Сгоревшая жизнь

Такси подвернулось почти сразу, и я скороговоркой назвала адрес Артура. Смуглолицый, белозубый водитель обернулся и умоляюще сделал бровки домиком:

– Слушай, говори сам с этой штукой, а?

И протянул мне смартфон в включенным навигатором. Бурчать: «Понаехали тут!» – я не стала. Мне сразу вспомнилось то, что Сережка говорил о мигрантах: пашут за копейки и все деньги отправляют своим семьям. Другого выхода нет. Разве иначе они потащились бы в чужую страну, чтобы терпеть насмешки и прямые издевательства. Даже со стороны навигатора…

Поэтому я просто произнесла название улицы и дома и ужаснулась, увидев, что расчетное время в пути – пятьдесят минут. Улицы уже были забиты машинами, которые везли своих хозяев с работы домой. Надо было ехать на метро, но мне казалось, что я физически не смогу сейчас окунуться в живую толпу. Так близко видеть чужие лица, вдыхать незнакомые запахи… Нет уж, лучше пятьдесят минут в такси. Здесь я, по крайней мере, не обязана смотреть в окно. На сегодня моя норма слияния с жизнями других людей перевыполнена.

Кажется, я успела даже вздремнуть под восточные мотивы, пока мы переползали из одной пробки в другую. И мне ничего не снилось… Разбудил звонок Никиты:

– Саш? А ты куда делась?

– Мне нужно было уйти, – буркнула я спросонья. – Не хотела вас отвлекать. Ты еще у меня?

– Ну да, мы тут фильм собрались посмотреть.

– И заметили, что меня нет…

– Извини.

– Что за фильм?

– «Не смотри наверх».

– Я уже его видела. Смотрите без меня. Хороший фильм. Я вернусь, пока он идет.

В его голосе зазвучало облегчение:

– Точно?

– Обещаю.

Но вернулась я еще раньше.

Обнаружив, что дверь в квартиру Артура не заперта, я перепугалась так, что ноги стали ватными и захотелось осесть прямо на лестничную площадку. Но заставила себя, стиснув зубы, приоткрыть ее и беззвучно (как я наделась!) вошла в темный коридор. В этой квартире я была несколько раз, но все как-то набегами – мы заскакивали что-нибудь захватить или перекусить и неслись дальше, потому что у нас вечно была куча дел. А сейчас они все вдруг закончились…

Уже из коридора я различила этот странный, пугающий звук. Если б я не знала наверняка, что у Артура нет животных, то решила бы: рычит собака. Но эти звуки издавал он… Стоя на коленях посреди комнаты, он рыдал над большим портретом моей мамы, лежавшим на полу. Видимо, Артур снял его со стены, хотя раньше я не видела его тут. Наверное, портрет висел в спальне, куда я никогда не заходила.

Он был жутко пьян – запах чувствовался на расстоянии метров пяти, которые нас разделяли, а на столе стояла пустая бутылка из-под водки. И никакого стакана… Он пил из горла? Что-то бормоча, Артур стонал, склонялся к портрету и целовал мамино лицо. Воздух сгустился от исходившей от него боли. Он корчился так, точно его пронзало током. Наверное, так и было…

Ему ничуть не полегчало за эти полгода, а история пугающей любви, которую мы узнали в Щербинке, заставила его содрать тонкую коросту с живой раны. Вот что стало для него самым мучительным в сегодняшнем дне: этот Костя хоть что-то попытался сделать для любимой женщины… Вряд ли он собирался превращаться в монстра, но со злом всегда так: захочешь пройти по краешку, а оно затянет тебя с головой.

Я не стала вслушиваться в слова – они предназначались не мне. Осторожно отступив, вернулась в коридор, тихонько выскользнула за дверь и щелкнула замком, чтобы никто больше не увидел Артура таким…

Надеюсь, он не расслышал.