Невыносимая лёгкость убиения врага за секунду до пробуждения

Ну и чёрт с ней, пусть хоть обрыдается!

— Хватит притворяться, Паркинсон! — усталым голосом произнёс он. — Ты превосходная актриса. Мне остаётся только аплодировать твоему мастерству актёра и литератора, с которым ты так замечательно придумываешь на ходу душещипательные истории про папочку с мамочкой и так правдоподобно их потом рассказываешь. Нет, не рассказываешь. Разыгрываешь. Браво!

Он поднялся, отвесил ей шутовской поклон и натянул трусы. Она легко спрыгнула с кровати, по-прежнему кутаясь в одеяло, и подбежала к нему.

— Стой! — ткнула она его пальцем в грудь.

Посеменила в комнату с комодом, и оттуда послышался звук падающего на пол одеяла и шуршание её ночной рубашки. Потом открылся комод и стало слышно шуршание, будто кто-то что-то разыскивает в ящике. Потом снова шуршание одежды и топот голых ног.

Она зашла, держа в руках одеяло и покружилась перед ним:

— Вот! Так лучше?

Он по-прежнему не чувствовал ничего, кроме усталости и желания поскорее забиться к какой-нибудь угол. Новая фланелевая ночнушка, конечно, больше не просвечивала, и он мог быть спокоен за свои нервы… Это всё было уже не важно. Она сунула ему в руки одеяло:

— Положи, пожалуйста, на кровать!

Он послушно взял одеяло и положил его, а она, оказавшись рядом, дёрнула за руку, сначала усадив, а затем и уложив на бок. Укрыла его одеялом и по-турецки уселась на пол рядом. В комнате повисла звенящая тишина, которая буквально ввинчивалась в уши, грозя взорвать голову изнутри.

— Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, Поттер, — произнесла она, нарушив молчание. — Ты думаешь, что я — злобная лживая сука, и ты прав. И я прошу у тебя прощения за это. Я больше себе никогда такого не позволю в отношении тебя.

— Почему? — безучастно удивился он, глядя куда-то сквозь пол рядом с ней.

— Потому, что я не хочу быть такой же, как они, — ответила она.

— Как кто? — не понял он.

— Как те, от кого ты сбежал, — пояснила она. — Так же, как ты никогда не будешь таким, как те, от кого сбежала я.

Он кивнул и закрыл глаза.

— Поттер! — позвала она.

— Что ещё? — буркнул он.

— Мне хочется плакать! — пожаловалась она.

Не открывая глаз, он усмехнулся:

— А обещала, что не будешь мной манипулировать.

— Я не манипулирую, — воскликнула она.

— Вот, и хорошо, — согласился он.

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, сцеживая воздух сквозь зубы. Потом потушила Люмос и вновь забралась к стенке, прикрывшись одеялом. Последней его мыслью перед тем, как уснуть, было то, что завтра, может, наконец удастся обрести покой.

Среди ночи его разбудила тряска и стоны. Он было в панике вскочил, даже ещё толком не осознав, где он находится, а потом понял, что стонет она. Зажёг Люмос на минимальную интенсивность — так, чтобы лишь видеть в темноте. Она лежала на кровати голая — если, конечно, не считать одеждой задранную до самых подмышек ночную рубашку. Руками она вцепилась в простынь рядом с собой, набухшие соски крупными горошинами торчали вверх. Расставив согнутые в коленях ноги, она пятками упиралась в кровать и интенсивно двигала задом. Пока он беззвучно хлопал ртом, раздумывая, что ему делать — бежать сломя голову или возглавить процесс — она опять застонала, языком слизнув бусинки пота с верхней губы:

— Поттер, ну же, Поттер! — позвала она.

Он моментально сорвал с себя штаны и лёг к ней, прижавшись животом к боку. Она тут же схватила его член в правую руку, задвигав ею вдоль ствола. Он просунул под неё левую руку, она приподняла зад, пропуская её, и он ухватил за ягодицу. Кладя правую руку ей на бедро, он поцеловал её грудь и втянул сосок в рот. Сосок был твёрдый и волнительный на ощупь, и он принялся вертеть языком, играя с ним. Она затихла и томно вздохнула. Рукой он сжимал её бедро, двигаясь всё ближе к промежности. Остановился, чуть не доходя, и ухватился за другое бедро. Она стонала и извивалась, и он переключился на низ её живота, двигаясь к лобку. Его пальцы скользнули между мягких волосиков, пока ещё щекоча лобок сверху.

— М-м! — простонала она и изогнулась, заталкивая грудь ему глубже в рот. — Поттер!

Замирая от волнения, он положил ладонь ей между ног. Там было тепло и мягко и он, не удержавшись, стиснул ладонь, одновременно основанием большого пальца сжимая лобок, а остальными — мякоть в её паху.

— А-а! — простонала она и пошире раздвинула ноги, бешено дёргая задом.

Средний палец сам собой скользнул во влажное тепло между губок, заставив её застонать снова. Он начал водить пальцем вокруг, смачивая всё, что ещё оставалось сухим, а потом нащупал вход во влагалище и осторожно погрузил туда палец, на который она сразу начала со стонами навинчиваться. Принялся двигать пальцем взад-вперёд, пытаясь подстроиться под интенсивные движения её таза. Рука сразу оказалась залита её соками. Язык, как заведённый, ходил вокруг соска, который он затянул глубоко в рот с частью груди. Она стонала и в беспамятстве металась по подушке.

Потом он вспомнил ещё кое-что из тех учебных материалов, с которыми ознакомился у Дурслей, и решил попробовать. Вынул из неё палец, вызвав разочарованный вздох, и повёл вверх вдоль промежности, пытаясь нащупать клитор, как это часто делали в наглядных пособиях. Сразу у него не получилось, и он оторвался от соска, чтобы видеть, что делает. Нашёл капюшон и начал теребить его пальцем, отчего её стоны сразу перешли в другую тональность, и она попыталась сжать ноги, чтобы не отпускать его руку. Он уже успел приподняться на четвереньки и нависнув поставить колено ей между ног и не прекратил ласки ни на секунду. Тогда она, наоборот, выгнулась, ещё интенсивнее вращая задом. Дёргая его за член так, что возникли опасения опасаться за его дальнейшую судьбу, она вдруг заохала, согнулась, стискивая ноги, и протяжно закричала, чуть не оглушив. Он чувствовал, как её всю при этом трясёт. Потом она немного расслабилась и откинула голову набок, блаженно проговорив:

— Поттер! Гнусное чудовище!

Она не хотела отпускать его член, но ему уже совсем не терпелось его скорее вставить, поэтому он разжал её руку и присел на её правую ногу, которая оказалась под ним. Приставил головку между ног и немного поводил вдоль щели, смачивая соками — это тоже было в учебных пособиях. Потом чуть подался вперёд и, нащупав вход во влагалище, толчком погрузил в него головку. Она снова застонала. Стиснул грудь и ещё раз двинул тазом, и ещё, и ещё, входя в неё всё глубже и глубже, пока наконец не упёрся лобком. Сделав ещё несколько размашистых толчков, ударяя при этом яйцами её ягодицы, он разогнул ноги, наваливаясь сверху, опёрся на правый локоть и засосал левую грудь, а свободной левой рукой ухватил её за ягодицу, с силой сжимая, после чего начал медленно двигаться, постепенно наращивая темп и амплитуду.

Вдруг он почувствовал, что что-то переменилось. Её тело под ним как-то неуловимо напряглось.

— Поттер? — сказала она, подняв голову, и снова простонала.

Промежность сама собой сжалась на члене. Он остановился и посмотрел на неё:

— Да?

— Гадёныш, ты что делаешь? — зло спросила она.

От неожиданности вопроса он дёрнулся и вогнал в неё член до самого основания. Она запрокинула голову и протяжно застонала.

— Не понял, — пробормотал он.

— Не сейчас, урод! — прошипела она и потянула за волосы, прижимая к груди. Он тут же начал сосать грудь, одновременно с силой вбиваясь в неё.

— А! А! А-а-а! А-а-а! А-а-а! — заорала она, вцепилась ему в плечи, обхватила левой ногой, с силой вжимая в себя, и начала трястись, крича почти не переставая.

Он почувствовал, как по члену словно ходят тугие кольца, и тут же самому захотелось кричать так же громко, как она. Он заорал, не сдерживаясь, и почувствовал, как толчками кончает куда-то глубоко в неё… Они сцепились ещё крепче, он — пытаясь войти в неё как можно глубже, а она — вобрать его в себя, и замерли. Он подсунул под неё руки, прижимая к себе так, что, как ему показалось, уже было невозможно различить, кто где, а она уткнулась носом ему в шею, целуя.

Так они пролежали минут десять, пока его обмякший член не выпал из неё сам. Она тут же начала активно его от себя отталкивать:

— Всё, слезай, приехали. Чаринг-кросс-товарная! Поезд дальше не идёт! Слезай, говорю! — со злобой в голосе сказала она.

Он поднялся над ней на локтях и посмотрел в лицо:

— Да что такое?

Щёку тут же обожгло пощёчиной, а она расплакалась. Он в панике вскочил на колени, всплеснув руками, и не зная, что делать. Потом поднял с кровати и прижал к себе.

— Пусти, подонок! — крикнула она, колотя кулаком в его грудь.

— Я не понимаю, что происходит, — сказал он, а потом, осознав, что она его не слышит, взял за плечи и потряс, крича ей в лицо: — Да что такое, ты мне можешь объяснить?!

Она внезапно успокоилась и вытерла слёзы.

— Убирайся из моего дома, я тебя больше никогда не хочу видеть! — отчётливо произнесла она.

Это было что-то новое. Если она его гонит после того, как целый день липла, как банный лист, значит, действительно что-то случилось.

— Но почему? — всё так же растерянно спросил он.

— Ты знаешь, почему! — твёрдо сказала она.

— Я не знаю! — снова закричал он.

— Потому, что ты такой же, как они, — объяснила она.

— Я по-прежнему не понимаю, — помотал он головой.

— Вот-вот, — кивнула она. — Сначала он насилует меня во сне, а потом — «он не понимает»!

Он ошарашенно раскрыл рот:

— Делает — что? — ему показалось, что он ослышался.

— Насилует, — зло сказала она.

Он перестал что-то понимать.

— Панси, ты сама меня разбудила! — взмолился он.

— Я спала, идиот, как я тебя могла разбудить?! — крикнула она, вставая на колени.

— Ты меня звала — «Поттер, Поттер!» — передразнил он.

— Я не звала, — крикнула она с такой экспрессией, что даже подпрыгнула на кровати. — Я спала! А когда очнулась — ты меня насиловал!

— Значит, ты говорила во сне! — закричал он. — Что тебе снилось?

— Не твоё дело, Поттер, что мне снилось! — заорала она в ответ.

— Когда ты мне говоришь, что я тебя насиловал, это — моё дело, — сказал он. — Ты крутила жопой и кричала «Ну же, Поттер!» И была вся мокрая внизу.

— Внизу?! — завизжала она. — Ты трогал меня «внизу»?!!

— По-моему, тебе понравилось, — спокойно ответил он, слезая с постели. — Так что тебе снилось, расскажешь?

— Куда, гадёныш? — прыгнула она на него сзади, сбивая с ног. Он ничком рухнул на пол, а она оказалась на нём сверху. — Куда собрался?

Полежав немного и убедившись, что никакие важные органы не пострадали при падении, он расслабился, вдохнул и спокойно ответил:

— Паркинсон, я проснулся от того, что ты крутила своей толстой задницей…

— Толстой? — крикнула она, ударяя ему кулачком между лопаток.

Он довольно кивнул:

— Ага, жирной!

— Ах, жирной! — прощипела она и она принялась молотить кулачками по его спине.

Он расслабился, наслаждаясь массажем, периодически вставляя, когда она снижала темп:

— Отожранной такой!.. Ах! Целлюлитной!.. Нэ жопа, а пэрсык! Мечта турка! А как колышется, как колышется! Словно молочный пудинг! А размеры! Слонов давить можно!.. А в трусах — танки прятать!.. Ой! Ой!