Любовь не ждёт рассвета

Молодое тело не замедлило отозваться на посланный мозгом импульс. Дыхание участилось, сердце забилось быстрее, а член моментально затвердел и упёрся в бедро Марлин, отделённый от нежной кожи только тканью трусов (джинсы Сириус надеть не успел, охваченный порывом во что бы то ни стало остановить вечно сбегающую от него девушку). Всё так же не произнося ни слова и неотрывно глядя в глаза Марлин, он задрал её юбку повыше, подхватил за ягодицы и без лишних прелюдий ворвался во влажную горячую глубину, двигаясь быстро и жёстко. При таком темпе удержаться на ногах было нереально, поэтому в поиске опоры Марлин обвила руками его шею, но продолжала упрямо молчать, не издавая ни стонов, ни вздохов. Ярость Сириуса, подкреплённая непокорностью этой язвительной сучки, превратила и без того бешеные толчки в самую настоящую долбёжку, но МакКиннон было хоть бы что — её лицо не выражало ровным счётом никаких эмоций, как будто с неё сейчас писали портрет, а не трахали прямо в дверном проёме. И лишь кончая, она забылась на какие-то доли секунды, позволив своим ресницам дрогнуть и на миг сомкнуться.

Теперь самодовольная ухмылка уже по праву расцвела на лице Сириуса... но радость была недолгой: больно схватив его за небритую щёку, Марлин прошипела, чтобы он больше никогда не вздумал применять к ней какое бы то ни было заклинание, одёрнула юбку, поправила волосы и аппарировала прямо с порога.

Будучи в полном недоумении, Блэк ещё долго пялился на то место, где Марлин только что с жаром ему отдавалась, а потом внезапно исчезла. Впрочем, как и всегда.

Так продолжалось около трёх недель, пока уставшего от бесконечных метаний Сириуса наконец не посетили две мудрые мысли: что его откровенно используют и что всему есть предел. Нет, конечно, ему льстило то, что отказавшись от него самого, МакКиннон никак не могла отказаться от секса с ним — значит, он действительно был великолепен в постели, но всё же он был живым человеком со своими чувствами и эмоциями, и у него, как ни странно, был не только член, но ещё и сердце. И тогда он решил предпринять последнюю попытку по спасению их отношений, рассудив, что если дело выгорит, им суждено быть вместе, если же нет — пора вычеркнуть МакКиннон из своей жизни.

В тот день Сириус не стал встречать Марлин с курсов, а поехал сразу к её дому. Когда она наконец соизволила появиться в поле его зрения, он неспешно приблизился к ней и со всей торжественностью вручил ей подарок, перед которым она, по его расчётам, не могла устоять. Марлин открыла обитую красным бархатом коробочку и вынула оттуда тоненькое золотое кольцо гоблинской работы. Разумеется, оно было баснословно дорогим, и в какой-то момент Сириуса даже посетила жуткая мысль — а не решит ли непредсказуемая Марлин, что он попросту решил её купить? Но нет. Падкая, как и многие женщины, на изящные дорогие украшения, Марлин с радостью приняла подарок, надела кольцо на палец и даже послала самоуверенно ухмыляющемуся (а на деле совершенно обомлевшему) Сириусу нежную улыбку. Быстро придя в себя и решив по максимуму использовать выпавший ему шанс, он усадил её на мотоцикл, крепко обнял одной рукой и, не переставая улыбаться, повёз в одно из самых романтичных мест в пригороде Лондона — на окраину района Хампстед, откуда со стороны коттеджного посёлка открывался чудесный вид на местное озеро.

Они просидели всю ночь на трансфигурированном из куртки Сириуса пледе, окутанные Согревающими и Хамелеонскими чарами, и любовались на звёздное небо, отражающееся в тёмной глади воды. Сириуса просто распирало — наконец-то, у него получилось! Теперь его девочка никуда от него не денется, вернётся к нему на квартиру, и они будут жить долго и счастливо. Он опасался произносить это вслух, но губы Марлин, такие тёплые и манящие, её гибкое тело, с невероятным рвением отдающееся ему, и глаза с поволокой говорили лучше любых слов. И снова у них была ночь страсти, и снова Сириус потерял голову от обрушившейся на него эйфории, искренне веря в то, что все его мечты сбылись. Оказывается, человеку так мало нужно для счастья — всего-то не дать исчезнуть из своей жизни тому, кого любишь. А он готов был признать, что и вправду любит эту язву, эту невыносимую стерву, эту богиню, перед которой оказался бессилен даже он, мародёр Сириус Блэк.

Утром, слава Мерлину, она не фыркала, не вырывалась и даже отвечала на его поцелуи, правда уже не так пылко, как ночью, но ослеплённому надеждой Сириусу этого было достаточно. Они вернулись в город на мотоцикле, хотя Марлин всю дорогу капризничала и жаловалась на не самую комфортную езду на этом "железном магловском монстре" и по приезде настоятельно посоветовала Блэку купить уже наконец автомобиль, раз уж он так увлекается вышеупомянутыми монстрами.

— В машине хоть посидеть можно по-человечески, — сказала она, забирая из багажника свою сумочку и открывая калитку, ведущую в палисадник. — Да и полежать тоже, — добавила с лукавой улыбкой, кокетливо подмигивая Сириусу.

— Когда мы увидимся? — спросил он севшим голосом и тут же резко прочистил горло.

Марлин картинно приложила палец к губам, стреляя глазками в сторону спящего дома.

— Тише ты! Мама, скорее всего, ещё не встала — рань такая...

— Ладно, — усмехнулся Сириус, удерживая её за руку: она опять стремилась сбежать от него. — Так когда?

— Заезжай вечером, — поднявшись на цыпочки, многообещающе шепнула Марлин ему прямо в ухо, чем вызвала в нём новую волну возбуждения. — Часиков в шесть.

— Хорошо, жди меня в шесть ноль-ноль. А до этого времени мне нужно успеть выспаться.

Он сладко потянулся, выпуская её руку. Улучив возможность, Марлин скользнула за калитку и закрыла её с внутренней стороны.

— А я, пожалуй, займусь своим нарядом на свадьбу Лили и Джеймса, — сообщила она с хитрым прищуром. — Хочу выглядеть лучше всех.

— Ты и так лучше всех, детка, — заверил её Сириус, потянувшись за поцелуем.

— Даже лучше невесты? — притворно округлила глаза Марлин, всё ещё держа Блэка на расстоянии и не давая коснуться её губ. Он опять дразнила его, но он легко принимал её игру, зная, что вечером за его терпение последует награда.

— Для меня — да, — проворковал он, сразу же ловя довольную улыбку Марлин и наконец завладевая её губами.

Тогда он и вообразить не мог, что это был их последний поцелуй.

В тот же вечер, подъехав к дому МакКиннонов и прождав Марлин минут двадцать, он плюнул на все приличия, перемахнул через забор, стремительным шагом преодолел дорожку к крыльцу и постучал в дверь. Дом был наглухо заперт и, судя по всему, пуст, поэтому Сириус открыл входную дверь с помощью своего незаменимого ножа (на Алохомору, как и следовало ожидать, дверь не поддалась) и вошёл. Осмотрев все комнаты и для верности применив заклятие Гоменум Ревелио, Сириус окончательно убедился в том, что он здесь один.

Где-то внутри зашевелилось неприятное чувство тревоги. Предположений о том, куда могли подеваться Марлин и её нелюдимая мать, целыми днями сидевшая дома и даже не общавшаяся с соседями, у него не было, поэтому единственно правильным решением было наколдовать Патронус и отправить его к Марлин с наполовину гневным, наполовину беспокойным требованием немедленно сообщить ему о своём местонахождении. Большой серебристый пёс вылетел в окно и растаял в небесном мареве, а Сириус, не в силах оставаться здесь больше ни минуты, убрал все следы своего незаконного вторжения, запер дом снаружи, сел на мотоцикл и умчался куда глаза глядят. Ему необходимо было подумать.

Но ни думы, то и дело прерывающиеся нецензурной бранью себе под нос, ни ещё одиннадцать посланных в никуда Патронусов не дали никакого результата. Шли дни, приближалась свадьба лучшего друга, на которой Сириус должен был быть шафером, а все его мысли занимала лишь чертовка Марлин, свинтившая с его кольцом в неизвестном направлении. В конце концов, измученный неизвестностью, Блэк решил излить душу Ремусу — единственному человеку, способному понять его состояние, в отличие от счастливого как никогда болвана Поттера и не имеющего собственного мнения Питера.

Люпин внимательно выслушал друга, после чего с хмурым озадаченным видом призвал с полки шкафа какую-то бутылку (вроде, это был бурбон) и молча протянул Сириусу. Тот сделал несколько жадных глотков, прежде чем задать волнующий его вопрос:

— Как ты считаешь, Рем, я подкаблучник?

Люпин задумчиво пожал плечами.

— Мне трудно судить, ведь я никогда не влюблялся. Кто его знает, как бы я себя повёл в такой ситуации... Но с Марлин у тебя вряд ли что-то выйдет.

Сириус приподнялся на стуле.

— Почему это? — слегка заплетающимся языком спросил он.

— Она с Дирборном, и теперь, по всей видимости, окончательно.

— Что? — Сириус вскочил и подлетел к Люпину, схватив того за лацканы пиджака. — С кем?!

— С Карадоком Дирборном, — терпеливо повторил Ремус и положил руку Блэку на плечо. — Успокойся, дружище, не стоит это всё твоих нервов...

— Погоди-ка! И давно ты знал?

Люпин явно смутился.

— Догадывался давно, а подтвердились эти догадки вчера, когда я забегал к Джеймсу. Лили с Мэри Макдональд обсуждали предстоящий девичник и спорили, приглашать Марлин или нет. Как я понял, Лили её звать не хотела, чтобы лишний раз не сталкивать вас лицом к лицу.

— Но при чём здесь Дирборн?

— При том, что Марлин теперь живёт у него в поместье. И даже мать туда перевезла.

— На богатенького, значит, потянуло... Чёрт побери, Лунатик! — Сириус вскочил с места, роняя бутылку на пол. — Почему ты молчал всё это время?! Я задолбался искать её по всему Лондону и слать ей Патронусы один за другим!

Ремус вздохнул.

— Не хотел вмешиваться. Не моё это дело, да и ты ведь никогда особо не делился тем, что там у вас происходит. Но раз сегодня сам пришёл, то...

— Стоп, стоп, я понял! — Сириус уже был на пороге, рывком распахивая дверь. — И на том спасибо!

— Куда ты собрался? — Люпин поднял чудом уцелевшую бутылку и поставил на стол.

— Сам догадайся, — съязвил Сириус, наспех застёгивая свою кожаную куртку.

— В таком состоянии не советую, — спокойно сказал ему вдогонку Ремус. — За руль тебе сейчас нельзя, а аппарировать попросту опасно.

— Да я от злости уже трезв как стёклышко! — проревел Сириус, крутнулся на месте и исчез. Глядя на оседающую после его аппарации пыль, Ремус лишь удручённо покачал головой.

Сириус действительно быстро пришёл в себя, так как безошибочно приземлился прямо на крыльцо величественного особняка Дирборнов и сходу требовательно постучал в дверь.

Открыли ему спустя каких-то десять секунд.

— О, а мы тебя как раз поджидали, — сказал Карадок, улыбаясь. Улыбка эта была вполне приветливой, а в голосе, как ни странно, не звучало и унции сарказма, что порядком поумерило гнев Сириуса. Карадок вежливо пропустил его в коридор, закрывая дверь, и теперь Сириус мог видеть, что его действительно ждали: стоявшая в обнимку с Дирборном Марлин украдкой стрельнула глазками в сторону Блэка и тут же опустила ресницы.

От этого хитрющего взгляда Сириус вновь стал заводиться.

"Строит из себя невинную добродетель, чёртова стерва!" — пронеслось у него в голове, но на сей раз он решил проявить хоть какой-то такт и, прежде чем крушить всё вокруг, разобраться в сложившейся ситуации.