Поручик из Варшавы

Эпилог

Как-то незаметно, со всеми этими шпионскими играми наступил август месяц. За это время было сделано немало дел и по армии «Познань» в целом, и по моему отдельному танковому батальону — в частности. Отдельно стоит отметить всё то, что относилось к делам армейских разведок и контрразведок. Но обо всём — по порядку.

Генерал Кутшеба, обладая весьма сильным характером и обширными связями делал всё, для укрепления своей армии: было создано сразу два резервных пехотных полка, которые придавались кадровым дивизиям, в армию прибыли сразу два артиллерийских полка, и вскоре, должны будут прибыть иные воинские части с востока страны. Так, например, из состава оперативной группы «Восток», к концу августа в распоряжение армии «Познань» должна прибыть 16-я Поморская пехотная дивизия под командованием полковника Станислава Щвитальского, а из отдельной группы «Яблоново» — 208-й пехотный полк подполковника Яна Шевчика. У командира оперативной группы «Пётркув» дивизионного генерала Виктора Томме, несмотря на все протесты изъяли бронепоезда № 52 «Пилсудчик» и № 53. Из состава северной группы армии «Пруссы» изымалась Виленская кавалерийская бригада под командованием Константина Друцкого-Любецкого, а из состава южной группы этой армии, изымалась 3-я пехотная дивизия Легионов полковника Мариана Турковского. Таким образом, к началу Второй Мировой Войны, армия «Познань» окажется весьма многочисленна:

25-я пехотная дивизия — бригадный генерал Франтишек Альтер

26-я пехотная дивизия — полковник Адам Бжехва-Айдукевич

16-я Поморская пехотная дивизия — полковник Станислав Щвитальский

3-я пехотная дивизия Легионов — полковника Мариан Турковский

331-й резервный полк — подполковник Пшибыслав Червиньский

332-й резервный полк — подполковник Виктор Цесьлик

208-й пехотный полк — подполковник Ян Шевчик

Великопольская кавалерийская бригада — бригадный генерал Роман Абрахам

Подольская кавалерийская бригада — полковник Леон Стшелецкий

Познанская бригада НО — полковник Станислав Щюда

Калишская бригада НО — полковник Франтишек Судокл

1-й отдельный лёгкио-артиллерийский полк — полковник Здислав Свидерский

2-й отдельный легко-артиллерийский полк — полковник Якуб Боровский

Отдельный гаубичный артиллерийский полк армии «Познань» — полковник Казимеж Липинский

1-й отдельный моторизированный противотанковый батальон — майор Игнаций Заяц

2-й отдельный моторизированный противотанковый батальон — майор Витольд Шульц

3-й отдельный моторизированный противотанковый батальон — майор Теодор Каманский

Отдельный мотопехотный батальон армии Познань — капитан Ян Галецкий

Отдельный танковый батальон «Познань» — Поручик Ян Домбровский

201-й танковый батальон — Подполковник Владзимеж Каня

Бронепоезд № 52 «Пилсудчик» — капитан Миколай Гончар

Бронепоезд № 53 «Смелый» — капитан Мечислав Малиновский

Всего, к началу войны, под командованием генерала Кутшебы окажется около девяноста тысяч человек личного состава. Конечно, не все полки были обучены должным образом… Не все были снабжены по «последнему слову техники», но в армии «Познань» было сделано главное — создать значительный перевес сил, готовых наступательные действия: создавались дополнительные склады, организовывались новые базы снабжения, о которых ещё не было известно врагу.

Отдельно можно ответить передовой для данного места и времени способ обучения личного состава пехотных полков — на местах, используя танки и бронеавтомобили состава армии, в приказном порядке, все солдаты и офицеры передовых и тыловых подразделений0 проходили обкатку «бронёй». За проведением простого, в общем-то мероприятия, следила специальная комиссия, набранная из штаба армии. Да и само обучение было весьма простым: рылся небольшой окопчик, в который ложился солдат с винтовкой и муляжом гранаты. Пока танк или танкетка, используемая для обкатки пехотинцев, медленно ползла на солдата, тот должен был из винтовки стрелять по установленным позади танка мишеням, после чего, в подходящий момент (когда бронемашина оказывалась буквально в паре метрах впереди), солдат ложился на дно окопчика, ждал, когда танк проедет, после чего поднимался на четвереньки и бросал на крышу корпуса или моторно-трансмиссионного отделения танка — деревянный муляж гранаты.

Конечно, в бою бойцы будут метать бутылки с бензином — противотанковых гранат же ещё нет. Но сам факт того, что солдаты переставали бояться бронетехнику, уже говорил о многом.

Да-да! Солдаты переставали бояться технику! Ведь каждый оказывался в окопчике три раза! Причём — в разные дни! То есть, каждый из солдат осознавал и запоминал, что должен делать, если окажется в подобной ситуации!

Преобразования были не только во всей армии «Познань», но и в моём, отдельном, конкретно взятом танковом батальоне аж армейского подчинения. Про развернутую на базе батальона танкоремонтную мастерскую, занимающуюся модернизацией имеющейся техники было сказано уже много. Как и про то, что модернизации пошли в войска. А вот информация об обучении личного состава батальона самому разнообразному, что может пригодиться на войне (по моему скромному мнению), говорилось весьма мало. Так, например, все наводчики (командиры) танков, без исключения освоили возможность стрельбы по бронетехнике противника с ходу. Да, далеко не все добивались стопроцентных попаданий. Но где-то треть танкистов смогла добиться попадания двух из трёх выпущенных снарядов сходу! Остальные с уверенностью добивались поражения мишени одним снарядом из трёх. Да, немного — но лучше, чем ничего.

Конечно, это не значит, что все бои будут теперь вестись только на ходу! Но зато, теперь мои танкисты могут в экстренной ситуации не тратить время на остановку, подставляясь под выстрел.

Или, например, теперь все члены экипажей добились стопроцентной взаимозаменяемости! Командир танка и до этого должен был при необходимости уметь заменить всех членов экипажа, вот только раньше механик-водитель далеко не всегда мог освоить пушку, а заряжающий — водить танк. Конечно, мастерами в этих делах мои танкисты не стали… Далеко им до этого (как, собственно, и мне)… Но вот теперь, если случится так, что механик-водитель будет вынужден встать за орудие — он будет понимать, как необходимо не только заряжать эту самую пушку, но и как целиться, и, чёрт возьми, даже, попадать! Конечно, не все его снаряды найдут цель — но даже те, двадцать пять или тридцать процентов снарядов, что придутся по танкам и бронемашинам противника, согласитесь, уже неплохо.

Или банальная стрелковая подготовка? Теперь, если экипажи останутся без танков, они могут вполне успешно вести пехотный бой — основы окапывания экипажам показали и рассказали пехотинцы из батальона капитана Галецкого. Они же — принимали зачёты по окапыванию до тех пор, пока все подразделения не успевали окопаться в норматив. Зачёты, кстати, принимали повзводно. Так что, если, вдруг, не успевал один экипаж — пересдавали все.

Даже штабные офицеры через это прошли — я настоял. Хотя некоторые сопротивлялись. Единственное послабление было — офицеры штаба батальона занимались индивидуально. И зачёт принимался у каждого лично.

Самому, кстати, лопатой тоже пришлось помахать не меньше остальных — зачёт то я сдал только со второго раза.

Да и стрелять многие научились… Теперь каждый танкист из моего батальона мог стрелять не только из пистолетов и револьверов, но также и из большинства разновидностей винтовок и пулемётов, состоящих на вооружении Войска Польского в настоящий момент.

В общем — неплохо готовимся. Ещё и сам в радиоделе подтянулся. Мог передавать открытым текстом и даже стучать на ключе. Правда, стучать удавалось не быстро — слишком долго думаю, затягивая передачу. Но основы понять удалось. Благодаря Виктории.

Кстати, пару слов о Виктории. Кроме службы мы с ней более не виделись. Я и так разрывался между Терезой и Мари-Жан, чудом умудряясь не попасться на глаза невесте.

И что самое противное — мне было невыносимо стыдно перед этой девушкой, которая, похоже, меня по-настоящему полюбила, и, которую, я банально предал. Причём предал — ещё до замужества…

Мне было стыдно, противно и вдруг захотелось всё рассказать Терезе. Вот только делать этого было нельзя никак. Это грызло меня где-то внутри. Каждое утро я просыпался с паршивым настроением, начинал непроизвольно грубить девушке. Позже, какой-нибудь психолог назовёт все мои действия каким-нибудь умным словом, но это всё будет позже. Намного позже. А сейчас…

Сейчас… сейчас я сидел в своём легковом автомобиле, нервно ёрзал на мягком диване и слушал, впитывал всё, что мне говорит хорошо знакомый по приключениям во Франции майор Врубель, который совместно с контрразведчиками из Варшавы, через меня сливал дезинформацию Мари, которая по их информации, передавала сведения дальше — тому самому Робеспьеру.

— Наши люди блокировали дом. — Коротко сообщил мне контрразведчик, облачённый в тёмно-синий костюм в полоску и модную шляпу с лентой. — Ты входишь внутрь. Забираешь деньги. После чего, тут же уходишь.

— Понял. — Коротко киваю в ответ.

— Тогда, пусть Бог поможет всем нам! — Благословляя, продекламировал контрразведчик.

— Аминь! — Коротко отвечаю ему в ответ, после чего открываю дверь лимузина и выхожу на улицу.

Несмотря на начало августа, погода стояла по-июльски жаркая. Память тут же услужливо подсказала, что где-то два часа назад, термометр, висевший на окне дежурного помещения в здании штаба батальона, показывал запредельную температуру в районе тридцати двух градусов. В тени.

Вот и сейчас — несмотря на приближающийся вечер, температура вряд ли упала ниже двадцати семи, или, максимум, двадцати пяти градусов по Цельсию. И вокруг, что называется — парит. В такую погоду бы на природу, к воде… На море, или, на худой конец, на речку. Но выбора у меня особо нет.

Подойдя ко знакомому двору, я огляделся по сторонам, будто бы высматривая, куда мне следует идти. Глупость, на самом деле — но так нужно, чтобы местные контрразведчики не прознали, что я уже бывал здесь раньше.

Осматривался я совсем не зря — моё внимание привлёк дворник. Казалось бы, чего странного в немолодом горбатом, бедно одетом мужичке в фартуке, с надвинутой на глаза кепке? А то, что по двору он мёл как-то слишком активно. Не похож он был на дряхлого старичка, зарабатывающего копейки. Даже дешёвые, разношенные и помятые ботинки не разубедили меня в том, что этот мужик — либо офицер германской разведки, либо контрразведчик…

Пока я шёл к подъезду, обратил внимание, что следом за мной, во двор вошли ещё двое. По виду — молодые парни, возрастом до двадцати лет. Оба одеты легко: парусиновые штаны, летние рубашки и какие-то лёгкие куртки. Один из них нёс подмышкой какой-то длинный и тонкий тубус. По виду — обычные студенты, которые идут с лекций. Вот только взгляд… У одного. Того, что с тубусом — колючий, рыскающий. И поступь какая-то… неправильная, хотя и не пойму в чём это выражено. А вот второй парень — ступает легко, головой почти не вертит и что-то смеясь рассказывает своему спутнику.