Todo negro (сборник)

Колено Мартинеса теперь совсем не напоминало колено человека, способного выйти на поле. Рики громко матерился то по-испански, то по-английски.

— Ну как так… — Адамс плюнул в сторону скамейки «Нечестивцев».

— Уроды!

— И что делать будем?

Без квотербека команда, понятное дело, не играет. Мистера Ли на бровке поля уже не было, да и кабы он присутствовал — толку… Парни в зелёном покосились на меня. Да, я квотербеком когда-то играл и выдал сегодня один удачный пас — но накоротке. Сейчас «Лепреконам» требовалось стремительно набирать ярды, чтобы успеть сделать тачдаун и сравнять счёт. Можно сыграть что-то короткое, подойти к воротам, забить «филд гол»… но успеем ли снова отобрать мяч у «Нечестивцев» и повторить?

Почти невозможно.

Тони, запасной квотербек, уже вовсю разминался, но чего ожидать от этого парня? Хороший пас на несколько десятков ярдов, да ещё в критический момент — история не про него. Наш милый итальяшка излучал абсолютную уверенность, однако она недорого стоила.

Рики чуть не плакал, и вряд ли от боли — доктора ему уже вкололи что-то. Дело и в матче, и уж если на то пошло — кто знает, чем травма колена закончится?

— Так что делать?

Вопрос повис в воздухе, но тут появилась пара, которая точно могла спасти положение. На Барона Самди все глядели как на тренера — возможно, он казался «Лепреконам» именно мистером Ли. Чернокожий осмотрел колено Рики.

— Квотербек на сегодня уже никуда не годится. Не волнуйся, мой мексиканский друг: о твоей ноге позаботятся. Но позже. Настало время итальянца.

Тони воодушевился пуще прежнего, а вот остальные не очень. Это падение духа Бриджит отчасти исправила своим очарованием.

— Соберитесь, мальчики! Мой супруг знает, что делать. Просто будете послушными, окей?..

— Какая комбинация?

Самди усмехнулся.

— Нам не нужны никакие комбинации! Идите на поле, парни — там всё поймёте. Но имейте в виду: я только подсказываю.

— Этого мало. — возразила мужу ирландка.

— Ты думаешь? Хорошо, но не испорти всё удовольствие. Знай меру.

Ничего иного, кроме как довериться Барону, нам не оставалось. Тайм-аут заканчивался, пора было возвращаться на поле. Двадцать два очка против двадцати восьми: занесём тачдаун — сравняем счёт. Если после не облажается кикер — то победим. Всё одновременно очень просто и очень сложно. Я надел шлем, вставил в рот капу, потуже затянул лямку на подбородке.

— Пошли!

«Нечестивцы» уже начинали строиться в оборонительный порядок. Скорее всего, сейчас они не сомневались — мы будем играть на «вынос», ведь какой длинный пас без основного квотербека?

Я услышал, как парни позади заулюлюкали и рассмеялись. Обернулся: оказывается, Бриджит перехватила запоздавшего Тони и крепко поцеловала его. Чёрт, Тони-то за что такая удача… Барон по этому поводу не возражал.

Он улыбался. Улыбался как тот, кто знает о скорых событиях гораздо больше остальных.

«Зелёные» построились против «белых». Линейные согнулись, наклонившись друг к другу, коснулись руками травы. Линк занял позицию далеко на фланге, Адамс встал под «вынос» позади линии: неужто и Барон отправит в прорыв его, а не меня?

Не успел я подумать о вселенской несправедливости, как в голове зазвучал голос. Думаю, и все остальные нападающие «Лепреконов» испытали подобное.

«Не смотри на мяч. Обходи линейных и беги по правой бровке. Просто беги вперёд, как можно дальше и быстрее — обернёшься через двадцать ярдов»

Зачем это? Барон предлагал мне изобразить ресивера? В современном футболе от раннинбеков требуют и ловить передачи, но на короткой дистанции. К тому же «Лепреконов» мистер Ли никак не натаскивал на подобное. Однако оставалось только повиноваться.

Занял стартовую позицию, приготовился к рывку. Из-за роста я за перекачанными уродцами в белом почти ничего не видел — кроме возвышающихся вдалеке ворот. Цель чертовски не близко, времени хер да нихера. Ладно…

Началось.

Тони получил мяч и сразу вложил его в руки Адамсу. Тот побежал налево, а я — как и велел Барон, полукругом мимо защитной линии. Затем — вперёд, вдоль края поля. Пять ярдов, десять, вот уже пятнадцать и…

Как и велели, на ходу я обернулся через плечо. Лайнбекер-орангутанг резво смещался в мою сторону, но важно было иное.

Оказывается, Адамс вернул мяч Тони. Можно сколько угодно пасовать назад — это вперёд передача бывает только одна. Тони отступил в глубину нашей части поля, линейные остановили прорывавшихся к нему «Нечестивцев». И вот тут до меня дошло.

Тони буквально светился. Это не фигура речи: я действительно видел его силуэт окаймлённым ярким светом. Бриджит поцеловала итальяшку не просто так.

Да, я понял: сейчас Тони бросит. Ой как бросит. Отдаст такой пас, который никогда в жизни не повторит. Самому Дрю Бризу в лучшие годы такое не снилось.

Тони нашёл меня взглядом, примерился, размахнулся. Мяч взмыл в воздух, на миг для меня потерявшись из-за яркого света. Вращаясь вокруг оси, слегка болтаясь, снаряд стремительно летел именно в ту точку, куда мне велели бежать. Корнербек «Нечестивцев» шёл на перехват, но не успевал.

Больше всего я в тот момент боялся не поймать мяч. Это не так просто, как кажется — на большой скорости-то, и не будучи ресивером. Однако страх оказался напрасным. Мяч сам пришёл в руки, ловко нырнул ко мне в объятия, словно возбудившаяся девушка. Это разом половина дистанции до конечной зоны, но я понимал — Барон Самди, Мама Бриджит, «Лепреконы» и их фанаты ждут не просто приёма.

Нужно бежать.

Надёжно зафиксировав мяч, я посмотрел вперёд. Дистанция — как раз на один хороший рывок, и силы совершить его имелись. Я прибавил скорости, глубоко втыкая шиповку бутс в газон. Справа — край поля, оттуда уже никакой угрозы, однако слева наперерез мчался сэйфти «Нечестивцев».

То была самая поганая тварь из всей команды аркхэмской частной школы Пикман — разве только после их кальмара-квотербека. Выше пояса — ещё более-менее человек, однако защитник обладал неестественно широко расставленными ногами, раза в два длиннее моих. Мясистые ляжки переходили в нормальные колени, но ниже ноги сгибались ещё раз — в обратную сторону.

Что-то вроде лягушки, если бы её рисовал конченый псих или наркоман. Сэйфти передвигался прыжками, складывая свои ненормальные ноги так, что почти касался задницей травы — и затем резко разгибая.

Мне всё-таки хватило скорости, чтобы разминуться с чудищем, но теперь оно практически висело на плечах, продолжая преследование. Я выжимал последние силы, гадая — успею ли преодолеть последние ярды до линии, или меня расплющат с наскока раньше.

Глаза на небе раскрылись широко, округлились.

Совсем близко, но и защитнику до моей спины явно оставался один прыжок. Скорее всего, он уже оторвался от земли, но этого я не мог видеть — смотрел только на цель. Плевать. Даже если эта тварь меня убьёт, я сдохну в зачётке с мячом в руках.

Десять ярдов. Пять. Наверняка трибуны истошно выли, да и все футболисты тоже — но я ничего не слышал, помимо пульса в висках. И удара совсем не почувствовал: просто понял, что падаю и не успеваю сгруппироваться.

Без разницы. Я посмотрел направо: увидел оранжевый столбик, обозначающий край конечной зоны. Изо всех сил прижал мяч к груди. Через долю секунды я снёс столбик плечом и наконец-то упал. Уродливый защитник, висевший на моей спине, приземлился сверху.

Свет погас. Ещё на миг удалось прийти в себя и понять — это тачдаун, вне всяких сомнений. Счёт равный.

Не могу вспомнить, что было сразу после: следующий сохранённый памятью кадр оператор в моей голове снимал уже из-за поля. Я следил за ударом кикера — мяч летел довольно коряво, сильно кренился вправо.

Сильно, но всё-таки не настолько, чтобы пролететь мимо ворот.

Быть кикером, конечно, полный отстой. Кикер — почти что не настоящий футболист. Никому он не интересен. Однако эти парни частенько приносят победу: извечная несправедливость футбола. Так и вышло в нашем последнем школьном матче — победа с отрывом в одно очко, которое принёс не Рики, не Линк, не Адамс и даже не я.

Но какая разница, кто именно?

***

Ваш рассказчик мало что соображал и ещё не знал о треснувших рёбрах: только-только снова болеть начали. Умом понимал, что раз победа — надо её праздновать, и «Лепреконы» наверняка вовсю занимаются этим в раздевалке, во главе с Адамсом. А что с мистером Ли? Да пёс с ним… Я так и не добрался до раздевалки: чернокожий со странными зубами поволок меня в сторону.

— Барон и мистер Говард хотят поговорить с тобой.

Негр притащил меня в подтрибунную комнату, показавшуюся незнакомой — хотя школьный стадион был знаком лучше нашего с матерью убогого домишки.

За дверью я сразу оказался в объятиях Мамы Бриджит: она прижала меня к груди, лицом в лого нашей школы на футболке. В иных обстоятельствах можно было с ума сойти от такого, но и теперь вышло приятно. На зелёной ткани, обтягивающей потрясающие формы ирландки, остались тёмные следы пота с моего лица.

Линк не находил себе места, прямо-таки скакал по комнате. Рики сидел в углу, морщась от боли, вытянув травмированную ногу. Он весь побледнел: только нос почему-то был красным, как перец чили.

— Прекрасный тачдаун, мой русский друг!

— Да, на меня игра мистера Романова тоже произвела впечатление, особенно в концовке. Это важная черта спортсменов высокого класса — выкладываться в дебютах и концовках. Позвольте представиться: мистер Говард.

Скаут, подобно Барону, был высоким и худым. Он обладал сильно вытянутым лицом, с тонкими губами и несуразно огромным подбородком. Гладко брился, носил строгую причёску и не менее строгий костюм.

Барон как раз отрезал кончик сигары и запалил её, начав раскуривать.

— Мистер Говард проявил большой интерес к вам троим, парни. В этом вопросе мы с ним, можно сказать, вступаем в определённый конфликт. Я, знаете ли…

Бриджит усадила меня на лавку, не выпуская из объятий. Рики и в нынешнем состоянии по этому поводу умудрился немного обидеться — ничего не сказал, однако зыркнул весьма выразительно. Линку же было пофиг на всё: видать, перед ним забрезжила перспектива избежать поступления в общественный колледж.

— Так вот, я… — продолжил Барон. — …сам заинтересован в развитии студенческого футбола. Уже возникли кое-какие идеи на этот счёт, а учитывая, что я кое-чем обязан «Лепреконам» и моя жена… хм… очень уж полюбила некоторых из них… Смею посоветовать вам хоть и рассмотреть предложение мистера Говарда, но не торопиться с решением.

Я и предложения-то ещё не слышал, какие там решения? Кроме того, лёжа щекой на груди Мамы Бриджит, всерьёз о чём-то думать было затруднительно.

— Особенно это касается тебя, Линкольн. Мне хорошо известно — в заведении, которое представляет мистер Говард, не очень-то жалуют чёрных. И он сам известен определёнными взглядами.

— Полноте, Барон! Я не думаю, что нам с вами стоит развивать эту тему, особенно в данных обстоятельствах.