Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть третья

По манере пилотирования она тут же спрогнозировала личный психологический портрет каждого из атакующих пилотов, его морально-боевые качества, и наиболее вероятное поведение каждого из них в боевой обстановке.

Задействовав весь свой мозговой потенциал, и полученный за полуторамесячную «командировку» опыт, она с головой бросилась в собачью свалку воздушного боя, контролируя и просчитывая каждый заход очередного мессера, выходящего в атаку на «Шторх» Андрея.

Курс…

скорость…

ускорение…

возможная перегрузка пилота…

угловая скорость крена…

рубеж открытия огня…

рассеяние трассы…

поправка на ветер…

деривация…

Тут же, не отрываясь от контроля Конечного Трека, трансформировав уже запущенного тропа в понятный Андрею символ, она с его помощью стала подавать ему интуитивно понятные подсказки на маневр уклонения.

Шла вторая минута боя – он был в самом разгаре. «Шторх», под управлением Андрея крутился как уж на сковородке, каждый раз ловко выворачиваясь из-под удара. Непрерывно, без каких либо пауз, все четверо немецких пилотов, то и дело загоняли в прицел «реви» силуэт беззащитного «Шторха» с красными звёздами на плоскостях, никак не могли его подловить – каждый раз буквально за 1-2 секунды до убийственной очереди в упор, вертлявый самолётик настырно ускользал из перекрестия прицела. И ловко выкручивался из, казалось бы, безвыходных ситуаций.

Но на Терминале напряжённо-красный Конечный Трек Андрея никак не хотел обратно превращаться в зелёный Трек Жизни. Он дрожал, дёргался, извивался причудливыми кружевами, но вишнёво-красная Финальная Точка никак не хотела с неё исчезать, она то немного отдалялась, то, наоборот, укорачивая линию жизни Андрея, приближалась. Соответственно уменьшалось и количество чёрточек-секунд на его Конечном Треке.

Агния работала с сумасшедшей скоростью – она постоянно следила за построением прогнозируемых ею направлений атак немецких истребителей и трасс выпущенных ими очередей, её эфирные пальчики метались по Терминалу контроля состояния, по выскакивающим то тут, то там возможным вариантом коррекции, тушили их, вытаскивали новые, скидывали негодные варианты в сторону, мозг работал в гипер-режиме, пытаясь просчитать сотни вариантов развития ситуации, и как-то купировать возникшую смертельную опасность для её подопечного.

Вишнёво-красная пульсирующая линия Конечного Трека никак не хотела удлиняться, она по-прежнему состояла не более, чем из двух-трёх десятков чёрточек-секунд жизни, но теперь от основной линии стали отрастать и струиться в стороны ВКТ-отростки (Варианты Конечного Трека), какие-то длиннее, какие-то короче, но все они так или иначе оканчивались жирной и яркой Финальной Точкой.

Мозг кипел… Агния чувствовала, что эту изнурительную схватку она проигрывает. И силы её закончатся быстрее, чем боекомплект и охотничий азарт у пилотов мессершмиттов…

***

Пушистый шарик с тоненьким голоском Агнии вдруг превратился в маленький символ, похожий на самолётик, примерно, как на авиагоризонте. Нет! Он своими очертаниями уже полностью превратился в маленький ярко-зелёный Шторх, и завис у Андрея перед носом! И тут же, наклонив левую консоль, завалился в глубокий левый вираж!

«Ага! – сообразил Андрей, – это же Агнюша мне подсказывает!». И не медля ни секунды, в точности повторил маневр. Трассы прошли мимо!

Маленький зелёный самолётик волчком вертелся перед носом, подсказывая очередной маневр уклонения – Андрей, невзирая на непосильные перегрузки, старательно повторял за ним все его движения, понимая, что сейчас надо полностью и всецело довериться своему Ангелу-хранителю. И даже когда он на мгновение оглядывался, чтобы посмотреть на противника, маленький самолётик мгновенно перемещался за его взглядом, как будто привязанный к его носу, всё время оставаясь в поле его зрения, чтобы он ни на секунду не опоздал с очередным маневром. Пот из-под шлема катился градом, заливая глаза, мышцы всего тела окаменели и буквально выли от перенапряжения, спина кричала от боли, гимнастёрка и галифе были мокрые от пота, хоть выжимай…

Мотор «Шторха» жалобно и натужно ревел на максимальных оборотах, Андрей, ругаясь самыми отчаянными словами, шуровал ручкой и педалями, и не спуская глаз с прыгающего перед носом символа-подсказки, совершал немыслимые кульбиты, уворачиваясь от атак двух пар мессеров, которые атаковали его беспрестанно, без каких-либо пауз, не давая продохнуть, и видимо, надеясь, что даже такой опытный пилот устанет, вымотается, и сделает, наконец, свою фатальную ошибку.

– Бл….ь! Прицепились, вашу мать… втридёшево!– прохрипел Андрей от перегрузок, и бросил взгляд на пулемёт в задней части кабины:

«Чёрт! Будь Агнюша здесь, отбились бы… как пить дать отбились-бы!»

***

Силы Агнии были на исходе – ещё минута-две такой бешеной гонки и… конец. И она совершит ошибку. Фатальную для Андрея.

Но оставался ещё один вариант…

Незапрещённый вариант. ЧПС.

Метод Частичного Просачивания Сущности применялся крайне редко, в исключительных случаях, как последний шанс, требовал просто титанического расхода жизненной энергии А-хранителя, и буквально филигранного исполнения. Поэтому применять его умели только очень опытные А-хранители, плюс ко всему такой вариант аннулирования Финальной Точки требовал многомесячных и изнурительных тренировок.

Агния выдохнула, замерла, и стараясь не обращать внимание на начавший стремительно укорачиваться Конечный Трек жизни своего подопечного, сосредоточенно посмотрела внутрь себя…

Самое главное – «не убий!», самое главное – «не убий!» повторяла, как мантру Агния, готовя часть своего «Я» к броску через потенциальный барьер.

Сейчас…

Сейчас… Так…

Есть! Получилось!!

От её эфирного тела отделилась бледная, полупрозрачная, и едва видимая её копия, и быстро уменьшившись в размерах, превратилась в ещё один маленький пушистый шарик. Повисев миллисекунду в центре её бутона, он с лёгким хлопком мгновенно исчез. Несколько мелких пёрышек, увлечённые возникшим вихрем, сорвались с внутренней поверхности её крыльев, и кружась, медленно оседали внутри созданного ею из собственных крыльев бутона динамической коррекции.

***

Сзади, перекрывая стрёкот движка, раздался непонятный, мягкий и тяжёлый хлопок, как будто ударили доской по большой подушке. Андрей дёрнулся, но не успел он обернуться, как…

– Фриц слева внизу! Дай сектор обстрела! – раздался в ушах знакомый звонкий голос.

Андрей на автомате сунул ручку управления к левому борту – самолёт, опустив к земле левую консоль почти вертикально, встал «на нож». Сзади истошно, длинной очередью, захлёбываясь, застрекотал пулемёт.

«Агния?!! Не может быть!!!» – Андрей на мгновение обернулся и обомлел!

Сзади, за пулемётом, упёршись ногами в борта кабины, стояла она!

Как живая: в гимнастёрке, перепоясанной ремнём, в тёмной юбке и в кирзовых сапогах. Но какая-то полупрозрачная, призрачная, как кисея…

Полупрозрачная, но живая Агния обернулась, в глазах её вспыхнул знакомый ему хищный огонёк. Она отчеканила:

– Не щёлкай клювом! Сверху справа валятся двое – уходи под них!

Андрей перебрасывает ручку к правому борту, перекладывая Шторх в правый крен, тянет ручку на себя – лёгкий юркий самолётик с выпущенной механизацией разворачивается буквально «вокруг столба», и уходит «под капот» атакующих с крутого пикирования тяжёлых мессершмиттов. Опять треск пулемёта сзади…

– Есть один! – слышит он сзади. Коротко оборачивается – один из преследователей отваливает в сторону с дымящим мотором и остановившимся винтом…

***

Главное – «не убий» – как мантру повторяет она. Отделив часть своего «я» и бросив его на помощь Андрею, она, как опытный дирижёр, держит на кончиках пальцев все ниточки боя – даёт через своего двойника команды Андрею, обеспечивает через него же наведение пулемёта, просчитывает траекторию.

Только бы не задеть кого-нибудь из этих немцев! Главное – «не убий»!!!

Иначе всё! Разжалуют сегодня же!

Первая очередь – мимо! Но испугался гад, отвалил!

Вторая очередь – есть! Опа! Попала, куда и целилась, – точно в мотор!

Фриц, ты живой? Жив, гадёныш! Отлично! Пошёл на вынужденную…

Ещё очередь! Есть второй! – Опять в мотор! Отлично! Выбросился с парашютом?

Жив, выкормыш Геринга? Отлично, засранец! Передавай папе Герингу привет!

Что… кончились герои? Всё, уходят… Андрюша, расслабься. Отбились.

***

Андрей проводил тревожным взглядом пару мессеров, спешным аллюром уходящих на запад. Оглянулся назад – километрах в двух уже почти у земли маячит белый купол парашюта. Чуть дальше – столб дыма над аварийно севшим вторым мессером.

– Агнюша… милая… – Андрей оборачивается назад.

Сзади – пусто! Никого! Только пулемёт с задранным в небо с посиневшим от интенсивной стрельбы стволом и потолстевший мешок под казёнником пулемёта, полный пустых, стрелянных гильз…

– Агнюша… ёкалэмэнэ… – Андрей в растерянности ошарашенно крутит головой и вытирает со лба пот, катящийся ручьём из-под шлема, – ёлки зелёные… кому расскажешь – не поверят…

***

Шестёрка Илов уже час, как была на аэродроме. Первым делом Андрей сходил на КП, доложился начальству о выполнении задания, потом вернулся к самолёту, тут-то к нему и подошли несколько лётчиков из второй эскадрильи.

– Чего так долго-то?

– Да майор, начальник штаба полка, с которым сегодня взаимодействовали, мой товарищ. Не виделись полгода.

– А где ты с ним полгода назад виделся?

– Так тогда, когда нас сбили, мы на этом Шторхе и прилетели. Он тогда комбатом был, и его батальон оборону там держал. Вот и познакомились…

– Понятно. А чё это Шурка дырки перкалем заклеивает? Что, фрицы подловили?

– Ну, было дело.

– Много?

– Четверо.

– Ого-го! Ну, и чего?

– Да ничего, – Андрей явно не желал влезать в подробности, и желая переменить тему, задал вопрос молчавшему до сих пор Георгию:

– Слушай, а чего ты там такое сказал? Ну… мы мол, сейчас из фрицев кебаб будем делать? Кебаб – это как?

Жорик с воодушевлением принялся рассказывать:

– Слющай, кебаб это такой жярэный еда, у меня друг биль из Баку, так он делал его так: бэрёшь барашка, люк, чэснок, пэрэц… почти как шашлик, только пэрэмолотый… и жарищ!

Все присутствующие дружно загалдели, перебивая Георгия и вспоминая о том, кто какие вкусные кушанья знает – близилось время обеда и у всех подводило животы. Всех перебил Илья, вернув разговор в прежнее русло, обратившись к Андрею:

– Ну, ты всё же расскажи нам, как ты от фрицев-то отбился?

– Да как… маневрировал, маневрировал и переманеврировал…– пытается каламбурить Андрей, отбиваясь от наседавших товарищей.

– Нет, нет, ты расскажи, как же ты так исхитрожопился, что и самолётом управлял, и с пулемёта стрелял, а? – теребит его за рукав Илья Кутеев, уже успевший слазить в кабину Шторха и потрепаться с Шуркой.

– Да так… как-то так… хрен знает как! – подытоживает Андрей.

Взрыв всеобщего хохота.

– Это ж где это видано, чтобы лётчик ещё и за стрелка работал? Как ты до пулемёта-то дотянулся?!