Листея

– “Взгляд с Экрана”?

– Вовсе нет. Знаешь, – она подсела на кровать, старые пружины храбро сопротивлялись напору и держались из последних сил, как, в принципе, все в этом общежитии, – у Шурика сегодня выступление, он у меня фигурист, не хочешь пойти со мной?

– А Васю…?

– А Васю нельзя. Хочу поностальгировать по старым временам.

– Понятия не имею как старые времена связаны с Шурой, но думаю, что мы сможем проветрится.

– Ура!, – она подскочила, вызывая неприятное кряхтение приставучих кроватный пружин, – жду тебя через двадцать минут, у входа!, – девушка так же легко упорхнула за двери, как и вошла, оставив по себе сладко-осенний аромат парфюмов.

Что же ты задумала? Неужели решила сдружить меня с тем напыщенным пижоном? Неужели ты думаешь, что у меня есть к нему какое-то дело? Но что уж тут, коль пообещал пора собиратся. Пожалуй стоить уведомить Васю о моем отсутствии, зайду сперва к нему.

Эти проклятые коридоры, тусклые, низкие и до не возможности сильно напоминающие кишечник, как жалкий глист ты ползешь в этом полуразрушенном здании. Как же я не заметил этого раньше? Мой затуманенный призрачной красотой столицы разум не замечал ужаса окружающего мира? Выблеванные на головы советским гражданам хрущевки, срок годности которых истек еще в прошлом веке, разруха и неопрятность настоящего, что дело рук нынешних слуг народа. Вот о чем говорил Вася! “Искусство быть посторонним”. А тут и его комната, кстати.

– Привет, Вась. Я тут зашел сказать кое-что…

Картина представшая перед глазами была не из приятный. Среди общего творческого беспорядка, небрежно разбросанного в стороны от старенького дивана, господин староста разместил нагую девушку, а сам вальяжно стоя перед мольбертом и с заумным видом рассматривая натуру, что изо всех сил старалась не пошевелится перед творцом, он по-разному взмахивал кистью, передавая на работе перспективу и построение тела подружки.

– Здарова, Валя! Садись, – молвил художник вытянув из светло-фиолетового фартука новую кисточку, – я тут… работаю.

– Привет, – неловко поклонившись, Валерьян поприветствовал даму, – я хотел сказать…

– Не-не, Валя, лучше скажи мне, хорошо ли я передал общий объем на картине, вот встать, посмотри, – Василий отодвинулся.

– Эмм, – сравнивая девушку вживую и шедевр импрессионизма Трубецкого, можно было только промолчать, – ну, у тебя определенно есть свое виденье.

– Это конечно не финальный вариант, но свое сотворение… как там тебя? А! Лиза! Точно. Но свое сотворение Елизаветы я точно передать смогу.

– Это самое, Вася. Меня этот вечер не будет в общежитии.

– Да на здоровье! Чего ты ждешь, чтобы я сказал не связываться с плохой компанией и прийти к восьми?, – Василий поднял палитру и начал резкими движениями творить некие абстрактные оттенки, – я тебе не злой батька, я добрый! Хорошо, буду в курсе если что. А куда идешь?

– На выступление Шурика.

– Это тот педик из “Взгляда с Экрана”?

– Именно, – тяжело вздохнул Валерьян.

– Тебя туда Надя потащила?

– Да…

– Ясно все, удачи, смотри чтобы не нашли тебя в постели с преподом!, – уходя из комнаты можно было услышать только громкий заливистый смех, а затем хриплый кашель, и снова смех…

Спустившись вниз, Валю уже ждала Надя. Вот чему-чему, а чувству стиля столица её научила знатному, каждый элемент одежды идеально гармонировал с цветочной внешностью дамы, а новоиспеченные украшения, дополняли наряд, заставляя его светиться весенними красками и хранить баланс с окружающей природой. Как вдруг, они услышали знакомый звук – такси! На своей старенькой советской машине к ним уже примчался хорошо известный шофер.

– О, здравствуйте!, – весело воскликнул Валерьян увидев уже знакомого таксиста, – ну что там у нас, семнадцатое Талоснегово (Март)!

– Паренёк! Привет, на сей раз ты уже с девушкой?

– С подругой, – стеснительно ответил тот, удобно усаживаясь на поролоновое кресло.

– Ясненько, вам куда, молодые люди?, – сказал шофер дернув ключ зажигания, копеечка подскочила на месте и игриво уместилась на проезжей части.

– Нам на каток пожалуйста, – вдруг вмешалась в разговор Надежда.

– Тот, что поновее будет?, – ухмыльнулся таксист смотря в окошко заднего вида.

– Да! Там ведь целый стадион?, – спросила подруга.

– Конечно, дорогуша. А вы что приезжие? Новости о катке уже давно у народа на слуху.

– Типа того, – хмыкнула девушка вытянув телефон с кармана, предоставив беседу Валерьяну.

– Но и еще одна новость у всех на слуху, ёпрст, бандитские р-а-з-б-о-р-к-и! Слыхали, молодежь?! В погоне с полицией, ирод влетел в подземный переход и скрылся! Оставив невинную девушку отстреливаться от полицаев!

– Невероятные приключения, – ахнул Валя.

– Некий Мирон Трубецкий, мать его, перегнал пол города.

– Мирон?, – синхронно засверлили глазами водителя Валя и Надя.

– Не, ну вы реально будто в лесу под камнем живёте. А что вам с этого Мирона? Знакомый ваш?

– Что-то подобное, он цел?

– Трубецкий? Абсолютно, но ёк макарёк, этот мент не раздумывая рассек колено девчушке!

– Но она же была вооружена?

– В принципе да, я считаю, что не по мужски в женщин шмалять. Хотя я как-то раз бабку сбил, но не в этом суть, конечно. Вам, молодежь нужно за новостями следить! Во!, – он вручил в руки Видоплясову газету “ПРАВДА С ГОЛОВЫ ДО ПЯТ”, где первым заголовком была желтушная статья о кошке с человеческим лицом, что сорок лет прожила и проклинала одним только взглядом, парень заинтересованно уставился в текст, будто изучая записки сумасшедшего, – читай, читай! Дай боже истина в тебе родится!

– Странно, – вновь замычал Валерьян найдя статью про Мирона.

– “Проклятый антихрист, одним только взором заставив невинного водителя заехать в подземный переход, а чистую, аки цветок в утренней росе, девушку, взять в руки сатанинское оружие! Как таких держат в полиции, как мы можем доверять свою защиту проклятому еретику, что в любой момент продаст нашу свободу иноземным расам!?”, – далее красовалось пятно от кофе, текст стал на читаемым, хотя даже этой порции “истинны” хватило сполна.

– Приехали!, – сказал водитель похлопывая руками по рулю машины, – с вас 157 гривен и 80 копеек, но если считать газету, выходит – 163 гривны и 50 копеек, – мужчина вел все подсчеты в голове, будто считая каждый метр дороги и каждую прочитанную букву в газете.

– Возьмите, – сказал Валя передав нужную сумму, после чего вежливо откланявшись захлопнул двери, – в следующий раз платишь ты, Надя.

– Без проблем, этот таксист твой знакомый? И что за Талоснегово?

– Длинная история, потом как-то расскажу.

Парочка вошла в эллипсоидного вида здание изнутри напоминавшее дворец ледяной королевы, даже в входном зале, где по идее толпятся люди в грязный ботинках, была заметна работа местной уборщицы, вычищенные до блеска полы и потолки. Входя туда у тебя появлялось сразу шесть отражений – сверху, снизу, спереди, сзади, слева и справа. Общий антураж, слегка отдающий голубым цветом, только разогревал интерес к лицезрению главного холла. Вдруг из-за угла вынырнул Шурик, с вечно натянутой улыбкой, он превратил это стеклянное помещение в полноценную призму, создающую радужный цвет.

– Здравствуй, Надежда, – он был одет в некий фрак, напоминающий официальные одежды викторианских герцогов, вероятно был уже готов к выступлению. Россыпь манжетов, рукавов, воротничков, море бижутерии, аки цыганский барон на семейной фотографии, Голобородько красовался среди диамантов, – о! И Валерьян снова с тобой! Приятно увидеться!, – вместо обычного рукопожатия, пан уклонился, задев подбородком пол, – Надя, проходи же и садись в зале, мне нужно откланяться, – задев легким поцелуем её щеку, Шура так же вальяжно уплыл за кулисы.

– Давай, Валя! Выступление с минуты на минуту, пойдем.

Услужливый консьерж раздвинул занавески, что вели на трибуны, которые окружали центральную площадь покрытую толстыми слоями льда. Заняв места, что обычно используются мерами, знаменитостями, президентами и просто людьми с тяжеленным кошельком, весь зал затих в ожидании главной звезды.

– Леди и джентльмены! Прошу встречать! Взлетающего, аки рассвет, сокола над тьмой ваших серых будней! А-а-александра Г-г-голобородько-о-о!

Как вдруг зал накрыла тьма, и только одинокий луч света был направлен на фигуриста, что стремительным нырком появился на льду и буквально в мгновение ока оказался в центре. Как бабочка порхая на площадке, что даже свет не поспевал за стремительным парнем, он выдавал невероятный результат в смещении тяжести вниз, его руки проростали как летние троянды отдавая почтение публике, а ноги подобно змеям извивались на слое замерзшей воды. Это – эрос, страстная любовь. Любовь холостого ловеласа, прибывшего в город на несколько дней и невинной девы, что так безнадежно влюбилась в сердцееда. Это поток изобилия и огня в душах молодых людей, это понимание будущей разлуки, но также и наслаждение мимолетным счастьем. Любовь в бессонных ночах, ярких рассветах, бесконечных прогулках.

– И руки можно потерять, когда в ногах такая стать!, – орал комментатор с вершины трибун. Публика сдерживала дыхание, когда фигурист закручивался в четверном тулупе и затем пушинкой прилетал на низ. Надежда подскакивала при каждом нырке любимого, а Валерьян незаметно сам для себя очаровался этой гламурной бомбой.

– ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! РУКИ ЗА ГОЛОВУ И НА КОЛЕНИ!, – неожиданно на лёд встал и Мирон Валентинович, не уступая главной звезде, тот проехал на коньках с пистолетом и наручниками на перевес. Зал в шоке, Надя и Валя тоже. Группа особого назначения окружила центр и наставила винтовки на Александра.

– Шура! Нет!, – кричала Надежда пробегая мимо толпы, – не забирайте его!, – вскочив вниз она пыталась растолкать вооруженных винтовками и грубо бронированных сотрудников полиции, но попытки были тщетны.

– Не беспокойся, Надюш, Многогрешный не даст им забрать меня, – монотонно молвил Шурик подъезжая к следователю и благородно протягивая руки для заключения.

– Вот ты и попался, ряженный ирод, – волна успеха у Трубецкого не давала продуху, тот расплылся в ухмылке и смаковал щелчками наручников на каждой из кистей, – проедем в участок, Шура.

– Не забирайте его у меня!, – надрывалась Надежда.

– И гражданочку Надюшу, также пакуем, ребятки, – указал следователь вальяжно проплывая по льду вместе с подозреваемым. Тут уже и Валерьян не смог стоять равнодушно, опять пелена перед глазами, опять звериный инстинкт…

* * *

…Часом ранее…

– Боря! Что нам известно об этом Сашке?, – говорил следователь сидя в нашпигованном бойцами полицейском бобике.

– Александр Голобородько, возраст 21 год, родился и вырос в Киеве, уроженец депутата из Верховной Рады Украины, раньше не притягивался к криминальной ответственности.

– Божий одуванчик. Тогда каким хером он пролез в мафию?