Тринадцатая ночь

Глава 12. А поутру они проснулись

Когда Гермиона проснулась во второй раз, в комнате было уже светло, часы показывали девять тридцать и девушка была одна. Она вылезла из кровати и прошлась по квартире.

— Дрейк?

И тишина. Но вскоре в ванной обнаружилась записка, приклеенная к зеркалу.

«Ушел на пробежку. Скоро вернусь. Твоя одежда в стиралке.

ДМ»

Ей подумалось, что по поводу одной вещи он определенно был прав: его почерк действительно выглядел как витиеватый компьютерный шрифт. Ей было интересно, сколько его родители выложили за уроки каллиграфии и сколько ему, бедняге, пришлось практиковаться до того, как небрежно начерканная записка стала напоминать пафоснейшее из свадебных приглашений.

Гермиона вытащила мокрую одежду из стиралки и переложила ее в сушилку. Потом она почистила зубы и приняла душ. Вчера она только ополоснулась, теперь же не торопясь вымыла каждый волосок и со всей ответственностью поскреблась мочалкой. Когда она высушила и уложила волосы, насколько это было возможно, Гермиона проверила одежду в сушилке. Она была все еще довольно влажной, потому девушка надела бюстгальтер и футболку с шортами, что носила вчера. Ходить без трусов казалось предпочтительней, чем если бы ее застали за наложением заклинания быстрой сушки.

Она уже собиралась поставить чайник на огонь, когда услышала, как открылась дверь и пришел Драко. Он повесил ключи на крючок возле двери.

— Привет, — сказала она, высунув голову из кухни.

Он поднял глаза от кроссовок, которые расшнуровывал, и улыбнулся ей.

— И тебе привет.

Лицо его было насыщенного розового цвета, футболка пропиталась потом так, что липла к телу.

— Далеко бегал?

— Не знаю. Бежал, пока не показалось, что вот-вот умру, а потом развернулся и побежал обратно. Кинешь мне банан?

Она нашла фрукт в холодильнике и перебросила ему.

— Могу сделать блинчики, пока ты будешь в душе, — предложила Гермиона.

— А кто сказал, что я в душ пойду? — спросил он, набивая рот бананом. — Мне, знаешь ли, нравится мой естественный запах.

Она картинно поморщила нос.

— Если хочешь блинчики, придется сначала принять душ.

— А ты жестко торгуешься, Грейнджер, — он прикончил банан и присоединился к ней на кухне. — Зажми нос, если хочешь, мне нужно попить.

Вообще, пах он не так плохо: просто улицей и собой. Что она ему и сказала, когда он осушил стакан одним глотком.

— Это потому что там освежающе прохладно, — ответил он, наполняя второй стакан. — Мука в шкафчике над раковиной.

— Спасибо. Дрейк?

— Пекарский порошок там же.

— Я не это собиралась спросить.

— Кленовый сироп в холодильнике.

— И не это.

— Я не хочу об этом говорить, Гермиона, — отрезал он, прикончив второй стакан.

— Но…

— Серьезно. Я в порядке. Это был всего лишь сон. У меня постоянно бывают плохие сны. Но как только просыпаешься, их как не было. В этом прелесть снов, — он со стуком поставил стакан в раковину.

Она сурово посмотрела на него, но его лицо оставалось непроницаемым.

— Но они становятся хуже?

— Не хуже… просто… более живыми, что ли. Слушай, я правда не хочу сейчас об этом говорить. Мне нужно в душ. Поговорим позже.

— Ты мне это сказал вчера. До того, как мы пошли есть мороженое. Сказал, что становится хуже, но ты не хочешь говорить об этом, и расскажешь мне позже. Так вот, «позже» настало.

Он вздохнул и открыл банку с миндалем. Забросил несколько штук в рот и предложил ей.

— Нет, спасибо, — она продолжала выпытывающее смотреть на него.

— Протеин.

— Я знаю это. Дрейк, не избегай вопроса.

— Слушай, это все и было про сны. То, что я собирался рассказать тебе прошлым вечером. Что они снятся мне чаще и становятся более детализированными. Вот скучный офисный сон, например. Иногда я могу прочесть странный язык на экране.

— И что там написано?

— Да ерунда какая-то. Как будто отрывки из сказок. Я вроде как читаю не по порядку, поэтому не могу разобрать сюжет, но там странные животные, люди с необычными именами.

— А что насчет остальных снов?

— Полетный сон все так же хорош. Даже лучше, на самом деле, потому что там есть люди, которые смотрят, как я летаю, и некоторые болеют за меня. Иногда я думаю — вот сейчас будет очень странно звучать, но полагаю, это уже не сюрприз — иногда я будто играю в футбол и одновременно летаю. Все еще не уверен, что я там делаю, но это здорово и весело, мне никогда не хочется просыпаться.

— А что другой сон?

— Да… ну… его ты наблюдала вчера из первых рядов. Масло на дверце холодильника, сбоку. — Он набил в рот еще пригоршню миндаля и поставил банку обратно в буфет. — Я в душ буквально на несколько минут заскочу, — он уже собрался уходить из кухни.

— Дрейк?

Он обернулся. Выражение его лица ясно говорило, что разговор о его снах окончен.

— Да?

— Я… я отлично провела с тобой время вчера.

Лицо его смягчилось.

— И я, Грейнджер. Спасибо, что осталась.

Она улыбнулась и достала муку из шкафчика.

* * *

Она положила по три блинчика на каждую тарелку и поставила сироп в центре стола.

— Пахнет феноменально, — крикнул он из ванной.

— Что? — она высунула голову из кухни.

— Я сказал, пахнет феноменально, — повторил он, выйдя из ванной с полотенцем, обернутым вокруг талии. Он сразу поймал ее взгляд на себе и усмехнулся. — Снова восхищаешься моим полотенцем? — ухмыльнулся он. — Ты вчера уже показала на мне, как они тебе понравились, знаешь, — он повернулся, чтобы она могла видеть спину. Ее пересекали розовые полосы-царапины.

— Что ты думаешь насчет холодных блинов? — спросила она, делая шаг к нему.

— Только так их и ем.

— Я тоже.

Она взяла его за руку и потянула к спальне. Он грубо схватил волосы девушки одной ладонью, сжимая второй ягодицу, и крепко поцеловал Гермиону. Когда полотенце соскользнуло на пол, она судорожно вздохнула. Было что-то невероятно сексуальное в том, что он был обнажен, в то время как она полностью одета. Она толкнула его на кровать и оседлала, заведя руки за его голову. Чем больше он пытался высвободиться, тем больше она давила сверху. Он тихо зарычал, явно наслаждаясь борьбой. Кончиком языка Гермиона провела тонкую линию по его челюсти и начала с упоением посасывать местечко у основания шеи. Он бился и стонал под ней, она чувствовала как жар и влага распространяются между ее ног. Ей пришлось освободить его руки, чтобы скинуть футболку и наконец прикоснуться к нему всем телом. Он расстегнул ее бюстгальтер и притянул к себе. Его кожа была теплая и гладкая, все еще чуть влажная после душа. С ее губ сорвался тяжелый вздох, и она начала нежно тереться об него бедрами. Он толкнулся вверх, прижимаясь членом к ложбинке между ее ног. Их разделял только тонкий, уже насквозь промокший слой нейлона. Она снова стала тереться о Драко, почти позволив себе потеряться в удовольствии, созданном этими движениями. Но у нее были другие планы.

Он попытался перевернуться, чтобы оказаться сверху, но она не позволила, прижав его бедрами к постели.

— Не-а, — прошептала Гермиона. Она начала спускаться вниз по его шее и груди, посасывая и нежно покусывая кожу. Добравшись до пупка губами, она потерлась грудью о его член. Драко застонал, впиваясь пальцами в ее плечо. Она двинулась ниже, пропустив мимо его пульсирующее достоинство и, вместо этого, целуя внутреннюю поверхность бедер. Она приблизилась к его яичкам, позволив сначала своему дыханию коснуться их, а потом притронулась к ним языком.

— Грейнджер… — пробормотал он сквозь стиснутые зубы.

Вместо ответа она провела языком линию до головки. Драко вскинулся под ней. Правой рукой она сжала основание члена и накрыла его ртом, облизывая кончик дразнящими круговыми движениями.

Полувздох-полурык сорвался с его губ. Она улыбнулась и взяла глубже, начав медленно водить по стволу вверх-вниз, помогая себе рукой, слегка прищелкивая языком по головке. Одной рукой он зарылся в ее волосах, другой нещадно комкал простыни. Гермиона увеличила скорость руки и языка, используя другую руку, чтобы ласкать его яички. Дыхание его стало неровным, стоны — все громче.

— Я сейчас… блять, я сейчас кончу! — сдавленно прошептал он.

С громким криком он резко вскинул бедра. Горячая сперма брызнула ей в рот, потекла по губам и руке. Часть она проглотила, другую вытерла его футболкой.

Он закрыл лицо руками. Когда он убрал их, его глаза встретились с ее взглядом. Выглядел он так, будто был слегка под кайфом.

— Черт, Грейнджер, — только и смог сказать он.

— Хорошо? — она пригладила назад волосы, глядя, как его грудь поднимается и опадает.

— Полагаю, можно назвать и этим словом. Хоть оно и довольно неадекватно в данной ситуации.

Она улыбнулась и поцеловала его в лоб.

Он потянулся наверх и накрыл ее губы своими. Она чуть отодвинулась.

— Не хочешь, чтобы я сначала сполоснула р… — но еще до того, как она успела закончить, его язык был у нее во рту.

Наполненный внезапным приливом энергии, он резким движением перевернул ее на спину и подтащил к краю кровати, так что ее ноги касались пола. Драко навис над ней, целуя ее шею и плечи, одной рукой сжимая грудь. Он начал нежно облизывать ее, двигаясь по спирали, заканчивающейся соском, который он посасывал, пока она не застонала в голос. Драко двинулся вниз, скользнув языком по ее пупку и слегка прикусив тазовую косточку. Гермиона выгнулась под ним и по-детски хныкнула: напряжение между ног было почти невыносимым.

Он дернул шорты, стаскивая их с нее и давая им упасть на пол. Оперевшись на локоть, он дразняще провел пальцами по венериному бугорку.

— Драко… — промурчала она. Вот черт! Как это могло вырваться? Она задержала дыхание.

— Мне нравится, когда ты так меня называешь, — прошептал он ей на ухо.

До того, как она успела еще раз подумать о своей ошибке, он нащупал пальцем клитор и начал медленно массировать набухающую горошину. Она застонала и открыла глаза. Он наблюдал, как его пальцы скользят внутрь-наружу, а потом поднял глаза, встретив ее взгляд.

— Нравится? — спросил он.

— Даааа… — выдохнула она и снова закрыла глаза.

Он накрыл ее сосок губами и вынул пальцы. Она захныкала.

— Ш-ш-ш, — сказал он. Опустившись на колени, он придвинул ее ближе к себе. Она искала опоры, хватаясь за края кровати, и рвано хватала губами воздух. Она чувствовала его горячее дыхание на своем лоне. — Можно?

— Да-а-а…

Он тихо и довольно рыкнул и с упоением прильнул языком к ее клитору. Она закричала от неожиданности и удовольствия. Это было так пылко, так тепло. В этот момент она слабо чувствовала реальность. Крепко сжав ее бедра, он то лизал, то нежно посасывал клитор, глубоко толкаясь в нее языком. Она почувствовала, как он вошел в нее пальцами и сильнее надавил на клитор. По мере его умелых движений напряжение нарастало. Он зарычал, и вибрация, прокатившаяся по ее телу от этого звука, была достаточно сильной, чтобы кончить.

— О-о-о… — закричала она, чувствуя, как оргазм смывает ее волной, зародившейся между ног и распространяющейся по всему телу, от макушки до пяток. Она уцепилась за простыни, скатывая их в кулаках. Дрожь пронеслась по телу с последним судорожным вздохом. Он забрался обратно на кровать и лег подле нее.