Крепкий орешек

— Он был сумасшедшим?

— Оказалось, что катание на сноуборде с крыши было большей ошибкой, чем татуировка. Он был так зол, что я провернул такой глупый трюк и получил травму, что о черепе практически забыли. — Я посмотрел на чернильный лабиринт на своей руке. — Не могу толком объяснить это, но татуировки были способом помочь мне справиться с повседневными ловушками в моей жизни. Каждая ошибка и неправильное решение стирали часть меня, как часть души, потерянной навсегда. Но чернила вернули цвет. Это удерживало меня от полного исчезновения. Независимо от того, как низко я пал, я чувствовал, что всегда смогу оставаться заметным и актуальным, если буду просто продолжать добавлять татуировки. — Я откинулся назад и уставился в окно. Я чувствовал, что она смотрит на меня. — Не знаю, почему я только что рассказал тебе всё это.

— Потому что тебе удобно со мной разговаривать. Это та же самая причина, по которой я пришла сюда сегодня вечером. Нелегко найти кого-то, с кем можно просто поговорить без обычной игры «познакомься поближе» и «сначала потанцуй». Как будто мы уже знали друг друга, давно потерянные друзья или что-то в этом роде.

Я не ответил. Было слишком много того, что я знал, и слишком много того, о чём она не догадывалась. Это всегда было здесь, нависало надо мной. Я хотел бы, чтобы всё было по-другому. Я хотел бы, чтобы всё это было просто судьбой, чтобы я появился здесь, в Роквуд-Бич, её новый сосед. Но это была не судьба. Ты не можешь планировать судьбу.

Мне нужно было отодвинуть реальность, иначе всё закончилось бы задолго до того, как началось по-настоящему. И я хотел этого. Я хотел с чего-то начать.

— Кстати, о танцах… — Я поставил свою газировку на пол, вскочил на ноги и подошёл к радио. Я включил его. Джейси повернулась, чтобы посмотреть на меня.

— Есть одна приличная радиостанция, играет в основном рок. Из этого дешёвого радиоприёмника он звучит жестяным и зернистым. — Я обошёл вокруг стула и протянул к ней руку. — Потанцуй со мной, Джейси.

— Это то, что мы в деловом мире называем предложением, слишком хорошим, чтобы отказаться. — Её белозубая улыбка осветила комнату, когда она вложила свою руку в мою. Я помог ей вскочить с шаткого сидения, и она рассмеялась, когда шезлонг опрокинулся.

— Этот смех… — Я сказал это вслух, только я не был полностью уверен, что хотел этого.

— Я думаю, что это довольно пронзительно.

— Нет, это не так. Если есть звук, который может добавить годы к жизни человека, то это звук твоего смеха.

Её лицо смягчилось, и она посмотрела на меня взглядом, который я видел миллион раз в своих мечтах. Она заправила волосы за ухо, и последовала застенчивая улыбка.

— Кажется, меня пригласили на танец. — Она была первой, кто прикоснулся ко мне. Я сдерживался, всегда боролся с собой, чтобы не прикоснуться к ней, беспокоясь, что если я это сделаю, она исчезнет, как мираж.

Её рука обняла меня за шею. Она наклонилась ближе, её тело оставалось всего в доле дюйма от моего. В том, как она стояла в моих объятиях, было достаточно нерешительности, чтобы я понял, что не стоит притягивать её к себе. Мне ужасно хотелось сильно и крепко прижать её к себе. Но я этого не сделал. Я обнял её за талию, и мы танцевали, медленно и совсем не в такт музыке.

В конце концов, она расслабилась достаточно, чтобы прижаться щекой к моему плечу. Но всё же она держала дистанцию.

— У тебя хорошо получается, — тихо сказала она.

— Нет, у меня две левые ноги.

— Нет, не танцы, а ты, кстати, танцуешь просто отлично. Я имела в виду, что ты отлично умеешь заставлять людей чувствовать себя хорошо. Как и Питер сегодня, ты заставил его улыбнуться почти в ту же секунду, как ты начал с ним разговаривать. — Она подняла голову, чтобы посмотреть на меня. — И я…

— И ты?

Она покачала головой и снова опустила её мне на плечо.

— Мне это было нужно. Иногда плохое может подавить хорошее. Так или иначе, стоя здесь с тобой, я чувствую, что, возможно, когда-нибудь это соотношение изменится само по себе, и хорошее навсегда затмит плохое.

Было трудно не сказать ей об этом. Мне нужно было, чтобы она знала, что я пришёл сюда только за этим. Я пришёл сюда, чтобы убедиться, что она больше никогда не переживёт ничего плохого. Я крепче сжал её руку, и она растаяла рядом со мной. Это происходило. Я держал её в своих руках. Я держал Джейси на руках. Может быть, хоть раз в моей жизни это соотношение плохого и хорошего тоже перевернётся с ног на голову.

Глава 11
Джейси

Он продвигался вперёд, иногда слишком медленно, на мой вкус, а иногда чересчур торопился. Я не была уверена, готова ли я ко всему этому. Я не была до конца уверена, на какой риск я готова пойти своим сердцем. Рейчел отлично подбадривала меня на заднем плане, но мне всё ещё нужно было преодолеть так много преград, прежде чем я смогу вернуться к отношениям.

Как будто владельцы карнавала устроили это, облака и туман рассеялись как раз ко дню открытия. Рабочая неделя была напряжённой, и я была рада передать субботнюю утреннюю суету Генри, кофейному баристе, который заменял меня, когда мне требовался перерыв. Сегодня речь шла не столько о необходимости отдохнуть, сколько о желании провести время с Леджером. Он тоже много работал на своей новой работе, и у нас было время только на вечерние прогулки по пляжу. Он всё ещё не сделал ни одной попытки поцеловать меня. Я не была уверена, сдерживался ли он или боялся, что я отвернусь. На это было мало шансов. Я только надеялась, что это не из-за отсутствия интереса… с его стороны. С моей стороны, конечно, ничего такого не было.

Карнавал проходил всего в нескольких милях от берега, и я слышала музыку и голоса, когда шла по песку к переполненному пирсу. Всего в нескольких футах от ступенек я осознала, что мои руки дрожат, а колени чувствуют себя не очень крепкими. Интересно, когда это случилось? Прошло так много времени с тех пор, как я интересовалась мужчинами, что я забыла, что такое головокружение.

Рост Леджера позволял легко заметить его в море голов. Он воспользовался моментом, чтобы улыбнуться в мою сторону, прежде чем присесть на корточки, чтобы отрегулировать велосипедное сиденье для клиента.

Майк был занят у кассы.

— Ах-ха, Джейси, ты пришла, чтобы украсть моего помощника, да? — Он мельком взглянул на меня, прежде чем отсчитать кому-то сдачу.

— Я могу подождать, если хочешь. — Я подошла к нему. — Но я должна предупредить, если торты «Муравейники» будут распроданы к тому времени, как мы доберёмся до карнавала, это будет на твоей совести.

Его раскатистый смех, как и его обветренное лицо, длинный седой хвост и характерная хромота, были частью пирса. Всё было бы по-другому, весь Роквуд-Бич не был бы прежним без Майка.

— Я не могу жить с чувством вины, зная, что лишил тебя «Муравейника», так что тебе лучше взять его. Я думаю, он уже заканчивает. — Майк впервые поднял лицо от кассы, чтобы посмотреть на меня. Это был один из тех всезнающих, мудрых мужских взглядов, в которых он был так хорош. Он знал мысли людей так, как будто мог читать их, как книгу, и у него всегда хорошо получалось читать мои мысли. — Он хороший парень. Много недостатков, если присмотреться повнимательней, но есть много такого, что может понравиться.

— Как обычно, Майк, мы придерживаемся того же мнения. Великие умы, верно?

— Да. — Он встал со своего стула, и последовала обычная гримаса боли. — Леджер, ты официально отстранён от работы. Тебе нужно отвести Джейси к прилавку с «Муравейниками», иначе тебе придётся чертовски дорого заплатить.

Леджер передал велосипед мужчине, который только что взял его напрокат, и направился к нам. Его длинные волосы были зачёсаны назад, а на широкие плечи он натянул белую футболку, тем самым создав контраст с чернилами на руках и шее. Он всегда выглядел таким чертовски ошеломляющим, что мне иногда приходилось напоминать себе дышать. Я засунула дрожащие руки в карманы толстовки.

Майк протянул Леджеру немного наличных, но тот отмахнулся.

— Я же говорил, что я твой должник, Майк. Я бы до сих пор искал работу, если бы не ты. Кроме того, это было весело.

— Хорошо вам провести время и держитесь подальше от этой сумасшедшей поездки на Хаммерхеде. — Майк неохотно вернул деньги в кассу.

— Это не будет проблемой, — заверила я его.

— Мой грузовик на улице, — сказал Леджер, когда мы спускались по ступенькам пирса. — Что это за история с тортом «Муравейником»?

— О, речь пойдёт не только о нём, — уверенно сказала я. — Я хочу прокатиться на колесе обозрения, сладкую вату, желательно розовую, но в крайнем случае я соглашусь на голубую, и я хочу одну из гигантских мягких игрушек. — Я посмотрела на его руку. — Как твоя рука для подачи?

— Довольно хорошо, если я сам так скажу. — Он поднял её. — Может быть, я просто достану тебе двух этих гигантских животных, по одному на каждую руку.

— Отлично, потому что ты меня по-настоящему зацепил этой штукой с переделкой. И сегодня я начинаю всё сначала, как подросток, счастливая девочка, которую только что пригласил на карнавал самый симпатичный мальчик в школе, заставив всех остальных девочек позеленеть от зависти. Я собираюсь наслаждаться каждой минутой этой новой себя.

Мне всё больше нравился его глубокий смех. Это волшебным образом сочеталось со всем остальным в нём.

— Смеёшься? — Я взяла его под руку. — Ты издеваешься над моей подростковой переделкой?

— Чёрт возьми, нет. Мне только что присвоили звание самого симпатичного мальчика в школе, так что мне это нравится. Просто надеюсь, что смогу оправдать эту честь.

— Что-то подсказывает мне, что ты это сделаешь.

Мы добрались до его грузовика. На нём было больше ржавчины и вмятин, чем краски и металла, а внутри было непомерное количество клейкой ленты, которая, по-видимому, скрепляла запчасти между собой. Всё это заставило меня улыбнуться. Пропустив меня на пассажирское место, он обошёл машину и забрался на водительское сиденье.

— Это не роскошный седан или, ещё лучше, мощный спортивный автомобиль, но, как ни удивительно, он доставляет меня туда, куда мне нужно.

— Мне это нравится. В этом есть очарование. Честно говоря, я бы ожидала, что за рулём будет самый симпатичный мальчик в школе. Просто жаль, что ты пропускаешь самое важное заднее сиденье.

— Я думаю, ты недооцениваешь переднее сиденье, — ухмыльнулся он.

— О, неужели я? — Я отстегнула ремень безопасности и подвинулась к нему.

— Могла бы привыкнуть к этому. На заднем сиденье или нет, у меня никогда не было такой горячей девушки, как ты, в старшей школе. — Он свернул на пляжное шоссе.

Я была достаточно близко, чтобы моё бедро касалось его.

— Верно. Держу пари, ты отбивался от них. Как мило с твоей стороны помочь Майку сегодня утром. Я знаю, ему тяжело, когда на пирсе много народу.

— Он помог мне устроиться на работу. Я мог бы продержаться ещё десять дней, как сегодня утром, и всё равно не отплатил бы ему достаточно. Он мне действительно нравится. В нём есть тот старик, который знает, как устроен мир. Мне нравится с ним разговаривать. Особенно с тех пор, как моего собственного отца больше нет рядом.