Хроники Талийской войны

Я еще раз прокрутил в голове все признаки и сказал, что да.

- Я тоже так думаю, - сказал командир. – Молодец, Грибов! Следи за небом.

Ха! Так он, оказывается, помнил, как меня звали. Ах, да! Позвольте представиться. Марк Грибов, военный специалист-синоптик 2-го ранга, на армейском сленге: спец вторанга или просто спец. Собственно, ко мне так все и обращались: спец. Я уже сам начал забывать, как меня зовут.

Командир глянул еще раз на экран планшета, кивнул и ушел. Я тоже машинально глянул. На экране был не только мой прогноз. Командир обычно требовал отдельный отчет от каждого синоптика, а потом выводил среднее с поправкой на свой собственный опыт. Выглядело так, будто бы я один предсказал на утро туман. Как бы не промахнуться!

Я всю дорогу с этой мыслью не расставался. Следил за небом и думал о том, как бы мне не промахнуться. С небом, кстати, тоже промахнуться никак было нельзя. Это вторая часть работы синоптика, менее интересная, но, пожалуй, даже более важная. Плюс-минус пару градусов тепла для бойцов в броне не так критично, а вот марсианское солнце ошибок не прощало.

В лучшем случае буря всё внешнее оборудование пожжет, а про худший и думать не хочется. Трупы умерших от лучевой болезни выглядели, скажем так, не слишком благообразно. Недаром военных синоптиков сразу после присяги вели в крепостной морг и кому в записи, а кому и на реальном примере демонстрировали цену ошибки.

Мне, кстати, в свое время на примере выпало. Банда хаоситов угодила под солнечную бурю. Они и при жизни-то были ребята малосимпатичные, мутанты через одного, а уж после того, как их солнце обработало – такие страхолюдины, ни в одном кошмаре не приснится. Я потом неделю нормально есть не мог. Как вспомню, так кусок в горло не лезет.

Ладно, я на самом деле про войну хотел запись сделать. Для истории, так сказать. Аналитики предрекали ее еще с прошлого года, но им мало кто верил. Или, скорее, многие не хотели верить. Война шла где-то там, на юге, за добрую тысячу километров от нас. Империя сирен продвигалась на восток, чтобы столкнуться и надолго увязнуть в борьбе с эонийцами.

Примечание редактора: здесь автор очевидно имеет в виду Икарийскую кампанию 510-511-го годов. Тут надо сразу отметить, что Империя Сирен ни тогда, ни сейчас не планировала каких-либо военных действий против дружественной Эонийской империи!

Единственной целью кампании было уничтожение икарийского рынка наемных солдат – несмотря на отдельные военные успехи, задача, увы, не решенная и по сей день. Заинтересованного читателя мы отсылаем к подробному труду Ореста Мутного "Сражения наемников под южным небом" (также впервые переведенному и опубликованному нашим издательством).

А кроме того, у нас же протекторат от самого Олимпа!

Да, протекторат есть, но есть и давний конфликт между Олимпом и сиренами, который, кстати, обычно именно в протекторатах и разворачивался. Сирены поколачивали подопечных олимпийцев, те – подопечных сирен, причем зачастую не своими руками. Политика.

Интересно, кстати, кого на нас натравили? Лишь бы не хаоситов. В бою-то они мало от простых бандитов отличались, но, если прорвутся в поселение – пиши пропало. Всех перебьют. В позапрошлом году, помнится, хаоситы взяли штурмом Аэлиту. Подмога подоспела буквально через час, так они за этот час половину города вырезали.

А ведь это не какая-нибудь занюханная ферма на краю пустыни. Это полноценный и весьма богатый, кстати, город. Нормальным бандитам там было бы чем заняться вместо резни населения. Да и ненормальным тоже: там же вода! Аэлита стояла на берегу затопленного кратера Толстого, а это - целое озеро пресной воды.

Вот, кстати, из-за чего еще к нам могли пожаловать. Океанская вода – соленая, а подземные источники бурить надо. Уж не знаю, кем был этот Толстой – поговаривали, будто бы вообще хаоситом, хотя вряд ли – но сейчас кратер его имени снабжал водой все побережье. Да и пустоши на самом деле большей частью у нас отоваривались. Только не признаются они в этом никогда, они же голодранцы гордые.

Примечание редактора: личность графа Толстого, к сожалению, остается загадкой. Известно лишь, что жил он задолго до Раскола и носил титул - Красный граф, отчего озеро в кратере в некоторых источниках именуется Краснографским.

Действительно, красный цвет – цвет хаосов. Однако же у их обитателей клановая система общества, и во главе клана стоит выборный военный вождь. Благородная субординация современного цивилизованного общества им чужда, и наша история по настоящее время не знает ни одного графа-хаосита. Неизвестно также ни одного по-настоящему благородного графа, который по какой-либо причине примкнул бы к хаоситам.

Здесь можно предположить, что до Раскола красный цвет принадлежал некоему благородному дому, не пережившему Раскол, либо же – что, с учетом графского титула, более вероятно – граф Толстой носил два цвета и второй цвет попросту затерялся в веках.

Впрочем, это тема отдельного исследования.

Аэлиту мы прошли в пятом часу. Домчали, можно сказать. С городской башни нам просигналили, что у них всё в порядке и пожелали удачи. Да уж, лишней она точно не будет. Как, кстати, и туман. Причем желательно чтобы это была не легкая дымка, а густая белая стена, в которой уже вытянутой руки не видно.

За Аэлитой наша колонна свернула на юг, к Ихе.

Враг

Иха прикрывала проход между заливом и кратером Толстого. Это была старинная крепость, построенная еще во времена, когда весь залив Маринера был объединен под золотым знаменем Торгового консорциума.

Между прочим, одно из немногих древних государств, переживших Раскол. Но, увы, не переживших того, как господа негоцианты делили прибыли. Теперь на его месте было десять независимых герцогств под протекторатом или Олимпа, или амазонок, или вообще в долговом рабстве у Солисийского концерна. За это ли боролись, господа негоцианты?

Но это я опять отвлекся. Итак, крепость Иха стояла в самом начале прохода, фактически уже в пустошах. От залива до кратера там было порядка полусотни километров. Сама крепость перекрывала из них километров пять, поэтому бандиты обычно просто проносились мимо. Особым шиком у них считалось проскочить в пределах дальности стрельбы крепостных орудий. Проскакивали не все, и обугленные остовы машин с торчащими из них скелетами служили наглядным ориентиром для следующих лихачей.

После каждого серьезного налета поднимался вопрос: а не построить ли нам стену, однако всякий раз находились дела поважнее. Военные периодически насыпали валы или копали рвы, но ветра быстро ровняли пустошь до прежнего состояния, да и привычная к бездорожью техника легко преодолевала подобные препятствия. У тех же трайков не только три гусеницы, но и четыре цепкие лапы. Они – при должном мастерстве пилота, разумеется – могли и по отвесной стене подняться.

Мы вышли к Ихе к рассвету и первое, что увидели – стену!

Нападавшие не теряли времени даром и возвели на нашем пути полноценную циркумвалационную линию из бронированных секций. Перед ней был выкопан ров, а позади возвышались орудийные башни. Высланные вперед разведчики обнаружили, что стена широким полукругом закрывает от нас крепость Иху и лагерь осаждающих. Над лагерем развивалось сине-зеленое знамя дедалийских наемников.

Но самое главное – со стороны залива на берег наползал туман! Густой, молочно-белый, да таким широким фронтом, что половину прохода грозился накрыть.

Меня по такому случаю вызвали в штаб. Причем не по связи, а велено было явиться лично. Хорошо хоть, колонна остановилась. Штабная черепашка у нас была не та, в которой я сидел, а соседняя. Для начальства, понятное дело, есть курьерские трайки, а нашему брату приходилось перебираться своим ходом. Как говорило то же начальство: "солдат должен быть бодрым и подвижным". Знать бы еще, какая зараза это придумала!

Примечание редактора: фраза приписывается наемному полководцу Асмодею Гесперийскому, который прославился успешными рейдами во время второй войны за залив Исиды (эта война также известна как Кровавый прилив из-за огромного количества жертв с обеих сторон; продолжалась с 361 по 364 год). Казнен восставшими солдатами в 363 году.

В штабном модуле собрались все наши командиры во главе с самим пред-герцогом Франком. Надо сказать, за оперативным столом он не выглядел так монументально, как на трибуне. Хотя там пред-герцог выступал в парадном черно-золотом доспехе, а тут был в пилотском мундире.

От штатного он отличался только курткой. У нас была желтая кожанка с черными регланами, а пилоты трайков носили помпезный доломан с черными обшлагами рукавов, стоячим воротником и шнуровкой на груди. Некоторые заменяли половину шнуров на золотые, но у пред-герцога они были чисто черные. Строго по уставу. А в остальном: всё то же: желтые штаны, заправленные в высокие, до колен, черные сапоги и перчатки на поясе. На столе рядом с пред-герцогом стоял золотой шлем с черным гребнем. У меня он просто желтый с черными наушниками.

На том же столе отображалась карта предстоящего поля боя с Ихой в самом центре. Наши силы в виде двадцати черно-золотых ромбиков выстроились в две шеренги у правого края. За стеной укрывались шесть сине-зеленых прямоугольничков. Это шесть батальонов пехоты. Предсказанный мной туман пунктирной линией нависал над берегом.

Пред-герцог первым делом объявил мне благодарность за точное предсказание, после чего потребовал сообщить, что туман планирует делать дальше. Они тут, видите ли, целую стратегию вокруг него выстроили, и им только ответственного за поведение тумана не хватало. Так и подмывало сказать, что я синоптик, а не оракул, но, когда всё начальство разом смотрит на тебя, как портовые коты на крысу, говорить такое слишком опрометчиво. А что-то говорить было надо.

В голове со страху все таблицы с цифрами сами всплыли. Они наложились на облако, которое нарисовали разведчики, и какая-то очень приблизительная картинка у меня сложилась.

- Если ветер не изменится, господин пред-герцог, - доложил я. – Туман доползет примерно вот до сюда.

Я провел пальцем по столешнице. За пальцем оставался белый след. Он захватил большую часть вражеского лагеря.

- А если изменится? – тотчас спросил женский голос.

Он принадлежал леди Анне Талийской. Это наша самая знаменитая воительница и, скажу вам по секрету, первая красавица.

Примечание редактора: далее следуют пять абзацев, воспевающих красоту леди Анны, которые вполне можно опустить без ущерба для повествования. Достаточно отметить, что леди Анна – второй ребенок и единственная дочь герцога Михаила Талийского. На начало Талийской войны она командовала 1-м батальоном пограничного корпуса в чине капитана и действительно считалась первой красавицей не только пограничного корпуса, но и всего побережья. Ряд источников отмечает, что и первое, и второе – вполне заслуженно.