Тайна Багрового Пика

Я бросился к ней. Вместе мы положили её на ковёр.

Не буду утомлять читателей описанием моих тщетных попыток. Спустя два часа мисс Люсиль Шарп была мертва.

Холмс наклонился, через платок взял пузырёк, понюхал и объявил:

— Лауданум. И кажется, концентрация опия увеличена. Проверьте, Ватсон, я уверен, что понемногу она давала это снадобье леди Шарп, чтобы усыпить её бдительность.

— Она травила меня? — пробормотала Эдит. — Поэтому я не чувствую боли?

Оставив тело погибшей, я занялся Эдит. Было очевидно, что ей потребуется внимание доктора в течение хотя бы нескольких следующих дней, но, насколько я мог судить, её здоровье должно было полностью восстановиться.

Ещё через час прибыла полиция — я запоздало догадался, что ещё одним письмом Холмс вызвал их из местного отделения. Пока он о чём-то говорил с пожилым усталым инспектором, явно недовольным тем, что его вызвали так поздно и в такую глушь, я оставался с Эдит и мистером Шарпом. Ухватившись за мою руку, Эдит упросила меня не уходить.

Тело мисс Шарп унесли. У приехавшего врача я взял всё, чего мне не хватало, чтобы наложить на ногу Эдит хорошую шину, и, по правде говоря, был рад на время заняться делом.

Когда полицейские ушли, Холмс вернулся в комнату и сказал:

— Мисс Кушинг, доктор Ватсон и я готовы отвезти вас в Лондон.

— Я леди Шарп, мистер Холмс, — тихо сказала Эдит, отпустила мою руку и коснулась пальцев мистера Шарпа, который сидел у её постели всё это время не произнося ни слова, — благодарю за помощь, но я останусь со своим мужем.

— Я не заслуживаю этого, — глухо произнёс мистер Шарп.

— Нет, — просто ответила она, — не заслуживаешь. Но я тебя люблю. Мистер Холмс, — она подняла голову и посмотрела на моего друга прямо и твёрдо, — призрак вернётся снова?

— С самого начала призраком была мисс Шарп, — вздохнув, ответил Холмс. — С помощью нехитрых фокусов она пугала вас, надеясь, что вы сбежите. Но, как и Маргарет Макдермонт ранее, вы оказались достаточно храброй, а потому были обречены.

Мистер Шарп, несчастный Томас, которого я не знал, жалеть или презирать, спрятал лицо в ладонях, а Эдит обняла его за плечи.

Так мы и оставили их.

Два дня спустя, сидя в нашей уютной гостиной на Бейкер-стрит, я отважился задать Холмсу вопрос, который мучил меня всё это время:

— Я ведь тоже слышал призрака, там, в Аллердейле.

— Разумеется. Люсиль Шарп не могла допустить, чтобы её брат усомнился в реальности проклятия. С детства она имела над ним большую власть, но управлять девятилетним мальчиком проще, чем взрослым мужчиной. Она не желала нашего приезда, но и не рискнула менять свои планы. Конечно, она не отважилась показать призрака мне — думаю, то, как легко я разобрался в смерти мистера Кушинга, произвело на неё впечатления. Зато в вас она угадала натуру менее, простите меня, дорогой Ватсон, наблюдательную, но более впечатлительную.

— Может я и впечатлительная натура, — воскликнул я с обидой, — только не понимаю: как она могла быть призраком, когда мы все втроём стояли в Большом зале!

— О, — Холмс впервые за последние дни искренне улыбнулся, — дело в самом зале. Я сам долго ломал бы голову над этой загадкой, если бы не прочитал буквально пару месяцев назад блистательную работу барона Рэлея «Теория звука». Помимо прочего барон, человек умный и внимательный, описывает странный эффект, который ему довелось наблюдать в Соборе Святого Павла в Лондоне. Если два человека встанут у двух противоположных стен собора, то тихий шёпот одного будет прекрасно слышен другому.

— Как это возможно?

— Видите ли, конструкция собора такова, что звук, по объяснению барона, которому я полностью в этом вопросе доверяю, не распространяется в стороны, а проходит по узкому каналу и добирается до другой стены. Он назвал этот эффект «Шепчущая галерея». Его можно заметить во многих готических постройках. Хотя едва ли архитекторы планировали нечто подобное.

— Удивительно, — покачал головой я. — Шепчущая галерея?

— Не стоит пренебрегать научными знаниям, Ватсон.

— Хорошо, а тот призрак, которого я видел?

— Платье, пропитанное глиной. Глина высохла, поэтому вы не нашли следов краски. А испарился он, разумеется, в один из потайных ходов. Аллердейл строился в те времена, когда без потайного хода любой уважающий себя вельможа жить не мог.

Я задумался. Я понимал все обстоятельства дела, но не мог осознать их, поверить в то, что это произошло на самом деле.

— Значит, Люсиль убила столько человек, потому что любила своего брата? — спросил я. Мне хотелось, чтобы Холмс подвёл всему этому какой-то итог.

— Любовь, ревность… Вы знаете, мой друг, я считаю, что такого рода чувства губительны для разума. И это ещё один пример. Чувство буквально свело Люсиль Шарп с ума, да и мистер Шарп ещё не скоро оправится от всего пережитого.

— Эдит поможет ему, — уверенно сказал я.

— Или обречёт себя на жизнь с безумцем. Впрочем, это уже их дело. Вы знаете, Ватсон, вся эта история меня порядком утомила. Что вы скажете насчёт ужина в каком-нибудь хорошем ресторане? А потом мы можем прогуляться. Я чувствую, что мне необходимо отвлечься. А вы?

Я не был уверен, что так легко смогу забыть историю Шарпов, но послушно взял плащ, котелок и трость и вышел вслед за Холмсом на улицу.

— Эй, мистер! Сладость или гадость? — раздался оклик со стороны. К нам бежала ватага мальчишек.

— Дайте-ка подумать, — серьёзно сказал Холмс, опустил руку в карман и достал оттуда пригоршню мелких монеток. — Сойдёт за сладость?

— Спасибо, сэр! — загалдели мальчишки.

Со всеми этими событиями я совершенно забыл о том, что сегодня канун Дня Всех Святых.