Немного солнца в холодной воде

Руки, связанные нитью

Джинни

Джинни с трудом разлепляет глаза и сонно смотрит на серебристую лань, стоящую возле кровати. Часы на стене у окна показывают пять утра, и вылезать из-под уютного одеяла совершенно не хочется.

— Сейчас, — шепчет Джинни и лениво садится на кровати, касаясь босыми ногами жесткого ворса ковра. — Иду.

Лань исчезает, тая в утренних сумерках, и Джинни остается одна, широко зевая. И зачем только Северус хочет гулять так рано? У него впереди насыщенный день, да и вчерашний вечер выдался тяжелым. Она видела, как он постоянно разговаривал с самыми разными людьми. Некоторых она узнала, некоторые были совсем незнакомыми. Интересно: что они хотели от него?

— Лести, — отзывается Северус раздраженно, когда они идут вместе по пустым улочкам Эдинбурга. — Что еще они могут хотеть. В Хогвартсе было проще, конечно. В Министерстве постоянно придется показываться, чтобы о тебе не забыли.

— Зато и возможностей много, — Джинни с наслаждением вдыхает свежий утренний воздух. — Для тех, кто хочет их использовать. Папа, например, не использует, сидит на своем месте и всем доволен. А у тебя амбиций гораздо больше, и мне это нравится.

Северус едва заметно улыбается.

— Что, у Поттера нет амбиций?

— Он будущий мракоборец, — Джинни берет его за руку. Непривычно — но приятно ощущать прикосновение друг к другу. — У них нет времени на личную жизнь. Даже если завести семью — как часто он будет ее видеть? И про путешествия можно забыть: секретность, невозможность выезда за границу. А мне так хочется увидеть мир… Даже если бы я не осталась с тобой, я вряд ли была бы с Гарри. Мне кажется, это неправильно — давать надежду человеку, который не сможет сделать счастливой тебя, а ты — его. И потом останется только сидеть и раздражаться, что нельзя то, невозможно это. Лучше сразу уйти от разочарований, если получается.

Северус как-то странно хмыкает.

— Я слишком много хочу? — Джинни заглядывает в его лицо.

— Размышляю, как много я смогу дать, — отвечает он задумчиво. — Во всяком случае, у меня точно будет отпуск для твоих путешествий.

Джинни тихонечко смеется, чтобы не разбить окружающую тишину города, который начинает просыпаться. Они идут по той же самой брусчатке, которая теперь отражает солнечный свет, что и в первый вечер. Замковая гора уже высится перед ними, холодная и словно отстраненная. И Северус кажется таким же — ушедшим в себя.

У замковых ворот Джинни останавливается и смотрит на него вопросительно.

— Куда мы идем?

Вместо ответа Северус молчит, глядя вниз, на город. Поднявшийся ветерок играет с его темными прядями.

— Куда мы идем? — повторяет Джинни и поеживается.

— В часовню. Видишь? Справа от замка, скрыта от магглов, — Северус поворачивается к ней и серьезно произносит: — Ты когда-то сказала, что если бы я предложил тебе руку, ты бы согласилась и пошла за мной. Это осталось неизменным?

Джинни несколько мгновений смотрит на него непонимающе, но потом нахмуривается.

— Только не говори, что ты делаешь мне предложение.

— Так и есть.

— Твое лицо прямо излучает счастье при этом, — скептически замечает она. — Северус, ты это делаешь только для того, чтобы нас оставили в покое?

Он огорченно поджимает губы.

— Лучший способ, чтобы обезопасить тебя от сплетен. Иначе я бы не предложил — ты ведь знаешь меня, знаешь мой характер. Ты мне нужна, но я боюсь, что ты сбежишь от меня очень скоро. А брак — это навсегда. Я не хочу, чтобы ты была привязана ко мне, как моя мать была привязана к моему отцу.

Джинни складывает руки на груди, глядя на него возмущенно и одновременно успокаивающе.

— Я так и знала, что придется сначала бороться за любовь, а потом — за все остальное. Мы еще в Лабиринте, Северус, и я буду постоянно сражаться с твоими минотаврами, пока мы из него не выберемся. Ты — не твой отец. Ты ведь, кажется, понял это в отношении Гарри? И я — не моя мама, я не мечтаю о семерых детях и не грожу тебе с кухни поварешкой.

Северус привлекает ее к себе, но его лицо остается серьезным.

— Скажи, что ты действительно этого хочешь, — шепчет она, прижимаясь к нему.

— Хочу, — его дыхание щекочет ухо. — С тех пор, как эта мысль пришла мне в голову. Но она кажется запретной и недосягаемой, какой раньше казалась ты. Я не уверен, что ты должна соглашаться. У меня Метка на руке, и все мое прошлое в любой момент может потащить нас ко дну. Для Министерства я всегда буду удобным кандидатом на выброс.

Джинни приподнимается и берет его лицо в ладони.

— Я не бросила тебя, когда ты лежал без сознания, и я не брошу тебя, даже если все от нас отвернутся.

— Почему? — он смотрит в ее глаза. — Я слышу твои слова о любви, но никак не могу поверить, что они — для меня. Меня никогда не любили, и мне каждый раз кажется, что я проснусь, и ты исчезнешь. Очень глупое поведение для человека в сорок лет, но после всего, что произошло, так трудно осознать, что я действительно кому-то нужен.

Джинни яростно мотает головой, перебивая его. Сколько раз она представляла себе это мгновение — еще ребенком, начитавшись сказок. И оно выглядело совсем другим: романтичным, разноцветным, волнующим. И мечта снова разбивается о реальность, но важна ли она ей сейчас? Или самое главное — это его желание быть с ней, и вот это солнечное утро на рассвете?

Сердце делает резкий толчок, и Джинни поспешно произносит:

— Я согласна. Согласна. Теперь у тебя нет пути назад.

Северус смотрит на нее изучающе, потом коротко кивает и берет ее за руку. На его лице снова застывает отрешенность, и Джинни знает, о чем он сейчас думает. О тысяче причин, почему он будет плохим мужем, о том, как отреагирует ее семья, о том, что скажут в Министерстве. Пусть думает, Мерлина ради. Она покажет ему, что все эти детские страхи должны остаться в детстве.

В часовне, построенной в готическом стиле и украшенной мраморными статуями, никого нет, кроме них двоих. Пахнет свечами и ладаном. Джинни идет вслед за Северусом, чувствуя, как холодеют его пальцы.

Распорядитель, низкий старичок с пышной бородой, просит их встать у алтаря и раскрывает толстую пыльную книгу. Джинни кажется, что он смотрит на них неодобрительно, и она пытается понять, что думает об этом Северус, но он стоит неподвижно, лишь сжимая ее руку. И его лицо холодно и спокойно, и он даже не смотрит на нее, и от этого Джинни на мгновение становится страшно. Она перестает слушать ритуал и поднимает глаза выше — на расписанный фресками свод. Святые, имен которых она не знает, смотрят на нее успокаивающе и ласково, и Джинни чувствует, как тепло постепенно разливается в душе. Все будет хорошо, обязательно будет. Какой путь они прошли с Северусом — от кабинета зельеварения до этой часовни. Что может быть труднее?

Холодное кольцо касается ее пальца, и холодные губы Северуса касаются губ, и Джинни горячо отвечает на поцелуй. Распорядитель еще что-то говорит напоследок, но Джинни продолжает не слышать, словно оглохнув. И только когда они снова оказываются на площади около замка, слова Северуса проникают в сердце.

— Я могу надеяться, что сегодня ты останешься в моей спальне?

Джинни улыбается и прижимается щекой к его плечу. Мысль, что с этого часа она — жена, обрушивается на нее с оглушительной силой.

Северус

— Просыпайся, — голос Джинни раздается над ухом, и ее губы касаются его щеки. — Уже восемь.

Северус сонно открывает глаза и наблюдает, как Джинни, легко поднявшись с кровати, подходит к окну и распахивает тяжелые шторы. Ее тело, худое и нежное, кажется золотистым в солнечном свете.

— Ненавижу этот вид, — шепчет она так, чтобы он услышал. — Заколоченные дома, полная грязи река, летающий мусор. Как думаешь, когда-нибудь мы сможем отсюда уехать?

Северус утвердительно кивает, глядя на ее обнаженную фигуру. Красивая — и принадлежащая ему. И к этому счастью он еще не успел привыкнуть.

— Иди ко мне, — произносит он требовательно, но Джинни качает головой.

— Опоздаем, — она берет со стула халатик и исчезает за дверью ванной. — Вставай!

Чертыхнувшись, Северус неохотно скидывает одеяло и медленно опускает ноги на пол. Сегодня будет тяжелый день: у Молли и Артура — важная годовщина, а значит, их будут ждать в Норе. Ждать, зная, что они женаты. Скитер так жаждала свою порцию новостей — и получила их, мгновенно рассказав об этом на первой странице «Пророка». Стоит ли идти к Уизли? Джинни уверяла, что мать пришлет ей громовещатель, но ничего не произошло, и от этого Северусу становится неуютно. Как отреагирует Молли — так отреагирует и вся остальная семья. Все зависит от нее.

— Я все равно тебя хочу, — Северус заходит в ванную и, взглянув на Джинни, встает под горячую воду вместе с ней. — И не придется идти в душ.

— Хитрый, — Джинни тихо смеется, поворачиваясь к нему. — Поцелуй меня.

Вода бежит по ее плечам, груди и животу, исчезая в водовороте, и Северус чувствует, как разом твердеет член, и от желания слегка кружится голова. Он жадно целует ее, скользя руками по коже, и разворачивает ее спиной к себе. Да, все, что у него было с другими, опытными и взрослыми, не может сравниться с тем ощущением, что он испытывает, лаская Джинни.

— Пожалуйста, — просит она, сбивчиво дыша, и смотрит на него через плечо. — Пожалуйста, сэр.

Выдохнув, Северус толкает ее к стене, теплой от горячего душа, и, приподняв ее за бедра, осторожно, едва сдерживая себя, входит в нее сзади. Джинни стонет и, выгнувшись, опирается ладонями о кафель. Северус мягко сдавливает ее грудь, двигаясь чуть быстрее. Слишком хорошо, слишком жарко и тесно — и, застонав, он кончает, уткнувшись лицом в плечо Джинни.

— Прости, — произносит он хрипло.

Она оборачивается и целует его, счастливо улыбаясь.

— Вечером продолжим, — отзывается она лукаво и тут же тянется за полотенцем. — Ты оставайся, а мне пора бежать на собрание. Увидимся в Норе. Ты ведь придешь? Нас ждут к шести, но я помню, что у тебя тренировка с Гарри.

Северус закрывает глаза и подставляет лицо под воду. Нужно хорошенько подумать, стоит ли идти в Нору или лучше подождать, и сейчас он не готов выдать ответ.

— Блинчики в холодильнике, — голос Джинни раздается уже за дверью. — Кофе я сейчас поставлю!

Северус еще несколько минут наслаждается теплыми струями воды, потом неторопливо выходит из ванной и, одевшись, спускается в маленькую кухню. Ему и самому надоел этот старый дом в пустом опасном районе. Пора присматривать что-нибудь новое. Джинни, конечно, делает вид, что все в порядке, но иногда бросает фразы вроде утренней — о том, как ей неприятно здесь жить.

Без десяти девять он вместе с другими сотрудниками заходит в министерский лифт — место, которое он ненавидит в несколько раз больше, чем Паучий Тупик. Постоянно приходится делать вид, что ты рад видеть других, пожимать чужие руки и соглашаться выпить кофе в обед. Добравшись до кабинета, Северус с облегчением выдыхает и переодевается в рабочую мантию. С утра нужно дописать отчет, а потом, если не принесут дело, можно заняться личными разработками.

— Северус, — в приоткрывшейся двери появляется голова Смита — мракоборца, который занимается расследованием бытовых преступлений. — Нужна твоя помощь. Вот тут немного жидкости, которую откачали из тела потерпевшего. Парень, двадцать лет. Сможешь разобраться к обеду?