Книга о шильдбюргерах

⠀⠀ ⠀⠀
Книга о шильдбюргерах
_{или о том,} ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀
_{как жители}⠀⠀ ⠀⠀⠀
_{города Шильды} ⠀⠀ ⠀
_{от великого ума} ⠀⠀ ⠀
_{глупостью спасались}⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
Слово о шильдбюргерах⠀
⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Удивительное дело, как это столь славные подвиги шильдбюргеров оказались по сию пору никем не записанными! А ведь из-за каких пустяков люди аршинные протоколы строчат! Самих-то жителей города Шильды винить не приходится — велики были их дела, велики и думы и не о письме заботы! К тому же были шильдбюргеры до того скрытными, что не пожелали увековечить свои деяния простыми буквами, а прибегли для этого к более мудреным знакам и отпечатали их на сырой еще глине могильных памятников. Кстати сказать, это тоже свидетельствует об их необычайной прозорливости, ибо, дай они глине затвердеть, им пришлось бы живописать на ней не деликатными своими перстами, а костылем ночного сторожа (а ведь костыль этот, как всем известно, снабжен острым железным наконечником и весит три пуда шесть фунтов и двадцать два золотника) или другим каким остроконечным снарядом, к примеру — навозными вилами. Впрочем, все свое житье-бытье шильдбюргеры окружили такой глубокой тайной, что никто никогда и не узнал бы о них, не приснись они как-то одному императору, у которого тоже, как говорится, была ума палата.

Сей император, пробудившись от сна, тотчас же позвал трех самых умных своих советчиков — точильщика, подметальщика и трубочиста — и велел им немедля отправиться на поиски шильдбюргеров. Послам было приказано до тех пор не устраивать привал, покуда не доберутся они до города Шильды. Там им надлежало хорошенько все разглядывать и не возвращаться домой, покуда не найдут они себе ровню по уму и сообразительности.

Точильщик, подметальщик и трубочист, не теряя времени даром, взвалили на плечи каждый свой инструмент и пустились в путь-дорогу. Долго они странствовали в чужих краях, немало повидали всяких диковин, но того, что им надо, никак не могли найти. Совсем уж они отчаялись, но вот однажды в полдень забрели в небольшой городок. Миновали заставу, вышли на базарную площадь и видят: стоит среди площади здоровенный свинопас, в плечах косая сажень, и надета на нем шапка городского головы. Стоит он посреди площади и во всю мочь трубит в рог, каким свиней скликают. «Стало быть, своих советников в ратушу созывает», — смекнули послы. А советники не идут, замешкались. Осерчал городской голова, и так его рог заревел, что петушок на городских воротах волчком завертелся, а городские советники сломя голову бросились в ратушу. Понравилась городскому голове этакая прыть, и он промолвил:

— Вот ведь как вас, важных господ, созывать приходится!

В ту пору его помощник гнал мимо ратуши стадо свиней, и свиньи стали тереться о столбы и подпорки сего высокого учреждения — бока чесать. Городской голова, опасаясь, как бы его дворец не рухнул, тут же на месте издал указ: дабы охранить ратушу от свиней, поставить на каждом углу по одному советнику. Ну, а поскольку у отцов города дубинок с собой не оказалось, стали они махать свиньям шляпами, чтобы те, боже упаси, ратушу не сокрушили.

Когда эта опасность миновала, поспешили советники наверх. Тут надобно заметить, что у ратуши лестницы не было, и поэтому батрак главного свинопаса, сиречь городского головы, спускал сверху доску на веревках и при помощи хитроумно прилаженных блоков поднимал советников одного за другим.

— И до чего же ловко у них это устроено! — воскликнули в один голос наши послы, дивясь хитрой механике, и тут же пришли к заключению, что, пожалуй, они и впрямь добрались до места.

Но, прежде чем вручить городскому голове свои верительные грамоты, решили они пройти на погост — поглядеть могильные памятники. И там они увидели, что на каждом надгробии выдавлены какие-то странные знаки. Призадумались наши послы. Ну, а так как ума им было не занимать стать, в конце концов догадались: знаки эти передавали потомкам, чем погребенный был славен и именит. К примеру, вилы на могильнике говорили, что усопший знал толк в навозе, а прописное «С» — что покойник был мастер выгребать «С»-винарник. И так далее и тому подобное.

Убедившись, таким образом, еще раз, что они достигли цели, поспешили послы к ратуше, взгромоздились на доску, и батрак вытянул их наверх, прямо перед светлые очи городского головы. Тут, как уж оно повелось, они стали препираться, кому говорить первому. Наконец выбор пал на точильщика, и тот повел такую речь:

— Мы — трое послов. Я — искуснейший мастер точить ножи, ножницы и топоры. По левую руку от меня — знаменитый подметальщик, по правую — несравненный трубочист. Прибыли мы к вам из дальних стран, дабы почтить славного городского голову и великого свинопаса…

С этими словами точильщик принялся отвешивать городскому голове низкие поклоны. Но тут точило, прилаженное у него за плечами, перевесило — и искуснейший мастер точить ножи, ножницы и топоры сорвался на мостовую. Городской голова и его советники кричат ему сверху, чтобы он продолжал свою речь, а он и рта раскрыть не может. Стали тут советники думать и гадать, отчего это чужеземный посол рта раскрыть не может, и наконец решили, что, должно быть, он, падая, свернул себе скулу. И вот подняли его они на доске обратно и еще разок сбросили вниз — чтоб скула на место встала. А затем потребовали, чтобы он закончил свое так славно начатое приветствие. Точильщик отдышался немного и говорит:

— Да я с перепугу все слова растерял!

Услыхав это, горожане бросились словно полоумные по домам. В скором времени вернулись они — кто с лопатой, кто с киркой, кто с ломом — и давай раскапывать мостовую на месте, где чужеземный посол свою речь растерял.

Долго они копали, долго искали, но так ни одного словечка и не нашли, хоть вырыли глубокую яму. Снова собрались они на совет и быстро смекнули, что недурно было бы приспособить эту яму под колодезь. И тут возник новый вопрос: а какой ему быть глубины? Чтобы определить это, перекинули они балку через яму, а один из них ухватился за нее руками и повис. Да его ноги уцепился второй, за того — третий, и так далее. В конце концов верхнему пришлось тяжеленько, и он крикнул своим приятелям вниз:

— Эй, братцы! А ну, держись крепче — мне на руки поплевать надо!

Но только он одну руку отпустил, как вся цепочка рухнула на дно.

Опять задумались горожане: куда им теперь землю девать, которую они из ямы выбросили? После долгих словопрений один из них нашел выход: надо выкопать рядом вторую яму и свалить туда всю землю из первой.

Переглянулись горожане, покумекали, и один изрек:

— А куда же мы денем землю из второй ямы?

— Ну и шут же ты гороховый! — ответили ему. — Очень просто! Вторую-то яму надо поглубже и пошире сделать, чтоб в нее вся земля — из первой и из второй — вошла. Соображать надо!

Услыхали такой разговор наши послы, покраснели от стыда за свое скудоумие и давай бог ноги! Смекнули, стало быть, что против такого народа им и соваться нечего!

Ну, а так как марш они взяли скорый, то через короткое время прибыли к своему императору и отрапортовали ему обо всем, что увидели и услышали в славном городе Шильде.

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Откуда взялись и в кого уродились шильдбюргеры
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Ну так вот, ежели верить слухам, то первый шильдбюргер был родом из Греции. Сказать по правде, ведь только по слухам мы и знаем что-либо о шильдбюргерах. Ни летописей, ни родовых книг у них не сохранилось, все погибло во время большого пожара, когда город Шильда сгорел дотла, о чем в свое время и в своем месте мы доложим со всей обстоятельностью. Кстати, геройский дух и благородные повадки, столь свойственные жителям Шильды, также следует считать свидетельством их греческого происхождения. Но который именно из великих мудрецов сей достославной страны был праотцем шильдбюргеров, этого, как оно ни прискорбно, установить уже нельзя. Однако позволительно утверждать с полной достоверностью, что человек тот был наделен отменно острым и пытливым умом и пользовался среди своих земляков почетом и уважением.

Тут уместно заметить, что древние греки частенько бывали неблагодарными и платили злом за добро, кое оказывали им мудрые сыны отечества, и подчас весьма сурово расправлялись с ними: кого казнили, кого изгоняли. Так, к примеру, поступили они с Солоном и Ксенофонтом. Вот и пришлось одному из таких мудрецов спешно покинуть родину с женой и детьми и поселиться в чужих краях. Дети же его по смерти отца в Грецию возвратиться не пожелали, памятуя правило, не утратившее и поныне своей мудрости: «Как родители наши жили, так и нам жить велели». Они построили себе дома, стали пасти скот, пахать землю, а когда пришел срок, родились и у них дети, и так год за годом вырос на том месте, где когда-то поселилась одна семья, целый городок, названный Шильдой.

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
О великой мудрости шильдбюргеров
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Как уже было сказано, первый житель города Шильды был человек весьма рассудительный.

Добавим, что он и детям своим не позволял резвиться на воле подобно глупым телятам. Не отдал он их, как делают некоторые, и на попечение матушки, отчего, как известно, получаются маменькины сынки. Нет, это был превосходный отец: он сам учил и наставлял своих отпрысков и сумел передать им все свое глубокомыслие и рассудительность в добавление к тем талантам, коими одарила их мать-природа. Нигде, хоть весь свет обойди, не было в те времена людей, которые могли бы умом сравняться с шильдбюргерами. А ведь свет в ту пору был столь велик и обширен, что ни один человек не знал, где он кончается. Но, как ни был он обширен, все же умные люди встречались редко, не то что ныне, когда чуть ли не каждый, а особливо глупец, объявляет себя мудрецом и требует, чтобы и другие почитали его за такового.

Молва о превеликом разуме шильдбюргеров разнеслась вскоре по окрестным городам, проникла и в чужие края, и даже в самые отдаленные страны. Проведали о том князья и владетельные особы и стали посылать в Шильду своих умников, дабы те могли у шильдбюргеров уму-разуму призанять.

По прошествии некоторого времени, однако, князьям и прочим вельможам наскучило слать послов, и они почли за лучшее всегда иметь при дворе жителя города Шильды, чтобы в случае надобности спрашивать его совета и из многоумных речей его, как из неиссякаемого родника, черпать государственную премудрость.

Если к этому прибавить, что даже для власть имущих верна присказка «около чего потрешься, того и наберешься», то станет понятным, почему князья пожелали всегда иметь под рукой жителя Шильды. Ведь ничто так не возвышает владетельных особ, какие бы драгоценные каменья ни украшали их чело, как светлый и ясный ум, ибо это есть высший дар человека.

Однако не увлеклись ли мы рассуждениями о пользе премудрости?

Годы шли, и в городе Шильде все меньше становилось жителей — их одного за другим отзывали в чужеземные страны, а ведь и всех-то их было не так уж много. И вскоре дошло дело до того, что остались в городке только дети малые, да увечные люди, да жены шильдбюргеровы.