Кровь моего монстра

Он думает, что она слишком слаба, чтобы защитить меня, иногда действует импульсивно, большую часть времени не думает о последствиях своих действий, и она ведет себя подозрительно. Не говоря уже о том, что у нее есть приводящая в бешенство привычка отвечать тем же.

Это веские аргументы, на которые мне, вероятно, следовало бы обратить больше внимания, но я этого не делаю. Это не потому, что я доверяю Саше. Напротив, я действительно считаю, что она скрывает нечто большее, чем свой пол.

И поскольку у меня есть свои подозрения на ее счет, я должен держать ее ближе сейчас, чем когда-либо.

— Он делает это нарочно, чтобы задурить нам головы. — Голос моего брата доносится до меня, когда я спускаюсь по лестнице.

Юля, одетая как королева в какое-то темно-красное платье, задирает нос еще выше.

— И ты позволяешь ему залезть тебе в голову. Ты никогда не победишь Кирилла, если будешь продолжать поддаваться на его провокации.

— Ты права, мама. — я захожу внутрь, держа руку в кармане и выглядя абсолютно беспечно. — Он никогда не победит. Остальная часть предложения излишня.

Мой брат, который не может контролировать свой характер, чтобы спасти свою жизнь, с горящими глазами встает со своего места.

— Ты думаешь, что твои игры могут повлиять на меня?

Они уже влияют, дурак.

Я игнорирую его и смотрю на невозмутимую Юлию. Если бы она не моргала, можно было бы подумать, что она статуя.

— Чем я обязан сегодняшней утренней встречей? — спрашиваю я.

— Хотя это правда, что твой отец назначит тебя главной семьи, но это будет невозможно, если мы проголосуем против тебя. — она делает паузу. — Мы здесь именно для этого.

— И все же ты уверена? Константин здесь только доставит семье неприятности из-за своих истерик, мягко говоря. Он не годится на роль лидера. Ты это знаешь, он это знает, и все в твоей семье тоже это знают, учитывая тревожные телефонные звонки, которые я получаю с тех пор, как приземлился здесь.

—Ты, блядь... — Константин бросается в мою сторону, но я быстро хватаю его за руку, разворачиваю и заламываю ее ему за спину.

— Смирно, мальчик.

Это только заставляет его биться сильнее, но ему не удается освободиться от моей хватки.

— Как я и говорил — я встречаю каменный взгляд Юлии и бросаю в ее сторону ее любимого сына. — Не подходит для лидера.

Мой брат-идиот собирается снова напасть на меня, но Юлия встает и хватает его за плечо, удерживая на месте.

— Мы голосуем против тебя, — легко говорит она, не меняя выражения лица, как будто ничего из предыдущего шоу не произошло.

— Как насчет сделки вместо этого? — я подхожу, а затем останавливаюсь на небольшом расстоянии от них. — Я возглавлю эту семью и дам вам взамен большую долю. Если вы не согласны, я просто заберу все. У вас есть... двадцать секунд, чтобы принять предложение.

— Ты, гребаный ублюдок, без какого бы то ни было кодекса чести. — Константин делает шаг вперед. — Тебе следовало остаться в России, пока ты мог.

— Десять секунд.

— Это два к одному, Кирилл. За тебя проголосовали. — Юлия звучит холодно, как лед.

Я определенно перенял у нее свой тон и манеры. Мы два бесстрастных существа, которых не может смутить никакое изменение событий.

Но она ненавидит это. Я всегда вижу, какое отвращение она испытывает к тому факту, что я больше похож на нее, чем когда-либо будет ее дорогой Константин.

— Пять.

— Пошел ты! — говорит мне Константин.

— Ноль. Ваше время истекло.

Я собираюсь развернуться и уйти, когда замечаю миниатюрную девушку с гривой светлых волос, бегущую вниз по лестнице, ее пушистый халат развевается позади нее.

Она направляется прямо к Юлии и Константину.

— Разве у меня нет права голоса?

— Почему же, конечно. — Юлия смотрит на нее так, словно она досадная помеха, которой здесь быть не должно.

Константин победоносно улыбается.

— Теперь три к одному, брат.

Карина смотрит в окно на другом конце комнаты и говорит:

— Я голосую за Кирилла.

— Как я уже сказал, от трех до... — Константин обрывает себя и поворачивается лицом к Карине. — Что, черт возьми, ты только что сказала?

— Кирилл. — Она смотрит ему прямо в глаза. — У него есть мой голос.

Он хватает ее за руку и начинает трясти.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Знаешь, что? Твой голос не учитывается.

— Мама только что сказала, что так оно и есть — она смотрит на него, даже когда морщится.

Я встаю между ними, эффективно разрывая его хватку на ней.

— Оставь ее в покое.

— Ты все это время замышлял? Получить Карину? Раньше ты даже не заботился о ней, а теперь ведешь себя по-братски и все такое прочее? Вау! Ты такой гребаный мудак.

— Что он тебе дал? — спрашивает Юля, едва сумев скрыть свое раздражение.

— Ничего. Мне просто захотелось этого — она приподнимает плечо, скрещивает руки на груди и смотрит себе за спину.

Наверху лестницы я мельком вижу улыбающуюся Сашу, показывающую Карине поднятый вверх большой палец.

Что-то, на что моя сестра поднимает другое плечо и бормочет:

— Неважно.

Затем она поднимается вверх по лестнице.

Когда я снова бросаю взгляд на Сашу, она уже ушла.

Эта маленькая гребаная...

Я одариваю маму и брата фальшивой улыбкой, а затем следую за Кариной.

Она действительно пытается убежать, но я догоняю ее наверху лестницы и хватаю за локоть.

— Зачем ты это сделала? Теперь ты сделаешь из них врагов.

Она разворачивается и отталкивает меня.

— Они уже были, и ты тоже. Каждый в этом богом забытом месте - мой гребаный враг.

— Кара...

— Не называй меня так! — слезы подступают к ее глазам. — Ты потерял право называть меня так в тот день, когда оставил меня бежать за твоей машиной под дождем.

Я поджимаю губы.

— Я не мог взять тебя с собой. Ты была слишком молода.

— Пошел ты. Я ненавижу тебя.

— Если ты так сильно меня ненавидишь, почему ты проголосовала за то, чтобы я остался?

— Ну что ж…Я хочу, чтобы ты страдал здесь, где я могу тебя видеть.

— Саша, случайно, не имеет к этому никакого отношения?

— Этот мудак никак не мог повлиять на меня. Ты должен убить его, Кирилл. Он выглядит бесполезным.

И все же Саше удалось вытащить тебя из твоей комнаты без каких-либо угроз.

— Я подумаю об этом.

Ее глаза вылезают из орбит.

— Неужели?

— Да. Ты можешь злиться на меня, но я сдержу свое обещание защищать тебя, особенно от моих собственных людей.

— Он... не так уж и плохо. Я думаю, мы можем назначить ему испытательный срок, если он сделает что-нибудь подозрительное, мы перережем ему горло.

Я ерошу ей волосы.

— Как пожелаете, миледи.

Она замолкает, подбородок дрожит, но затем она отталкивает меня и убегает в свою комнату, крича:

— Я все еще не простила тебя!

Уголки моих губ приподнимаются, когда я смотрю, как она летит обратно в свою комнату, как будто от этого зависит ее жизнь. Вероятно, она останется там на неделю после всех нежелательных контактов с внешним миром, которые ей пришлось пережить.

У Карины не было причин спускаться прямо сейчас и сталкиваться лицом к лицу с матерью, которую она боится, но она решила помочь мне.

Я жду, когда Саша покажется мне на глаза, но она убежала.

Но она не может долго бегать.

Я смотрю на часы, когда Виктор появляется рядом со мной, как призрак.

— Мы готовы.

— Иди.

Это всего лишь одно слово, но он точно знает, что делать.

Игра начинается.

Два часа спустя, я сижу в кабинете моего отца, который я занял как свой собственный, в день его смерти.

Я просмотрел все его файлы, записи и архивы. Я единственный, кто может это сделать, потому что он оставил мне свои пароли и ключи. Да, настоящие ключи — он был таким старомодным.

Старый дурак доверил мне продолжить наследие Морозова.

Просматривая его активы, файлы и все, что между ними, я натыкаюсь на приятный лакомый кусочек.

Есть маленькая черная книжечка, в которой мой дорогой папа записывал все сомнительные сделки, которые он заключал с высшими чинами здесь, в России, в Южной Америке и по всему миру.

Он также делал это в деталях, выделяя людей, от которых он уже получил услугу, и ставя звезды тем, от кого он этого не сделал.

Чудовищные преступления и многое другое, на что он пошел, чтобы добиться власти, изложено одно за другим в этой маленькой жемчужине.

Что-то, что я обязательно использую в своих будущих начинаниях.

На краю моего стола я медленно строю большой карточный домик. Геометрическая форма и количество усилий, которые я вкладываю в эту задачу, помогают мне раскрыть свое видение всевозможных сценариев.

Мой телефон вибрирует на столе, угрожая уничтожить мое творение. Я осторожно беру его и откидываюсь на спинку своего офисного кресла, чтобы проверить.

Виктор: Первая фаза операции завершена.

Кирилл: Оставайтесь в режиме ожидания до дальнейших указаний.

Виктор: Понял.

Я собираюсь положить телефон в карман, когда дверь распахивается, и на пороге появляется Саша. Ее рубашка растрепана, а лицо покрыто потом.

— Ты что, не знаешь, как стучать?

Она тяжело дышит, прежде чем выпалить:

— Твою... твою мать похитили.

— Так вот почему ты решила перестать избегать меня?

Она входит внутрь, нахмурив брови.

— Как ты можешь быть таким спокойным? Твоя мама... ее похитили посреди дороги.

— Ты следила за моей матерью, Саша?

Она сглатывает.

— Это важно прямо сейчас?

— Может быть.

На ее глаза падает темная тень, отчего они кажутся мрачными. Когда она останавливается перед моим столом, ее губы вытягиваются в странно очаровательную гримасу.

— Я знаю, что твоя мать не самый лучший человек на свете, но я говорю тебе прямо сейчас, что ее жизнь в опасности. Я видела это своими глазами, когда люди в масках врезались в ее машину, устранили ее телохранителей и похитили ее. Так что ты должен что-то сделать. Сейчас же.

— Почему я должен? Она бы ничего не сделала, если бы мы поменялись ролями.

— Тогда чем ты отличаешься от нее?

— Кто сказал, что я такой? В конце концов, она моя мать.

Выражение ее лица не меняется ни от удивления, ни от шока. Вместо этого она объявляет спокойным тоном:

— Я в это не верю.

Я встаю, и она слегка отшатывается. Посторонний человек этого бы не заметил, но я точно знаю причину этого жеста.

Она предпочитает избегать меня.

Интересно.

— Я мог бы принять меры, если ты скажешь мне, почему ты следила за моей матерью.

— Я ... пытался выяснить, с кем она собиралась встретиться.

— Я отдавал тебе приказ сделать это?

— Нет, но я думала…

— Разве я просил тебя подумать? — мой голос становится глубже, и Саша, должно быть, тоже это чувствует.

Напряжение давит на ее плечи, и она смотрит на меня, как мышь, попавшая в ловушку.

— Отвечай на вопрос, Саша. Я привел тебя сюда, чтобы ты подумала?