Гиана. Кристальная маска

Спустившись в подземелья, где был раскол мира, Надир, будучи еще ребенком, заплутав, случайно прошел через портал и коридор смерти, за которыми были скрыты силой земли могущественные демоны.

Эти демоны сами короновали себя богами второго мира. Невидимая стена ограждала их от мира живых, и только сильный дар или осколки артефактов на земле могли открыть для входящего врата. Их было пять: Марбас, Амон, Пеймон, Васаго и во главе — Ис. Самый сильный и суровый демон.

Поняв, куда он попал, мальчишка возгордился собой и своими силами больше прежнего. Жажда всевластия овладела им полностью. И если раньше он восхищался правящим ныне магом — Ратмиром, то теперь он желал превзойти его и, свергнув, занять это место. Именно поэтому мальчик и направился прямиком к Марбасу.

Хитрый Марбас, словно великий лев, грациозно передвигался возле своего трона с резными гарпиями, искусно выполненного из старинного дерева. Гарпии, словно живые, поворачивали головы и махали крыльями.

Он был похож на Амона в своей стати, такой же высокий и сильный, с накачанным телом человека, но головой льва.

Они могли перевоплощаться в человека полностью, но именно Марбас редко представлялся в обличии человека.

Марбас предстал перед мальчиком в желто-красном одеянии, а на плечах его красовалась длинная меховая жилетка, еще больше придававшая ему сходство со львом. Вместо рук у него были лапы, в которых было два амулета: цепь с талисманом мудрости и посох с пентаклем, в котором горел огонь знания. Именно таким навсегда запомнился Надиру Марбас.

В этом и была его сила — знания и мудрость. Он знал все секреты и скрытые вещи. Если кто-то решался задать ему вопрос, он сводил вопрошавшего с ума коварством ответа. Только правильно задав вопрос можно было получить от него сухой короткий ответ.

Надир, по юности лет не знавший того, спросил у Марбаса:

— Как стать Архимагом?

— Твое желание хранит Ратмир, — сухо ответил мальчику Марбас.

— Где он прячет эту тайну? — уточнил Надир.

— В своем роду… Принеси мне жертву, и я тебя одарю силой, как у него. Ты сможешь насылать болезни, а самое главное, ты будешь знать, как овладеть тайным артефактом, который так желает твое сердце, и тогда ты станешь сильнее, чем он. Ты ведь именно этого желаешь?

— Да! Я смогу его свергнуть? — с ядом в голосе спросил Надир.

— Принеси мне жертву! — ответ был прост.

— Бери все, что хочешь! Возьми мою душу!

Надир буквально горел жаждой всевластия.

— Твоя душа мне не нужна, — засмеялся бог. — Мне нужна голова Ратмира. Ну, или я заберу во служение весь твой род. У тебя есть шестьдесят семь лет человеческой жизни.

— У меня никого не осталось, я одинок в этом мире.

— Тогда тебе нечего бояться, — хитро прищурившись, демон посмотрел на мальчишку. — Худшее, что может с тобой случиться — то, что ты станешь безликим и моим прислужником. Или же нет? — рассмеялся Марбас, сотрясая стены пещеры. — Ну так что, мальчик, ты готов стать самым сильным магом и правителем мира людей?

Вытащив небольшой клинок с напоясника, Надир порезал себе руку и крикнул:

— Да! Готов! Я согласен на эту сделку и закрепляю ее своей кровью добровольно! — в глазах мальчишки плясали радостные черти.

— Клятва принята, — поклонился Марбас с ухмылкой.

Гнев Марбаса был велик. К нему редко приходили, понимая, что в любой момент он мог напасть и перегрызть глотку, упиваясь истекающим телом в своих лапах.

Его было сложно обмануть, он точно знал, о чем говорят. Его корыстные мысли и действия были непонятны даже самым мудрым. Зачем он собирал армию безликих в Мороке, никто не знал. Души там блуждали без дела, не находя себе покоя.

***

Тогда Надир не понимал, что спустя годы он найдет свое единственное дитя. Одна нелепая ночь перевернет все его планы. Ратмир пропал… Маг мог лишиться единственной дочери. Если пророчества не лгут, то необычное дитя может стать его козырем против Марбаса.

Эти воспоминания о встрече с Марбасом и его. Надира, великой ошибке ядовитым шилом сидели в голове, не давая покоя ни днем, ни ночью. Время неумолимо шло, и либо он отыщет Ратмира, либо ребенка с желтыми глазами. О том, что придется отдать свое единственное дитя Марбасу, даже и думать не хотелось.

Он решил, что лучше потратить время с толком в работе. И пойти в институт — это единственное дело, что успокаивало его сейчас.

В ХОЛОДНОЙ ЗЕМЛЕ:

Я открыла глаза. Мой разум не сразу смог понять, где я.

— Это все страшный сон, — тихо прошептала я, вспоминая недавние события, приведшие меня в эту нору.

Осмотревшись, поняла, что корни деревьев словно бережные руки матери обняли меня плотным коконом, давая тепло и защиту.

— Лан!!! — встревожилась я о своем друге и приемном отце.

Я зашевелилась, пытаясь высвободиться. Ощутив движение моего тела, корни сами распутались, отпуская меня из своих объятий. Все тело ломило и болело, но это сейчас не имело значения. И так как развернуться в узком лазе не представлялось возможным, я поползла назад ногами вперед. Вернувшись обратно в комнату, в которой я прожила всю сознательную жизнь, не поверила своим глазам — по ней словно вихрь прошелся.

Раскиданная, сломанная мебель, следы глубоких царапин и пятна крови на стенах, под самым потолком и даже на потолке говорили о том, что оставившие их были очень высокого роста. А вонь стояла такая, что резало глаза, даже несмотря на маску, закрывающую их, при каждом вдохе оседая во рту мерзким привкусом гнили и свежей крови. В доме пахло смертью.

Дверь валялась на полу. Пройдя прямо по ней, я заметила смазанные алые полосы на полу, точно что-то тянули. Вскоре я поняла что, а вернее, кого тянули. Это был Лан. Мой Лан. Его обезображенное тело лежало на полу в главной комнате. Обглоданные ноги, оторванные руки, вернее, то, что от них осталось, разорванный живот — словно стая диких зверей напала на него и пировала. Кровь была повсюду. Везде. Не такая, как у всех созданий в лесу, не такая, как у меня, а яркая, алая, словно небесное пламя при закате.

Я медленно опустилась возле холодного тела Лана. Его темные волосы закрывали безмолвное мертвое лицо широкими прядями. Мои слезы уже не текли, только огромная ярость огнем росла в груди, заполняя каждую клеточку сознания. Дыхание замерло, чувствуя, как все во мне буквально бурлит, наполняясь злостью и желанием уничтожить этих чудовищных тварей. Я уже больше не боялась их, только поздно. Лан мертв!

Он был лучшим охотником и воином, и учил меня всему, что знал сам, словно я мальчишка, его сын. Он знал так много и рассказывал мне различные истории мира, о далеких землях самоцветов, о прекрасных дамах, о магах и демонах. И о коварстве богов другого мира и сделках с ними.

Я не знала свою мать и род, но знала одно: Лан всегда рядом, он со мной. И что бы ни случилось, он будет защищать меня до последнего своего вздоха. Так и вышло…

Я больше не осматривала комнату, мои глаза смотрели только на него, воспоминания полились рекой, заполняя мой разум гневом на саму себя еще сильнее.

Я помнила в этот миг каждый день, проведенный с ним. Мужчина средних лет с добрыми глазами и всегда с улыбкой на лице смотрел на меня из моей памяти. Удивительно только одно: его волосы были темные, а не огненно-красные, как у воинов огня, хотя он был родом именно оттуда, давно покинувший родные края центра мира. Он часто рассказывал мне истории своего города и семьи. Но почему так вышло и почему он сбежал, я так и не узнала, как и многое другое.

— СТРЕЛЯЙ! — командовал сейчас суровый наставник из моей памяти.

— Лан, я не смогу, — с ужасом наблюдала я начало разбега даргуна.

— Можешь, Эфа, ты должна уметь постоять за себя. СТРЕЛЯЙ, Я КОМУ СКАЗАЛ! — в его голосе был уже неприкрытый страх.

Схватив лук, я прицелилась зверю прямо в глаз, туда, где сгусток света был максимально ярким — это его слабая точка.

— Думай….

Первая стрела полетела, нанося несмертельный удар в холку зверя и, застряв, осталась в ней. Зверюга, свирепо взвизгнув, еще быстрее помчалась в мою сторону.

Хищник с толстой шкурой несся сквозь чащу леса быстрой рысью, ломая довольно толстые ветви на своем пути. Его окрас на солнце переливался синими нитями полупрозрачных дымок, каждая игла словно иглы дикобраза вздымалась над его телом.

Бронированная словно щитами костными наростами голова с огромной зубастой пастью устремилась прямо на меня. Сейчас я видела только его пасть с тремя рядами острейших зубов, говорившую только о том, что я вот-вот стану ужином. Оставались считанные метры.

Еще одна стрела со свистом пролетела мимо цели. Даргун продолжал бежать, пригнувшись на ходу — он готовился к броску. Я в ужасе осознала: сейчас, или мне конец. Вытянув еще одну стрелу из колчана, сделав выдох и стараясь не паниковать, усердно концентрируясь на свечении синего пучка лучей, я выстрелила.

Стрела вошла под самую глазницу. Пронзительно взревев, зверь споткнулся, пропахав мордой добрых три метра, быстро поднялся на лапы и, несколько раз тряхнув массивной головой, издал низкий утробный рык, свирепо глядя на меня. Все, мне конец — подумала я в тот момент, уже отчетливо представляя, как его зубищи рвут мою плоть, терзая тощее тельце глупого, самоуверенного подростка. Драгун опустил зад, изготовившись к смертельному для меня прыжку. Как и когда Лан успел зайти ему за спину, я не заметила. Он словно вихрь набросился на зверя, нанеся своим топором точный и смертельный удар. Даргун, судя по выражению его морды, тоже не ожидал такого конца. Зверюга был растерян, а потом к нему пришло понимание произошедшего, но на этом его мыслительный процесс и был окончен. Завалившись набок, монстр издал последний жалобный стон и замер.

Вот такой была моя первая серьезная охота!

***

Второе воспоминание перекрыло первое — вот я уже сижу на коленках у костра.

— Лан, твоя каша из кукурузы отвратительна на вкус, как ты ее ешь? — сморщив нос, говорила я.

— Моя милая Энафа, я с далеких земель центра мира, там подобная еда — обыденное дело, — на его лице, как всегда, расцвела улыбка, которой он неизменно одаривал меня.

— Как по мне, то вкуснее мяса пушкарика, ну или сареллы ничего нет! — детским спорящим голоском утверждала я каждый раз, когда он пытался накормить меня пищей земли и деревьев. — Я совершенно не переношу этот вкус растений, ягод и трав, — кривилась я, вспоминая вкус ягод дикого куста.

— Знаю я, знаю, моя милая плотоядочка….

Все это было словно вчера. Он был в равной степени как добр, так и суров ко мне.

Сознание резко вернулось в реальность. Глядя на безжизненное тело Лана, на весь этот разгром вокруг, я понимала: отсюда пора уходить. Но куда идти? Зачем? Вся моя жизнь изменилась в один миг. Все привычное и такое теплое вдруг взяло и рухнуло. И дело было вовсе не в доме. Зачем мне эти стены без моего Лана?

Я знала, что надо делать с телом убитого зверя, а вот что делать с телом убитого человека — нет. Поэтому я просто поблагодарила Лана за все, собрала нужные мне в пути вещи и, попрощавшись с ним, ушла.