Чудеса Индии

В области Сенфина[87], в долине Ламери и долине Какола[88] водятся обезьяны необыкновенной величины. Каждый отряд этих животных имеет начальника, который превосходит всех остальных крепостью телосложения. Обезьяны часто выходят из своих лесных чащ на проезжие дороги; они бьют путешественников и не дают им проходу, пока не получат какое-либо домашнее животное — овцу или корову — или еще какую-нибудь пищу.

Мухаммад ибн Бабишад сказал мне, будто путешественники, проезжавшие в этих местах с караванами, рассказывали ему о своих встречах с отрядами обезьян. Звери эти мешали им продвигаться, нападали на них со всех сторон, дрались, разрывали на них платья и раздирали меха. Все это происходило в безводных пустынях. Когда люди наконец давали что-нибудь обезьянам, те оставляли их в покое, но не пропускали к воде. Большинство путешественников умирало от жажды, и только немногим удавалось добраться до другого источника.

Мухаммад передал мне следующий рассказ со слов одного из своих матросов.

В триста девятом году[89] этот матрос поступил на корабль какого-то капитана и отплыл в Каколу. Благополучно прибыв туда, моряки выгрузили товары на сушу и часть из них понесли в город, отстоявший от моря приблизительно в семи днях пути. Перед своим уходом они вытащили корабль на берег маленькой бухты, в трех-четырех фарсахах от Каколы, устроили перед ним плотину для защиты от моря, накрыли его кусками дерева и подперли со всех сторон.

«Меня, — продолжал рассказчик, — снабдили достаточным количеством провизии и оставили на судне, а сами все ушли в город и остались там торговать. После их ухода на берегу появилась толпа обезьян. Обезьяны бродили вокруг судна и пытались проникнуть на него, а я отгонял их камнями. Но одна крупная обезьяна все-таки взобралась на корабль; я прогнал ее, но она не отстала от меня, а притаилась где-то поблизости от судна. Немного погодя, она снова влезла ко мне. В это время я как раз ел. Я бросил обезьяне кусок хлеба; она сожрала его и пробыла со мной около часа, а потом спустилась на землю, скрылась и не показывалась до самого вечера. Вечером она снова явилась, неся в зубах небольшую ветку, на которой было штук двадцать бананов. Обезьяна крикнула, я выглянул на ее крик, и она, вскарабкавшись на судно, положила бананы к моим ногам; я принялся их есть. После этого обезьяна поселилась у меня; только иногда она уходила, чтобы принести бананов и других плодов, произраставших в этой, долине. Она спала со мной по ночам, и, почувствовав к ней влечение, я сошелся с ней. Но не прошло и трех месяцев, как обезьяна забеременела. Она с трудом двигалась и все показывала на свой живот, давая понять, что понесла от меня. Это подействовало на меня удручающе; я боялся позора, когда товарищи вернутся, и увидят, что я наделал. Мучимый стыдом, я взял лодку, поставил мачту с парусом и привязал якорь; я снес туда также запас провизии и мех воды, одежду и все свое имущество. Затем я выждал время, когда обезьяны не было, спустился в лодку и с большой опасностью для жизни выехал в открытое море, оставив корабль без людей. Проехав двадцать с лишком замов[90] и чуть не погибнув в пути от всяких тягостей, я пристал к одному из островов Арманана[91], где и прожил несколько дней. Здесь я запасся плодами и бананами, наполнил свой мех пресной водой, отдохнул и несколько оправился. Но на этом острове я совсем не видел людей, кроме рыбаков, спускавшихся по реке между деревьями на своих челноках. Потом я опять отправился, в море и, проплыв наугад около семидесяти замов, оказался у острова, называющегося Бедфаркала[92]. Немного побыв там, я перебрался в Калу[93], а оттуда вернулся на родину. Некоторое время спустя я встретил своего судовладельца и людей, плававших со мной на его корабле. В ответ на мои расспросы они рассказали, что нашли на судне обезьяну, родившую не то одного, не то двух детенышей. Лица у них были совсем человеческие, грудь без волос и хвосты короче, чем у обыкновенных обезьян. По этому поводу делались разные предположения.

Одни, заметив, что с корабля ничего не пропало, кроме лодки и ее снаряжения, догадывались, что обезьяна забеременела от оставшегося на судне матроса и что он потом уехал в лодке; другие думали, что обезьяна убила матроса, а лодку украл прохожий или какой-нибудь рыбак. А обезьяну и ее детенышей моряки выкинули».

«Матрос, рассказывавший мне это, — прибавил Мухаммад, — имел очень слабое зрение. Когда я спросил его о причине недуга, он ответил мне: “Глаза мои начали портиться, когда я жил с обезьяной; долгое морское плаванье испортило их еще больше”».

Один моряк рассказывал мне, будто какой-то корабль, который шел из Омана в Сенф, потерпел крушение. Около десяти человек спаслось на лодке, и ветер забросил их на какой-то остров, совершенно им незнакомый. Путешественники бросились на землю и весь остаток дня пролежали без движения: так измучили их все ужасы и бедствия, испытанные на море. Потом они встали, притянули лодку к берегу и провели в ней ночь. Наутро мореплаватели отправились в глубь острова. Они нашли там много пресной воды, богатую растительность и деревья с густой листвой, а также различные плоды, много бананов и сахарного тростника, но людей не видели. Путешественники напились воды, вдоволь наелись плодов, а затем вернулись к лодке, вытащили ее на сушу и подперли кусками дерева. Из листьев банана и других деревьев они соорудили над лодкой прочный навес и тут же устроили убежище для себя. Через пять или шесть дней приближается к ним вдруг толпа обезьян во главе с большой и толстой обезьяной. Стадо остановилось у самой лодки, куда люди со страху попрятались; но животные продолжали стоять, не причиняя им никакого вреда. Сперва главная обезьяна разослала остальных направо и налево, точно начальник своих подчиненных, затем они снова вернулись и стали делать друг другу знаки, словно о чем-то беседуя. С наступлением вечера обезьяны ушли, а путешественники очень боялись, что обезьяны их убьют. Сначала они подумали удрать ночью, но положение их было самое отчаянное: провизии они не имели, дороги не знали, словом, положение было безвыходное. На следующее утро к ним опять подошла обезьяна и стала кружить около лодки. Потом она ушла и вернулась с другой обезьяной, которая показывала ей что-то знаками. Вот что один из мореплавателей рассказал впоследствии моему собеседнику:

«Я последовал за обезьянами до леса. Дальше я идти побоялся и вернулся назад, когда уже прошла часть дня; спутники расспрашивали меня о том, что я видел, и я им все рассказал. На следующий день обезьяны пришли опять точно так же, как и в первый раз. Начальник их по обыкновению сидел около лодки и рассылал подчиненных по своим надобностям. Через час появились две обезьяны. Каждая из них несла по куску самого лучшего золота, которое они бросили на землю перед своим начальником. Потом вернулись другие обезьяны, побеседовали знаками и ушли восвояси. Мы опустились на землю и подобрали золото; оно оказалось превосходного качества, а видом напоминало толстые корни. Мы так обрадовались этой находке, что наполовину забыли о своем несчастье. Наутро снова пришла обезьяна, покрутилась около нас и ушла. Я последовал за ней; пробился сквозь чащу и вышел на равнину, покрытую черным песком. Обезьяна стала разрывать передо мной землю и вдруг остановилась; я присел и, порывшись в песке, нашел спутанные золотые корни. Я выворачивал их без устали, пока все мои пальцы не покрылись кровью; затем я собрал все, что вырыл, и унес с собой. Деревья в лесной чаще росли так густо, что, возвращаясь, я заблудился. Я влез на дерево и провел там ночь. Наутро явились обезьяны; они по обыкновению шли на берег. Я издали последовал за ними и шел все дальше и дальше, пока не увидел море. Тогда я взобрался на дерево и просидел на нем до самой ночи, а после ухода обезьян вернулся к товарищам. Те встретили меня со слезами: “Мы не сомневались, что ты погиб”, — говорили они. Я рассказал им обо всем случившемся и бросил золото на землю перед ними; но это только усилило нашу печаль и заботу: теперь мы разбогатели, но у нас не было никакой возможности увезти это богатство, потому что не на чем было его везти. Лодка была слишком мала и могла затонуть, если бы мы ее нагрузили, да и пути мы не знали. Мы все решили пойти на эту равнину, нарыть золота и снести его к лодке, а в остальном положиться на Аллаха всемогущего и великого. По утрам, если обезьяны не приходили, мы откапывали золото, тащили его к берегу и прятали в яме, которую вырыли около лодки. Так мы откапывали и носили золото целый год; и набралось у нас громадное количество золота неизмеримой ценности. Обезьяны между тем приходили через день; а мы жили, питаясь водой и плодами этого острова.

Вот какова была наша жизнь, когда вдруг приплыл к нам какой-то корабль. Он плыл в Оман или в Сираф, но по дороге его застиг сильный ветер и залило волнами. Путешественники бросили в воду все, что имели с собой, и большинство из них потонуло или задохлось в свирепых волнах, заливавших судно. Увидев остров, они захотели к нему пристать, но, не имея сил двинуться с места, остались в отдалении. Всмотревшись внимательнее, они заметили на берегу нас и нашу лодку. Двое из них обвязали себя канатом и всеми силами старались доплыть до нас. Увидев это, мы взяли веревки, бросились к ним вплавь, встретились с ними и, связав их веревки с нашими, укрепили их на суше. А потом двое из моих товарищей отправились на судно. Там они нашли капитана с матросами и несколько купцов; несчастные были едва живы от пережитого страха и совершенно обессилели — так долго им приходилось черпать воду во время плавания в открытом море. “Притяните корабль на сушу, — взмолились они, — и возьмите все товары, все имущество, которое осталось у нас!” — “Братья, — говорил капитан, — притяните нас к берегу и возьмите себе корабль в полную собственность!” Но товарищи мои ответили: “Мы ни за что не сделаем этого, но, когда мы притянем вас к берегу, вы предоставите нам половину судна в собственность”. “С великою радостью”, — ответили потерпевшие. На этом обе стороны заключили договор и засвидетельствовали его друг перед другом. “Еще одно условие!” — сказали наши. — “В чем оно?” — “Половину судна мы нагрузим своим имуществом; никто не будет нашим совладельцем, и никто не должен препятствовать нам”. — “Согласны”. — “Само собой, — продолжали мои спутники, — что мы нагрузим его обычным грузом, который не испортит судна и не потопит его”. — “Ничто не сравнится с тем, что мы уже испытали, — ответили новоприбывшие, — мы до сих пор не можем оправиться; но, умоляем вас, ради Аллаха, не дайте нам погибнуть окончательно в этом ужасе”. Товарищи наши вернулись вплавь, а тут как раз подошли обезьяны. Видя, что мы тянем канат от корабля, они стали тянуть его вместе с нами, и судно в одно мгновение очутилось у берега.

Приехавшие бросились на сушу, точно влюбившись в нее после всего испытанного. Утром мы показали им то место, где росли плоды; они наелись, напились и наконец пришли в себя. На следующий день обезьяны по обыкновению принесли золото, и мы предпочли отдать его приехавшим, так как сами набрали достаточно. Затем мы нагрузили своим золотом половину судна, а капитан нагрузил золотом другую половину для себя и для своих купцов. Мы запаслись плодами этого острова и, выехав с попутным ветром, прибыли в Индию. Здесь каждый из нас снес свою долю в определенное место, и на каждого человека пришлось по миллиону сто сорок четыре тысячи мискалей[94]. С тех пор мы перестали плавать по морям». Это один из самых удивительных рассказов, которые я слышал про обезьян.