Гром над Тьмой Часть 4

— Тьма, Владислав. Она есть в каждом. С чем ты заставил их бороться? С их собственными страхами? Ты бьёшься не со мной — это я вырываю из вас, из каждого своё право на существование по кусочку, по крупице! Я унесу в забвение бесчисленно народов — сегодня, сейчас. Но эти умерли только потому, что ты привёл их сюда. Стоит отдать должное, ты немало старался, чтобы всё это устроить. Но итог их судьбы один — так какая между нами разница?

Я схватил её за шёлк платья, резко дернул на себя, швырнув мокрой тряпкой наземь. Мать Тьма выпорхнула из него, ничуть не стесняясь собственной наготы. Зажмурившись, она неспешно опустилась на ближайший валун. Камнем на мои плечи рухнули сотни тысяч пожирателей душ — сплетаясь в нечто невообразимое, они кандалами стискивали мои ладони. Я, словно пойманная в силки птица, рвался прочь из неподъёмных цепей. Рёв загнанного зверя разносился над угасающим воинством.

— Может, так тебе будет лучше? — она спрыгнула с своего насеста, скинув прежний облик. Обнажённая ацтечка извивалась передо мной в завлекающем танце. С загорелого лица на меня смотрели глаза Эйелен. Мать Тьма не уставала издеваться, даруя новую жизнь проказам моего разума.

— А может, тебе больше нравится она? Или она? —играючи, она перетекала из одного облика в другой, обернувшись на миг близняшками. Игриво приставив палец к губам и изобразив задумчивость, она одарила меня очередной улыбкой. — Знаю! Это точно поднимет тебе настроение!

Она хлопнула в ладоши, и тогда перед моими глазами появилась Селена. Я не сразу признал её в этом грязном, излохмаченном кровавом комке. Постаревшая разом будто на тысячу лет, она терзалась адской болью. Ничего не видящие перед собой глаза непонимающе хлопали, словно в поисках пути для спасения. Изломанные пальцы влажными, распухшими отростками хватались за булыжники в тщетных надеждах отыскать опору. За девчонкой тянулся кровавый след. Едва увидев перед собой величественную фигуру обнажённой Матери Тьмы, она сглотнула и поползла в её сторону — только лишь для того, чтобы в неведомом блаженстве обхватить за ноги.

— Тебе этого мало, Владислав? Может, мне притащить сюда каждую из твоих сучек? Кто тебя больше из них возбуждает? Мирами? Хидеки? Может быть, это полупрозрачное недоразумение — Дуся? Ещё вчера они готовы были продать за тебя душу и тело, а сегодня ты узришь, как каждая из них готова будет целовать следы моих ног на грязном песке. Я подниму их на штандарт своей победы, входя в каждый из миров — пусть каждый из смертных созданий видит, что их Боги — всего лишь боги.

Я рванул к ней, словно цунами. Пожиратели душ, коим не посчастливилось быть моими кандалами, игрушками лопнули от моего напора. Свет, взбурливший внутри меня, желал только одного — вырваться наружу. Словно кот, завидевший свою добычу, я бросился на неё, с лица мглистой нахалки тотчас же исчезла насмешливая улыбка.

— Я наступила на твою любимую мозоль, маленький? — она нехотя отступала. Мгла возносила передо мной одну стену за другой в надежде задержать хоть на мгновение, но я тараном прорывался сквозь. Всё, чего мне хотелось, это дотянуться до её горла, выдавить эти полные холода безжалостные глаза!

Охватившая меня ярость спешила пролить мне на душу бальзам отговорок. Она утешал меня небрежными мыслями о том, что это всего лишь морок — разве есть для тьмы проблема обратить себя в любой из образов? Я не знал, и не хотел думать.

Потому что думать сейчас было страшнее, чем умереть. Пусть будет отрицание. Пусть будет хоть хрупкая, но надежда. Как...

Как у человека, запоздало вдруг понял я, теряя вместе с былым напором часть своих сил. Здравый смысл, наконец, пробившийся сквозь тысячу преград успел крикнуть лишь о том, что это ловушка.

Но было слишком поздно...