа.

— Видишь, я же говорил тебе, что другие девушки будут смотреть на это с завистью.

— Должен ли я выиграть тебе ещё одного для другой руки? — спросил он.

У такого человека, как он, должна быть большое сердце, но я этого ещё не видела. И это, наряду с тем, что он помог Майку сегодня утром, было большим бонусом.

— Почти уверена, что они не пялились на моего плюшевого жирафа. — Я держала игрушку на расстоянии вытянутой руки. Для карнавального приза она был хорошо сделана и выглядела почти точной копией настоящего жирафа. — Хотя Ньютон чрезвычайно красив.

— Ньютон?

— Да, только что дала ему имя. Что ты об этом думаешь?

— Я не возражаю, но я думаю, что у него может быть своё мнение. — Он наклонил голову в сторону жирафа.

Я снова сунула игрушку под мышку.

— Моя переделка почти завершена. — Я посмотрела на колесо обозрения и бросила вопросительный взгляд на Леджера.

— Колесо обозрения. — Он взял меня за свободную руку и повёл в том направлении. Мы были первыми в очереди на следующую поездку. Женщина, управляющая колесом обозрения, была достаточно любезна, чтобы позволить мне оставить Ньютона с ней. Мы забрались в нашу кабинку и сели. Колесо сдвинулось на несколько ступеней, чтобы заполнить следующие места.

— Никто никогда не говорит об этом, и, возможно, есть просто некоторые вещи, которые лучше не обсуждать, когда речь заходит о колесе обозрения, но мне кажется, что на ожидание заполнения и разгрузки колеса тратится гораздо больше времени, чем на саму поездку.

— Хорошее замечание. Думаю, если это обсуждается, то сторонники колеса обозрения раздавят его до того, как оно попадёт в крупные СМИ.

Ещё одно бонусное очко. Этот человек понял моё чувство юмора. Где-то на этом пути я была уверена, что столкнусь с недостатком, анти-бонусным моментом, но мне пришлось перестать его искать и наслаждаться. Если повезёт, если что-то всё-таки всплывёт, это не будет иметь большого значения, что-то простое, вроде привычки оставлять арахисовую скорлупу на кофейном столике или пить молоко прямо из коробки.

Леджер вытянул свои длинные ноги так, что ступни свисали с края кабинки. Мы раскачивались взад и вперёд в такт движению. Я вздрогнула и вцепилась в край сиденья.

— Извини за это.

— Нет, это не ты. Это просто напомнило мне об ужасной поездке, которая однажды была у меня на колесе обозрения.

— Поскольку мы на пути к тому, чтобы зависнуть на высоте пятисот футов в воздухе, ты, возможно, захочешь пока пропустить пересказ этой истории.

Короткий смешок.

— Это было не из-за какой-либо неисправности оборудования или чего-то ещё. Это из-за соседа по кабинке. — Я не была уверена, как я позволила своим мыслям ускользнуть от Джеймса. Обычно мне лучше удавалось полностью блокировать их. Я чувствовала, что Леджер смотрит на моё лицо, ожидая, когда я расскажу свою историю. Не успела я опомниться, как она выплеснулась наружу. — Я была в этой поездке со своим бывшим… — Я резко остановилась, почти задыхаясь, когда мне пришло в голову, что я ещё не упомянула о бывшем муже Леджеру. Было хорошо выйти на открытое место, на случай, если это имело значение. Я надеялась, что этого не произойдёт, но мне нужно было сказать ему на случай, если всё станет более серьёзным.

Я повернулась к нему лицом. На его лице не было ни удивления, ни гнева, ни разочарования. Это был просто Леджер, слушавший с интересом. Что-то, в чём он был хорош.

— Наверное, мне следовало сказать тебе об этом раньше, но некоторое время назад я была замужем. — Наша кабинка подкатилась вниз, а затем резко остановилось, чтобы в неё могли сесть следующие посетители. — Это была самая большая ошибка в жизни. Та ужасная поездка на карнавал была лишь одним из многих инцидентов, которые должны были послужить сигналом для того, чтобы я не выходила за него замуж. В тот день он был зол на меня из-за чего-то, даже не могу вспомнить из-за чего. Он легко ревновал, и если ему казалось, что я слишком дружелюбна с другим парнем, он приходил в ярость. Мы сели в колесо обозрения и уже поднимались наверх. Он начал раскачивать кабинку взад-вперед, просто чтобы напугать меня. Сначала я рассмеялась испуганным смехом, похожим на тот, который бывает, когда проходишь по дому с привидениями на Хэллоуин. Но он продолжал качать. И он был большим парнем. Я слышала, как скрипят все гайки и болты, как будто они могли поддаться. Я умоляла его остановиться, но он игнорировал меня. К тому времени, как мы добрались до вершины, я истерически плакала, умоляя его остановиться. Но он продолжал в том же духе, полностью забавляясь тем, как я испугалась. Он всегда был не для меня. Я просто никогда не замечала этого, пока не стало слишком поздно.

Рот Леджера сжался в мрачную линию, пока я рассказывала эту историю. Я быстро закончила свой рассказ, решив, что сказала достаточно. Я не была до конца уверена, почему он стал таким напряжённым.

— Думаю, мне не следовало делиться этим. Как любит повторять Рейчел, правилом номер один на свиданиях должно быть «не говорить о бывших».

— Меня это не беспокоит. Я просто хотел бы знать тебя тогда. Жаль, что я не мог остановить его ради тебя. — Он сказал это спокойно, но, казалось, его челюсть была напряжена, когда он произносил эти слова. Это был странный ответ, которого я никак не ожидала.

Он всё ещё смотрел на меня, но выражение его лица утратило ту резкость, которую вызвал мой рассказ. Он протянул руку и провёл кончиками пальцев по моему лицу. Мои глаза неожиданно закрылись. Его пальцы были сухими и мозолистыми от работы, но они ощущались как мягкая ласка. Нежное прикосновение мужчины, который выглядел совсем не нежным, было противоречием, которое я чувствовала глубоко в своей груди.