Порядочный хаосит

— «Ярость взгляда пустоты», — процитировал я Четвёртую Максиму.

Мира почтительно приложила пальцы ко лбу.

— Что это значит, хотел бы я знать?

— Узнаете, мастер Ройт, — уверенно сказала Мира. — Уж кому ещё понять истинный смысл, если не вам.

***

В дверь постучали, уверенно и спокойно. Я сразу понял, что это отец.

— Заходи, папа, — я захлопнул скандальные «Вопросы к Алым», засунул книгу под подушку и поднялся с кровати.

— Здравствуй, Ройт, — мой отец посторонился, и в комнату зашли, сверкая алым атласом, Наставник Эрд, Охранительница Йис и… Верховный Старший Шоннур.

Великие Архонты в моей спальне! Добрым знаком это не назовёшь точно.

Пока я недоумённо здоровался с ними, они зашли и расселись. Йис с ногами залезла в единственное кресло, Эрд аккуратно примостился на краешке стула, Шоннур сел на шахматный столик. Отец огляделся, потом хлопнул в ладоши. В полу образовалась дырка, из неё показался стремительно растущий стебель, и через минуту посредине моей спальни красовался здоровенный лист какого-то лопуха. Отец невозмутимо уселся на него, лист прогнулся, превращаясь в сидение.

— Здорово, — я не скрыл восхищение. — Давно так умеешь? Я не знал. Но разве не проще принести стул из гостиной?

— Ты многого не знаешь, Ройт, — наставник Эрд по-птичьи наклонил набок седую голову и посмотрел на меня насмешливым взглядом. — Даже о способностях Вилириана.

— Ройт, — начал тем временем мой отец, — мы пришли бросить тебе вызов.

— Что? — я опешил. — Вы не можете со мной сражаться! Я не принимал великую эссенцию, и у меня нет способностей. Нельзя вызвать того, кто не может защитить себя.

— Да-да, — махнул рукой Шоннур, глядя на меня неподвижным, немигающим взглядом. — Мы знаем это не хуже тебя. Ты Алый по праву рождения, и неподвластен обычному суду. Ты не принимал эссенций, и поэтому тебя нельзя вызвать. Именно поэтому ты беспечно заигрываешь с заговорщиками, устраиваешь дикие розыгрыши и думаешь, что обманул весь мир. Парень, ты наивнее, чем лист, на котором сидит твой отец. Лист, по меньшей мере, знает, где его корень и зачем он вырос. А ты, видать, забыл.

После его слов в комнате повисло тяжёлое молчание.

— Ты слышал об Алом Суде, Ройт? — спросил меня отец.

— Это же из каких-то древних времён, вроде ордалии изначальным Хаосом?

— На самом деле, последний Алый Суд проводился всего тридцать лет назад. Это просто не то, что попадает в газеты.

«Всего» тридцать лет! Мне целых двадцать три.

— Алый Суд, Ройт, это… — Эрд сделал неопределённый жест, — суд чести. Тебя вызывает круг равных тебе и разбирает твои поступки, насколько они соответствуют пониманию Максим Хаоса. Любой может бросить тебе обвинение. Ты можешь принять или не принять это обвинение. Наказание назначает старший в круге. В данном случае это будет Шонн. То есть, прошу прощения, Верховный Старший Шоннур.

— Эм, — все это звучало слишком уж напыщенно и абсурдно.

Я точно помню, например, как в детстве дергал Верховного Старшего за волосы и нос, сидя у него на коленях.

— И какое наказание хотел бы мне назначить Верховный Старший Шоннур? — я выгнул бровь.

Шоннур кашлянул:

— Ройт, я вообще не хочу назначать тебе наказание. Я хочу, чтобы у меня не было поводов назначать тебе наказание. Ты — один из самых талантливых Алых в своём поколении, пламя Хаоса горит в тебе необычайно ярко, хотя ты и отказываешься это признавать. Однако, всё будет зависеть от твоего поведения на суде. Возможно, ты будешь оправдан. Возможно — изгнан в пустоши. Возможно — изгнан и исключён из рода Айнхейн. Возможно, казнён.

— Казнён? — я совершенно растерялся. — Но, Старший Шоннур… вы старый друг моего отца. Я знаю вас всю жизнь. Я, ветра, знаю каждого из вас всю жизнь! Вы славные ребята, хотя и немного закостенели в своих традициях, как по мне, но, знаете, когда вы вот так приходите и говорите: «Ройт, мы завтра подвергнем тебя древнему испытанию, а по его итогам, возможно, казним» — это как-то чересчур. Я даже не знаю, что сказать!

Шоннур снова направил на меня тяжёлый взгляд:

— Тридцать лет назад я уже слышал подобные речи.

— И что случилось тридцать лет назад с… эммм… тем, кто вёл подобные речи?

— Его исключили из рода. Но он не воспринял это всерьёз и продолжил поступать глупо. Тогда его судили как серого и казнили.

Я сглотнул: это звучало немыслимо. Архонты поднялись со своих сидений.

— Мы придём завтра утром, Ройт, — сказал отец. — До этого ты не можешь покидать свои покои.

Наставник Эрд задержался около полок с моими книгами.

— Интересная подборка, Ройт, — заметил он негромко. — Многое можно понять о человеке, глядя на его книжные полки. Ты, я смотрю, интересуешься приключениями. О, занятный экземпляр!

Наставник Эрд потянулся за одной из книг, попробовал её вытащить, но вместо этого уронил с полки сразу десяток.

— О, извини, Ройт, извини. Я, пожалуй, пойду, — сказал он и улизнул за дверь.

Я со вздохом нагнулся и начал заново расставлять книги. «Рождение воина», «Девять лет на затерянном плато»… А это что?

В моих руках была незнакомая мне книга в чёрной обложке, с ярко-алым тиснением на ней. Все свои книги я знал наперечет. Это были в основном истории о необыкновенных приключениях, путешествиях в неизвестные земли, сражениях, подвигах, верности и предательстве. Проще говоря, о том, чего в моей жизни, как мне казалось, было недостаточно.

«Алый Суд. Традиции, история, примеры лучших речей» значилось на обложке.

Я широко улыбнулся. Славный Эрд! Похоже, мне предстоит очередная ночь с книгой.