Магические осадки не ожидаются

* * *

— Только попробуй сдохнуть в моем магомобиле, кочерыжка старая! — ввинтился в уши злой петушистый голос. — Что я скажу хозяину? Эй, очнись! Эйта, чтоб ты сдохла! Но не здесь, не здесь, слышь?

Меня нещадно трясло, затылок бился обо что-то мягкое, по лицу стекала ледяная вода. Жива! Жива, Предивная!

Я оттолкнула пухлые, но цепкие руки шофера. Прошипела:

— Руки убрал, невежа. Велика честь для твоего драндулета, чтобы я выбрала его местом своего упокоения!

— Драндулета? — задохнулся возмущением шофер. — Это новейшая, уникальная, самая дорогая модель гоночного вездехода!

— Гоночного? — ахнула я, выпрямляя спину и радуясь, что привычной после приступов ломоты в теле почти не ощущается, лишь легкое покалывание тысячи иголочек, терпимо. — О, так твоя колымага создана для гонок улиток или черепах? Да телега без лошади ездит быстрее!

— Да ты… ты…

— Ну давай, господину Смокту будет интересно услышать, насколько вежлив его шофер.

— Кому? — парень выдавил из себя смешок. — Что еще за господин Смокт?

— Заведующий больницей святого Понтимония.

— Впервые слышу. Этот твой Смокт мне не хозяин, чтоб ты знала, ведьма старая. Выходи, приехали., — Ггрубиян шире распахнул приоткрытую дверцу и махнул рукой.

И только тогда я обратила внимание, что мы стоим у парадной лестницы Департамента магии, украшенной изваяниями дракорлов, символом вольного града Фритана. Рядом с магомобилем замер невозмутимый швейцар и ловко держит в правой руке и запотевший графин, и пустой стакан, а левую руку прячет за спиной.

На площади перед департаментом суетилось на диво много магов и полицейских для такого раннего часа, и все бегали, размахивали руками, не обращая на нас внимания.

— Спасибо, что привели меня в чувство, — вежливо поблагодарила я, полюбовалась на изумленно вытянутое лицо парня и отряхнула намокшее платье. Под ногами чавкнула лужица. — Вы удивительный человек. Вроде бы так злобно ругаетесь, а позвали на помощь и не пожалели дорогой кожи салона. А ведь я помню, как вы дорожите этой диковиной и защищаете даже от дурных запахов.

— Держи документы, бабуля, — промямлил парень, разом растеряв злость, и протянул мне папку, совершенно сухую. Хорошо, что специальный конверт обладает магической защитой от всяких случайностей.

— Сколько я вам должна за поездку?

— Нисколько, все уже оплачено, — буркнул он и отвернулся, как будто я уличила его в чем-то постыдном.

То есть заведующий под благовидным предлогом сунул мне несколько сотен фритов? Придется все-таки встретиться и отдать, мне чужого не надо.

Я выбралась из мобиля, поблагодарила швейцара, протянувшего мне свободную руку, и поинтересовалась:

— А что тут происходит, уважаемый?

— Уже ничего, уважаемая. Видите? — пожилой мужчина поднял руку вверх, показывая на проплывающий над площадью дирижабль с бегущей строкой на транспаранте: «Граждане Фритана, сохраняйте спокойствие, никакой угрозы для жизни и здоровья населения нет! Граждане Фритана…»

Из громкоговорителя доносился монотонный женский голос: «Ситуация под полным контролем городского совета. Повторяем, никакой угрозы для жизни и здоровья населения нет».

Со стороны Погодной башни поднимался легкий дымок.

— Думаю, еще возможны магические осадки, — поделился наблюдением швейцар. — Если у вас нет зонта, можете взять одноразовый в гардеробе департамента.

— Благодарю. Лишним не будет.

Я почти вприпрыжку поднялась по ступеням, удивляясь необыкновенной легкости в теле. И это после тяжелого ночного дежурства и трех приступов, один сильнее другого!

Бюрократическая процедура передачи важных документов отняла еще минут десять, и наконец я свободна.

Впрочем, еще не совсем: нужно было посетить Департамент наказаний, отметиться последний раз, чтобы меня, не успевшую глотнуть воли, не объявили в розыск, и снять магическую метку осужденной.

Всеблагие небеса, неужели действительно всё позади? Неважно, сколько мне осталось жить, важно, что скоро с меня снимут метку и выпустят из клетки!

От одной только мысли о свободе я окуналась в океан всепоглощающего счастья, и казалось — за спиной вырастали огромные, во все небо, крылья. Меня распирало от радости так, что кружилась голова. Секретарь, пока оформлял расписку в получении курьерской почты, с опаской поглядывал на мою идиотскую улыбку, которую я никак не могла стереть со своего морщинистого лица. Жуткое, видать, зрелище.

Но о зонтике я не забыла. Еще с академического курса помню: если случилась аномалия или утечка, то магические осадки могут выпасть и бородавками, и лишними волосами, и, наоборот, лысинами, и чем угодно — магия неисчерпаемо разнообразна. На дирижаблях и аэростатах, конечно, работают уловители, не могут не работать, но с таким взрывом, как недавний, повредивший Погодную башню, никакие штатные уловители не справятся.

Хотя, наверное, мне уже поздно обзаводиться зонтом. Когда меня накрыло, крыша магомобиля была сложена, а на голове у меня лишь ветхий платок, даже шляпы нет. Но у трости удобная высота и ручка, а подспорье мне понадобится, меньше буду спотыкаться.

Уже на выходе меня едва не сбил с ног ворвавшийся в здание глава департамента. Я его сразу узнала, несмотря на то, что господин Стан Альеди постарел за эти годы, хотя и не так катастрофично, как я. Он меня, разумеется, не признал. Скользнул пустым, каким-то потерянным взглядом. Позади него семенил тоже хорошо знакомый мне глава департамента Целительства и негромко, но внушительно убеждал:

— Поверьте, друг мой, никакой опасности. Случайное опустошение резерва, только и всего. Вы же сами прекрасно знаете, что такое бывает у магов сплошь и рядом.

— Не сплошь и не рядом, Барни! — рявкнул господин Альеди и остановился, тыча пальцем в грудь старого друга.

Я замерла, прижавшись к стене и обратившись в слух.

— Ну пусть так, но ничего смертельного, если каналы не повреждены, а они у твоего сына чистенькие и крепенькие, его уже проверили. Уже к следующему утру он придет в сознание, и его резерв будет на прежнем уровне, хотя я бы не рекомендовал столь интенсивное восстановление, денька три нужно, постепенненько.

— А моральная травма? Ему это опустошение может напомнить историю с этой… ну ты знаешь… она же чуть ли не лучшей твоей ученицей была. Он мне простить не мог ее ареста и казни! До сих пор поминает!

— Но ведь простил же за столько-то лет? Простил. Женился, наследниками обзавелся. Какая тут может быть моральная травма? Но если ты переживаешь, проследим, поработаем…

— Вот проследи и поработай! — Альеди расстроенно махнул рукой и продолжил путь к лестнице. К нему тут же подбежала целая толпа, окружила, оттеснив спутника.

Магистр Барни тяжело вздохнул и засеменил к выходу.

Я догнала его и спросила:

— Скажите, пожалуйста, он сильно пострадал?

— Кто? — Барни вскинул голову, пробежался по мне взглядом, и увиденное ему не понравилось. — Вы кто такая?

— Курьер, — широко улыбнулась я. Зубы у меня здоровые, крепкие, улыбка обезоруживающая наповал. — Меня отправила госпожа Альеди узнать о состоянии ее сына.

— Хм… с каких пор дорогая Клара посылает с поручением столь… почтенных нищенок?

— Так ведь взрыв, осадки, смерчи… — я быстро покрутила кистью руки, показывая, как опасны магические бури. — В такую погоду своих-то домашних ей жалко, пригодятся еще, а я… милостыню просила и от попутного заработка не отказалась. У меня и зонт есть на такой случай, видите? — Яя постучала дармовым приобретением по мраморному полу.

Но магистр Барни был умен, просто так не проведешь, сходу экзамен не сдашь. Вот и сейчас подозрительно сощурился:

— Странно, почему она сама не связалась со мной по магофону?

— Так ведь взрыв, — терпеливо, как маленькому, напомнила я и посмотрела на бывшего учителя строго и устало, по-матерински. — Помехи, связь плохо работает.

— Ах да, да… — смутился глава целителей. — Передайте, чтобы не беспокоилась, ее дорогой Симон в надежных руках. Никаких физических повреждений нет, у него всего лишь небольшое магическое истощение. Мы его оставим на сутки под наблюдением в моей лечебнице, как и остальных артефакторов, завтра уже отпустим.

Когда я вышла на крыльцо департамента, то первым, что увидела, был сверкающий хромом магомобиль и парень в картузе. Он дремал, откинув голову на кресло. Ждет новый заказ?

Но мое предположение оказалось неверным. Стоило спуститься с лестницы, не забыв по старой привычке почесать клюв дракорла на удачу, как шофер встрепенулся и нажал на клаксон, привлекая внимание. А для верности высунулся, приоткрыв дверцу, и крикнул:

— Эй, бабка, ну наконец! Ста лет не прошло, как ты справилась. Садись, поехали!

— Это вы мне?

— Тебе, эйта, тебе! Давай, старая, загружай кости!

Я отмахнулась и поковыляла мимо, опираясь на сложенный зонт, как на трость.

Магомобиль плавно заскользил рядом.

— Ну ладно тебе, бабуля, дуться. Садись, отвезу куда надо. Бесплатно, не боись.

Я задумалась: с чего такая щедрость у грубияна, который отродясь никого не уважал? И со мной вот возился, в чувство приводил. Денег не взял, а ведь мог бы чаевые затребовать.

— Так как, ты говоришь, зовут твоего хозяина?

— Тебе-то зачем? Ладно, скажу, если сядешь. Мне велено отвезти тебя куда захочешь.

— У тебя салон провоняет, не боишься? — покосилась я.

— Да ничего ему не будет, магическая защита стоит от всего. Видишь, уже сухое сиденье и коврик как новый.

Что ж, доеду до Департамента наказаний, время сэкономлю, башмаки сберегу. Сам напросился.

— Рассказывайте! — сказала я, усаживаясь на заднее сиденье. На этот раз парень дверцу мне не придержал, даже с водительского места приподняться не соизволил.

— А куда едем-то?

— Пока прямо, на перекрестке направо, потом снова прямо. Я скажу, где дальше повернуть. Итак?

— Адрес забыла? — догадался шофер. — Ладно, разберемся. Итак, хозяин этого, как ты выразилась, драндулета, — легендарный изобретатель, артефактор и мудрец Анри Норд. Впрочем, вряд ли ты, эйта, что-то слышала об этом великом человеке. Он, после того как штраф за дочку выплатил… кстати, народ ее святой назначил, уж о милостивой Арлиль, покровительнице бедных и влюбленных, ты наверняка слышала?

— Сегодня впервые узнала о существовании такой святой, — честно призналась я.

— Да ты что! Десять лет назад весь город только о ней и говорил! Даже я слышал, хотя еще подростком был. Казнили ее за чужое преступление, говорят. Слишком она оказалась опасна властям, говорят. А что опасного в целительнице? Так вот, мастер Норд после казни единственной дочери был изгнан из общества, лишился заказов, впал в нищету, развелся с женой и только лет пять назад оклемался от горя и вернулся к изобретениям. А позволил он сегодня эксплуатировать это чудо инженерной мысли в постыдном качестве какого-то дешевого извозчика, исключительно потому, что сам надолго уехал из города, а машину одолжил для испытаний своему бывшему ученику, тоже, само собой, артефактору, молодому магистру Симону Альеди. Вот он и есть мой хозяин, я его личный шофер.