А отличники сдохли первыми... 4

Проехав ещё немного, мы снова увидели развилку.

— Склады вроде налево... — Кадет присмотрелся к возвышающимся невдалеке корпусам гигантского складского комплекса, хранившего в себе многомесячный запас консервированных продуктов для оставшихся в городе подростков.

— А нам — направо. Вон, видишь такой корпус с синей крышей? Сразу за ним начинается пустырь и тот самый пруд. Вот около него тормозни, на углу.

Когда фургон остановился, окружённые баррикадами склады остались слева от нас. Выйдя из машины, мы с Алиной прокрались к углу здания с синей крышей — какого-то бывшего заводоуправления — и выглянули в сторону пруда.

— Ого... — Выдохнула девочка при виде толпы на другом берегу трапециевидного водоёма. — И правда — орда...

Метрах в трёхстах от нас, за пустырём, поросшим мелким кустарником и сорной травой, расположились ряды противника. Как и сообщали охранницы складов — порядки деревенского войска выстроились на газоне, идущем вдоль всей длины улицы Промышленной, отделявшим проезжую часть от заводских корпусов южной части энгельсской промзоны.

Сотни разномастных подростков стояли группами вокруг небольших костров. В прозрачном дыму виднелись крупы лошадей, длинные заострённые пики всадников и телеги. Причём в телеги были запряжены отнюдь не кони. Идея о том, чтобы поставить себе на службу одиноких жор в качестве тягловой силы, была слишком очевидной, чтобы прийти в голову только кадетам и октябрятам.

На некоторых пиках даже покачивались какие-то рваные знамёна — грязно-белые полотна наискосок пересекала широкая чёрная полоса, внутри которой по всей длине были выведены четыре ярко-жёлтых языка пламени. У некоторых бойцов в руках были фанерные щиты, размалёванные на точно такой же манер.

Одежда большинства «ордынцев» не сильно отличалась от той, что мы видели месяц назад на перекрёстке возле Золотой Степи. Но многие фуфайки и ватники, судя по форме расплывчатых силуэтов, были обшиты не то металлическими пластинами, не то кусками покрышек. Точно также были армированы и надвинутые на глаза вязаные шапки и меховые ушанки. Скорее всего, это вряд ли заметно прибавляло защиты. Но вид у таких воинов был гораздо внушительней, чем раньше.

Ближе к центру построений плотность толпы возрастала, а в самом центре — образовывала большой круг возле яркого кострища. Отдельно ото всех у костра стояла небольшая группа пацанов. И о чём-то между собой перетирала.

— Приглядись — видишь у них огнестрел? Он обычно бликует, если за ним ухаживают. — Сам я мог различить лишь холодное древковое оружие. — Только пригнись. Сильно из тени не высовывайся.

— Вроде не вижу ничего похожего... Вилы, топоры... Ой... — Глазастая Алина, кажется, разглядела там что-то интересное и немного подалась вперёд из-за угла. — Подожди... Да это же... Да это же Шурка! И Альма там рядом с ним!

На таком расстоянии я не мог различить ни лица, ни фигуры пацанов, стоящих у костра. Но с подсказки девочки тоже распознал рядом с ними силуэт сидящей овчарки. Вот ведь... Вылез-таки из своей могилы, тварь...

— Так он же нормальный! С ним можно договориться! Заодно и за мотоцикл с ним рассчитаемся и за другие вещи. Мы же теперь можем себе позволить! — Она чуть не выскочила наружу из нашего укрытия, и я ухватил её за шкирку в последний момент.

— Тихо! Шурка... Я же говорил — он не тот, кем казался. — Пожалуй, уже можно рассказать ей подробности. — Знаешь, почему ты тогда в бане вырубилась? Потому что это он нас траванул. Как понимаешь, вовсе не для того, чтобы мы получше выспались.

— Как... Но... — Девочка растерялась и опустила руки. — Но я думала...

— Я вот тоже думал, что он уже месяц как червей кормит. А поди ж ты — живёхонек, мразь. И собака его... Наркоту она ему по посадкам отыскивала. Для Лётки. А теперь, походу — для этого сброда. Тем и живёт, гнида гунявая...

Поражённая такими новостями, Алина не находила слов. Да и не надо.

— Так.. Двигай в фургон! Всё как договорились. Сидите тихо. Вы меня увидите, когда вернусь. Сколько у нас времени до истечения срока ультиматума?

Шокированная девчонка послушно забралась обратно в кабину и вгляделась в часы на запястье:

— Десять минут...

— Хватит. — Я поднял с заднего сиденья «Импульс» и перекинул ремень прибора через плечо. И, прежде чем захлопнуть дверь фургона, вытащил торчащую из окна косу.

Пора напомнить левому берегу, что легенда о Чёрном Жоре родилась именно здесь...