Кровь моего монстра

— Как насчет…Карины? У нее есть право голоса?

— Да, это так, но она могла бы перейти в команду Константина. Раньше она была близка с Боссом, но это было до того, как он уехал в Россию. Теперь она присоединилась к анти-фан-клубу своего брата и матери.

Я могу это видеть. На самом деле, я до сих пор помню ярость и враждебность в ее глазах, когда она ударила его ножом. Она не была похожа на кого-то, кто на стороне Кирилла.

Черт возьми, она делает движение «я перережу тебе горло» всякий раз, когда видит меня.

Но выражение ее лица странно меняется всякий раз, когда он рядом. Может быть, если я доберусь до корня проблемы ...

Эта мысль обрывается, когда Максим говорит:

— Все это не имеет значения, если он каким-то образом получит голоса на следующем общем собрании. Сергей, Владимир, Адриан и три короля, Игорь, Михаил и Дэмиен, все должны решить, будут ли они приветствовать Константина или Босса в своей среде. Кто-то из деловых кругов Братвы тоже может получить право голоса.

— Подожди. Кто такой Дэмиен?

— Понятия не имею. — мой друг приподнимает плечо. — Его не было рядом, когда мы уходили. Ходят слухи, что он убил предыдущего короля, вырезал его семью и удобно занял его место. Охранники, которые оставались здесь, пока нас не было, описывают его как сумасшедшего, взбалмошного ублюдка. Но у нас нет возможности проверить эти факты, поскольку он решил не появляться сегодня.

— Он может это сделать? Я имею в виду, пропустить похороны лидера.

— Из уважения, нет. Но если он такая темная лошадка, как все его описывают, то ему, вероятно, насрать на подобные вещи.

Я понимаю.

Я начинаю понимать, как это работает. В каком-то смысле это ничем не отличается от армии. Существуют кодексы поведения, иерархия и цели, которых необходимо достичь.

Разница лишь в том, что здесь нет военного закона. Просто закон природы — ты сохраняешь все, что получаешь.

Ты убиваешь любого, кто представляет угрозу.

Выживает сильнейший.

Я до сих пор не знаю, почему Кирилл решил остаться здесь, а не вернуться в Россию. Его отец умер, так что он больше не может вмешиваться в его миссии, и у него все еще есть верные люди, которые последуют за ним куда угодно.

Он действительно сказал, что завоюет мир, и в его глазах был неподдельный блеск. Мрачный и садистский, но определенно яркий.

Так что, может быть, вместо армии это то, что ему действительно нравится делать.

Это опасное окружение, похоже, больше соответствует его личности.

— Давай — Максим хватает меня за плечи и толкает в противоположном направлении. — По крайней мере, сходи и возьми что-нибудь поесть, чтобы не потерпеть неудачу. Даже скучный Юрий на перерыве.

— Думаю, я могу взять небольшой перерыв.

— Спасибо, черт возьми. Уходи и не возвращайся еще час.

Я отдаю честь, и он улыбается так очаровательно, что у меня нет выбора, кроме как повторить это.

Как только я исчезаю из поля его зрения, я не иду на кухню. Во-первых, Анна меня недолюбливает. Во-вторых, Виктор будет сварливым мудаком и поручит мне какую-нибудь работу по дому. У этого парня нулевое понимание концепции отдыха.

В-третьих, и это самое главное, я думала кое, о чем с тех пор, как Максим начал знакомить меня со всеми игроками в этой игре.

Кирилл, возможно, и не просил меня о помощи, но я должна сыграть свою роль. Кроме того, если он останется здесь, у меня будет больше шансов раскрыть причастность его отца к убийству моей семьи.

Главный дом полон людей, слуг и общей мрачной атмосферы, но когда я поднимаюсь наверх, все с точностью до наоборот.

В коридорах тихо, и от стен исходит все более гнусная энергия, усиливающаяся по мере того, как я иду дальше по коридору.

Как только я оказываюсь перед комнатой, в которую следовала, я останавливаюсь и делаю глубокий вдох. Однако это оказывается бесполезным, так как мое сердцебиение учащается.

Внезапно дверь открывается, и меня встречает адская девчонка. Несмотря на то, что она выглядит более презентабельно в своем черном кружевном траурном платье и вуали, закрывающей половину ее лица, нет другого слова, чтобы описать Карину, кроме как угрожающей.

— Чего ты хочешь? — спрашивает она с психопатической ухмылкой. — О, ты пришел, чтобы тебе перерезали горло?

— Нет, — говорю я прямо. — Но я действительно хотел поговорить с тобой.

— О, отвали. Разве тебе не нужно быть тенью этого ублюдка Кирилла или что-то в этом роде? — она собирается захлопнуть дверь у меня перед носом, но я упираюсь в нее рукой и протискиваюсь внутрь.

В ее комнате темно, все шторы задернуты, а в правом углу у нее какой-то сатанинский круг из свечей.

— Какого хрена ты творишь, придурок? Я буду орать на весь дом, ты, гребаный псих! Ты и глазом моргнуть не успеешь, как будешь мертв.

— Неужели это так?

Она сглатывает, ее горло движется вверх и вниз.

— Если ты думаешь, что я блефую, испытай меня. Клянусь, черт возьми, я прикажу охранникам содрать с тебя шкуру живьем, пока я буду смотреть.

— Забавно, что ты так говоришь, потому что я могу поклясться, что тебе не нравится, когда вокруг люди. Вот почему ты принимаешь пищу только в своей комнате и даже просишь горничных оставлять ее перед дверью, чтобы ты не виделась с ними. Именно поэтому ты сбежала с похорон, даже не показав своего лица.

— Это не твое дело, тупой ублюдок! Сегодня на ужин у меня будут твои яйца. Посмотрим, будешь ли ты продолжать использовать такой тон тогда.

— Это будет невозможно, но вот что может быть. — я делаю паузу, пока она не начинает постукивать каблуком по полу, демонстрируя отсутствие у нее терпения. — Как насчет того, чтобы поддержать Кирилла?

— Я поддержу его в Аду, когда он будет гореть вечно.

— Ты ведешь себя так, будто не можешь выносить его вида, но на самом деле, он единственный, кто думал о вас сегодня. Он не только попросил повара принести завтрак и обед в вашу комнату, но и специально велел вашей матери не вмешивать вас в это дело. Она не слушала, но его намерение было таким.

Ее губы поджимаются, но в уголках глаз появляется едва уловимая мягкость.

Так что я был права. Карина ведет себя так, словно убийство Кирилла — миссия ее жизни, но я часто мельком вижу, как она наблюдает за ним из-за занавески своего окна.

Она также обязательно врывается в его комнату каждую ночь, чтобы угрожать ему, но она больше не носит оружие.

В конце концов он обнимает ее, и она убегает обратно в свою комнату, проклиная его до конца.

Дело не в том, что она его ненавидит. Дело в том, что она, вероятно, чувствует себя брошенной им. Такая замкнутая и странная особа, как она, потеряла чувство реальности. Она слишком защищена, слишком избалована и слишком богата для ее же блага. В результате она держится на расстоянии от мира, но когда она привязывается к кому-то, то это на всю жизнь.

Я предполагаю, что этим кем-то был Кирилл но, когда он ушел, она восприняла это не очень хорошо.

— Какая мне разница, что делает этот кусок дерьма? — она вздергивает подбородок. — Почему бы тебе не сделать миру одолжение и не столкнуть его со скалы, чтобы вы оба могли умереть?

— Осторожнее со своими желаниями, мисс. Если Кирилл не преуспеет в своих начинаниях, он вернется в Россию.

— Хм. Как будто Кирилл мог так быстро передумать. Ты ничего о нем не знаешь, придурок.

— Я, конечно, знаю больше, чем ты. Он уже бросил вас однажды, неужели вы действительно думаете, что он не сделает этого снова? Сможете ли вы выжить на этот раз?

Ее самодовольное выражение исчезает, и она в ужасе смотрит на меня.

— Ты... ты...

— Запомни мои слова. — я приветствую ее двумя пальцами и выхожу из комнаты под натиском ее проклятий.

Да, я могла бы сделать это по-другому, но у меня не было времени. Или, может быть, я просто превращаюсь в кого-то калибра Кирилла.

Во всяком случае, Карина - единственный союзник, которого он может иметь здесь, несмотря на ее выходки. По крайней мере, я надеюсь, что она решит быть на его стороне в этой войне.

Теперь мне нужно придумать, как помочь Кириллу добраться до вершины. Чем больше я буду полезней, тем больше он будет мне доверять Чем больше он мне доверяет, тем ближе я подойду к раскрытию причастности его отца к смерти моей семьи.

18

КИРИЛЛ

У меня есть план.

На это потребуется много времени, усилий, и, самое главное, терпения, но рано или поздно это сработает. Все в организации думают, что я зря потратил время в России, но именно армия сформировала мой стратегический склад ума в его нынешнем состоянии.

В то время как жестокие пытки моего отца наполняли мой разум красным, именно военная дисциплина позволила мне перенаправить эту энергию в ясное русло. Мой план опасен и имеет двадцатипроцентную погрешность, что, несомненно, много, но я предпочитаю сосредоточиться на восьмидесятипроцентной вероятности успеха.

Я выхожу из своей комнаты и нахожу Виктора у двери. Выражение его лица серьезное, но его отношение не изменилось с тех пор, как мы вернулись, что я очень ценю.

— Пахан назначил встречу на сегодня позже, на которой ты с Константином должны присутствовать.

Это не заняло у него много времени. Всего через неделю после похорон старика. Я поправляю очки средним и безымянным пальцами.

— Все ли на месте?

— Все так, как ты приказывал.

— Хорошо.

— Мадам и твой брат ждут внизу.

— Сейчас?

— Миссис Морозова сказала, цитирую, я не приму этого оскорбления. Скажи ему, чтобы он немедленно спустился.

Мои губы подергиваются, и я решаю оставаться на месте как можно дольше. Просто чтобы заморочить Юле и Константину головы.

Я бросил взгляд на окружение Виктора.

— Где эта... неотступная тень?

— Не считая меня?

Я поднимаю бровь.

— Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю, Виктор.

Я бы поклялся, что он собирается закатить глаза, но в последнюю секунду останавливает себя.

—Он куда-то свалил. Очевидно, утонченному Липовскому не нравилось спать зажатым между Максимом, Юрием и остальными.

— Зажатый? — Я медленно повторяю.

— Как в лагере — Виктор повторяет мой тон, а затем прищуривает глаза. — Есть ли причина, по которой Липовский является темой обсуждения?

— Я назначаю его своим ночным охранником.

— Этого импульсивного дурака?

— Он учится.

— Но я всегда буду твоим охранником.

— Не надо ревновать. Кроме того, ты не можешь бодрствовать все время, иначе будешь неэффективен.

— Мне это не нравится, и я ему не доверяю. Он новенький, большую часть времени выглядит подозрительно, и я на семьдесят процентов уверен, что он что-то скрывает.

— Теперь ты ведешь себя как параноик. — я шуточно толкаю его плечом, затем направляюсь к лестнице. — Скажи Максиму, чтобы он привел его. На самом деле, нет. Пусть будет Юрий.

Я не оборачиваюсь, но чувствую, как глаза моего охранника сверлят дыры в моем затылке. Виктору никогда не нравилась Саша — по всем понятным причинам.